Оракул с Уолл-стрит 6

О’Мэлли развернул шифровку на фирменном бланке Credit Suisse:

— Патрик Маколи, наш человек в Цюрихе, связался с руководством трех лондонских банков. London County Bank, Deutsche Bank и Credit Lyonnais получили «конфиденциальную информацию» о возможных проблемах Manhattan Commercial с американскими регуляторами.

— Какую именно информацию? — уточнил я.

— Намеки на связь с контрабандными операциями и возможное давление со стороны казначейства США, — объяснил О’Мэлли. — Ничего конкретного, но достаточно, чтобы заставить европейских банкиров нервничать.

Я подошел к окну, выходящему на Стоун-стрит. Внизу спешили клерки и брокеры, но скоро финансовый район узнает о первых серьезных проблемах Manhattan Commercial Bank.

— Джентльмены, — сказал я, поворачиваясь к сотрудникам, — активируем вторую фазу операции. Бейкер, свяжись с нашими контактами в Barclays Bank. Передай, что «осведомленные источники» в Нью-Йорке выражают озабоченность финансовой устойчивостью Manhattan Commercial.

— Конкретные претензии? — спросил Бейкер, приготовившись записывать.

— Скрытые убытки по кредитам, связь с сомнительными операциями, возможные проблемы с регуляторами, — перечислил я. — Ничего прямых обвинений, только «озабоченность» и «осторожность».

О’Мэлли кивнул:

— Европейские банки крайне чувствительны к репутационным рискам. После недавних проблем с германскими кредитами они предпочтут перестраховаться.

Я сел за стол и начал составлять детальный план координации атаки на ликвидность Manhattan Commercial. Три лондонских банка предоставили им краткосрочные кредиты на общую сумму один миллион долларов. Если все три потребуют досрочного погашения одновременно, это создаст критическую нехватку наличности.

— Чарльз, — обратился я к Бейкеру, — какие у Manhattan Commercial источники долларовой наличности в критической ситуации?

Бейкер полистал документы:

— Корреспондентские отношения с Chase Manhattan и First National Bank. Но оба банка предоставляют кредиты только под высокие проценты и солидное обеспечение.

— Прекрасно, — усмехнулся я. — Тогда организуем искусственный дефицит наличности. О’Мэлли, активируй наших людей в банках-корреспондентах. Пусть случайно выяснится, что Manhattan Commercial испытывает временные трудности.

— Понятно, босс. Слухи это наше оружие.

Следующие два часа я координировал операцию из кабинета, используя закрытые телефонные линии и шифрованные телеграммы. Маколи в Цюрихе связывался с London County Bank, намекая на «осложнения» с американским клиентом. Наш человек в Deutsche Bank передавал «конфиденциальные опасения» о связях Manhattan Commercial с подозрительными операциями. Credit Lyonnais получил информацию о возможном давлении федеральных органов.

К вечеру начали поступать первые результаты. Бейкер получил телеграмму из Лондона:

— Босс, London County Bank запросил у Manhattan Commercial дополнительные гарантии по кредитной линии в пятьсот тысяч долларов. Срок предоставления документов три дня.

— Deutsche Bank потребовал досрочного погашения займа в триста тысяч долларов, — добавил О’Мэлли, изучая вторую шифровку. — Мотивировка — изменение кредитной политики в отношении американских заемщиков.

Я почувствовал, как операция набирает обороты. Европейские банки, напуганные слухами о проблемах Manhattan Commercial, начали требовать возврата денег. А без европейского финансирования наш конкурент окажется в критическом положении.

— Credit Lyonnais пока колеблется, — сообщил Бейкер. — Но если Deutsche Bank и London County Bank действительно отзовут кредиты, французы тоже последуют их примеру.

— Тогда завтра Manhattan Commercial столкнется с требованием досрочного погашения восьмисот тысяч долларов, — подсчитал я. — При текущих проблемах с ликвидностью это поставит их в крайне затруднительное положение.

О’Мэлли посмотрел на часы:

— Босс, еще один элемент операции. Мистер Прескотт организовал скупку крупных партий долларовых банкнот через посредников. Если Manhattan Commercial попытается занять наличность для погашения европейских кредитов, они столкнутся с искусственным дефицитом.

— Гениально, — одобрил я. — Пусть платят восемнадцать процентов годовых за краткосрочные займы.

К семи вечера картина складывалась следующая: Manhattan Commercial Bank терял крупнейших клиентов, сталкивался с требованиями досрочного погашения европейских кредитов и вынужден был искать дорогостоящие источники финансирования. За один день мы нанесли по конкуренту серию точных ударов, каждый из которых по отдельности не критичен, но в совокупности создавал системный кризис ликвидности.

— Джентльмены, — сказал я, убирая документы в сейф, — завтра Manhattan Commercial Bank проснется в совершенно новой реальности. А послезавтра финансовый район Нью-Йорка узнает о первых серьезных проблемах нашего конкурента.

Операция «Гарпун» входила в решающую фазу. Но это еще не все. Надо нанести последний, точный удар.

Редакция «New York World» размещалась в импозантном десятиэтажном здании из желтого кирпича на Парк-роу, неподалеку от Бруклинского моста. Я поднимался по знакомой лестнице с чугунными перилами к кабинету Элизабет, чувствуя странную смесь предвкушения и тревоги.

Коридор третьего этажа гудел от печатных машинок и телефонных звонков. Репортеры в помятых рубашках с закатанными рукавами спешили к редакторским столам с горячими новостями. Запах типографской краски, табака и крепкого кофе создавал неповторимую атмосферу американской журналистики.

— Уильям! — Элизабет поднялась из-за стола, заваленного рукописями и телеграммами. Ее темные волосы были аккуратно заколоты, а строгий серый костюм с белой блузкой подчеркивал деловитость. Но в карих глазах читалась та же теплота, что и месяц назад, когда мы помирились после ссоры по поводу публикации о Continental Trust.

— Элизабет, — я крепко обнял ее, вдыхая аромат французских духов. — Готова к большой охоте?

— Более чем готова, — она указала на папку с документами. — Материал получился даже лучше, чем я ожидала. Manhattan Commercial Bank настоящий клубок скандалов.

Мы прошли в ее небольшой кабинет с окном, выходящим на мост. На стенах висели дипломы Рэдклиффского колледжа и фотографии с известными политиками. За письменным столом из темного ореха стояли две чашки дымящегося кофе.

— Покажи, что у тебя есть, — попросил я, садясь в кресло напротив.