Оракул с Уолл-стрит 4

Многие крупные состояния в Америке созданы способами, не выдерживающими тщательной моральной проверки. Роквуд не исключение. И сейчас, на склоне лет, он явно стремился оставить после себя нечто большее, чем только растущие счета в банках.

Роквуд-младший, напротив, находился в самом расцвете сил. Около тридцати пяти лет, блестящее образование в Гарварде, дополненное стажировками в Европе, и уже солидный опыт управления частями семейной империи. По отзывам, он более утонченный, чем отец, но унаследовал его стратегическое мышление и деловую хватку.

Необходимо найти подход к обоим. Старику я представлял проекты, сочетающие прибыльность с социальной направленностью, вещь почти неслыханная в финансовых кругах 1928 года. Младшему — инновационные методы управления капиталом и защиты активов, опережающие время.

— Вы впервые в Лейквуд-Мэнор, мистер Стерлинг? — прервал мои размышления водитель, седовласый мужчина с идеальной выправкой.

— Да, — я отложил бумаги. — Слышал много впечатляющего об этих местах.

— Резиденция мистера Роквуда — жемчужина этих холмов, — с нескрываемой гордостью произнес водитель. — Многие пытались превзойти его, но никому не удалось.

— Давно служите семье? — поинтересовался я.

— Двадцать семь лет, сэр. Еще когда молодой мистер Дэвид был мальчишкой. — Он улыбнулся воспоминаниям. — Знаете, мистер Роквуд не такой, как его изображают в газетах. Строгий, да, требовательный, безусловно, но и справедливый. А уж как он в последние годы изменился… — водитель покачал головой.

— В каком смысле? — я подался вперед, стараясь не выказывать чрезмерного любопытства.

— Говорят, старый Роквуд теперь больше интересуется спасением своей души, чем умножением империи, — водитель понизил голос, хотя мы были одни в машине. — На прошлой неделе выделил пять миллионов на новую больницу. А месяц назад оплатил строительство целого университетского корпуса. Благотворительность, медицина, образование — вот что его теперь занимает.

— А его сын?

— Молодой мистер Дэвид? Он, конечно, тоже щедр, но больше сосредоточен на расширении бизнеса. Хочет доказать, что достоин своего отца, — водитель вдруг осекся. — Простите, сэр, не мое это дело рассуждать о хозяевах.

— Напротив, я ценю ваше мнение, — заверил я его, отмечая полученную информацию. — Опыт часто дает более глубокое понимание, чем любые официальные сведения.

Вскоре показались первые признаки приближения к поместью. Каменные стены, окружавшие территорию, и безукоризненно ухоженные живые изгороди. Минуя массивные кованые ворота, мы выехали на широкую подъездную аллею, обсаженную вековыми дубами.

— Добро пожаловать в Лейквуд-Мэнор, сэр, — произнес водитель, когда вдали показался огромный особняк в георгианском стиле.

Дом производил впечатление одновременно величественного и сдержанного. Три этажа светлого камня, с идеальными пропорциями и колоннами, подчеркивающими классическую симметрию.

Ни вычурности Гилдед-эйдж, ни показной роскоши. Только спокойная уверенность настоящего богатства, которому не нужно ничего доказывать.

Когда автомобиль остановился у центрального входа, к нам уже спешил человек, которого я сразу узнал по фотографиям.

Дэвид Роквуд-младший. Высокий, с безупречной осанкой, в твидовом костюме для загородного отдыха, он выглядел именно так, как должен выглядеть наследник одного из крупнейших состояний Америки: уверенно, но без высокомерия.

— Мистер Стерлинг, — он приветливо улыбнулся, протягивая руку. — Рад, что вы смогли приехать. Надеюсь, путешествие было комфортным?

— Более чем, мистер Роквуд, — я ответил крепким рукопожатием. — Ваш водитель сделал поездку не только комфортной, но и познавательной.

— Симмонс служит нам дольше, чем я себя помню, — Роквуд-младший улыбнулся. — Он настоящая энциклопедия семейных историй, хотя и старается это скрывать.

Было заметно, что он говорит с теплотой о слуге. Хороший знак. Людей многое выдает в их отношении к тем, кто стоит ниже на социальной лестнице.

— Отец присоединится к нам позже, — продолжил Дэвид, провожая меня в дом. — А пока я подумал, может быть, вы хотели бы осмотреть территорию? У нас есть время до чая.

Внутри особняк оказался еще более впечатляющим, чем снаружи. Просторный холл с мраморными полами и величественной лестницей, галереи с произведениями искусства, которые не выглядели демонстративно выставленными, а органично вписывались в общее пространство. Я заметил полотна Рембрандта и Моне, скульптуры Родена, персидские ковры, стоившие целые состояния.

— Я слышал, вы проявили выдающиеся способности в недавней сделке с Southwestern Oil, — заметил Роквуд-младший, когда мы вышли на широкую террасу с видом на сад. — Отец весьма впечатлен вашими методами. А впечатлить моего отца — задача не из легких.

— Мне повезло, что цели мистера Роквуда совпали с моими аналитическими выводами, — я пожал плечами с деланной скромностью. — Я давно наблюдаю за изменениями на нефтяном рынке. Технологии добычи эволюционируют, и те, кто контролирует переработку, получат стратегическое преимущество в ближайшие десятилетия.

Роквуд-младший бросил на меня заинтересованный взгляд. Я только что обозначил тенденцию, которая действительно произойдет в нефтяной промышленности, но пока не очевидную даже для такого продвинутого игрока, как он.

— Интересная мысль, — он задумчиво кивнул. — Большинство аналитиков сейчас сосредоточены на разведке новых месторождений, а не на оптимизации переработки. Что заставляет вас думать иначе?

Я ждал этого вопроса. Он давал мне возможность продемонстрировать свою прозорливость, которая на самом деле лишь знание истории нефтяной отрасли из будущего.

— Посмотрите на тенденции автомобильной индустрии, — я указал на ряд гаражей, где виднелись силуэты роскошных машин. — Форд сделал автомобиль доступным, но следующий этап — это повышение эффективности. Бензин с высоким октановым числом, лучшие смазочные материалы, новые полимеры для деталей. Все это требует не просто больше сырой нефти, а более совершенных технологий переработки.

Мы неторопливо спускались по мраморным ступеням в сад, идеально ухоженные живые изгороди, фонтаны, скульптуры, когда я заметил, что Роквуд-младший внимательно меня изучает.

— Вы удивительно дальновидны для человека вашего возраста, мистер Стерлинг, — произнес он, наконец. — Как вы приобрели такое глубокое понимание отрасли, не будучи напрямую в ней задействованы?

— Я изучаю связи, а не отдельные факты, — ответил я. — Финансист должен видеть паутину взаимосвязей между разными секторами экономики. То, что производит одна отрасль, потребляет другая. Выигравший в одном секторе создает возможности в другом. — Я намеренно упростил объяснение, чтобы не вызвать подозрения.