Оракул с Уолл-стрит 6

У стойки микрокредитования работали двое специалистов: Мэри О’Коннелл, энергичная ирландка лет тридцати с рыжими волосами, заколотыми в аккуратный пучок, и Сальваторе Бруно, итальянец средних лет с добродушным лицом и внимательными карими глазами. Оба говорили на нескольких языках и понимали специфику национальных общин Нью-Йорка.

— Мистер Стерлинг! — воскликнул знакомый голос с ирландским акцентом.

Патрик Флэннери, кузнец, получивший месяц назад кредит на развитие мастерской, стоял в очереди с тремя спутниками. Его широкое лицо сияло от удовольствия, а новый синий костюм говорил о том, что дела пошли в гору.

— Патрик, — подошел я к нему, — рад видеть, что бизнес процветает. Кого привели?

— Знакомьтесь, — Флэннери указал на первого спутника, — Майкл О’Салливан, лучший столяр в Бруклине. Двадцать лет работал на других, теперь хочет открыть собственную мастерскую.

О’Салливан, худощавый мужчина лет сорока с мозолистыми руками и внимательными серыми глазами, снял потертую кепку:

— Мистер Стерлинг, честь познакомиться. Слышал, что ваш банк помогает честным рабочим. Нужно восемьсот долларов на аренду помещения и покупку инструментов.

— Какой у вас опыт? — спросил я.

— Делал мебель для семьи Астор, работал над отделкой отеля Plaza, — О’Салливан достал из кармана потертый блокнот с рисунками. — Вот мои эскизы. Планирую специализироваться на качественной мебели для среднего класса.

Рисунки были профессиональными, чувствовался настоящий талант мастера.

— А это Шеймус Маллой, — продолжал Флэннери, указывая на коренастого мужчину в кожаном фартуке поверх рабочей куртки. — Лучший сапожник от Гарлема до Кони-Айленда.

Маллой, мужчина лет пятидесяти с седеющими усами и умными голубыми глазами, поклонился:

— Мистер Стерлинг, тридцать лет чиню обувь богачам с Пятой авеню. Хочу открыть мастерскую в Мидтауне, где средний класс сможет получить качественный ремонт по разумным ценам.

— Сколько требуется? — уточнил я.

— Тысяча двести долларов. Шестьсот на аренду, четыреста на оборудование, двести на первоначальные запасы кожи и материалов.

Третий спутник Флэннери оказался Джузеппе Фиоре, торговцем рыбой из итальянского квартала. Невысокий энергичный мужчина лет сорока с густыми черными усами и быстрыми движениями рук.

— Синьор Стерлинг, — заговорил он с сильным итальянским акцентом, — я двадцать лет продаю рыбу на Фултон-стрит. Хочу купить собственный грузовик, чтобы возить свежую рыбу прямо с рыболовных судов в рестораны Литл-Итали.

— Сколько планируете инвестировать? — спросил я.

— Полторы тысячи долларов. Тысяча на подержанный грузовик Ford, триста на холодильное оборудование, двести на первоначальные закупки.

Фиоре достал из кармана письмо на бланке известного ресторана:

— У меня уже есть договор с «Дженнаро», они готовы покупать по двадцать фунтов свежей рыбы каждый день.

Я внимательно изучил документ. Почерк был аккуратным, подпись — подлинной.

— Джентльмены, — сказал я, обращаясь ко всем троим, — ваши планы выглядят разумными и перспективными. Мэри, — позвал я О’Коннелл, — прошу оформить заявки для этих джентльменов в первоочередном порядке.

Рыжеволосая ирландка кивнула и достала стандартные формы:

— Конечно, мистер Стерлинг. Условия стандартные — восемь процентов годовых, срок возврата от восемнадцати месяцев до трех лет в зависимости от суммы.

В это время к нам подошла семья Розетти, пожилой итальянец Джузеппе с сыном Марко. Старший Розетти, мужчина лет шестидесяти с седыми усами и добродушным лицом, снял шляпу при виде меня:

— Синьор Стерлинг, слышал, что вы помогаете честным людям открыть собственное дело. Тридцать лет работаю пекарем у других, теперь хочу открыть свою пекарню.

Марко, молодой человек лет двадцати пяти с умными темными глазами и энергичными движениями, добавил:

— Папа знает все секреты традиционного итальянского хлеба. А я изучал современные методы в пекарной школе. Вместе мы можем создать лучшую пекарню в Литл-Итали.

— Какая сумма требуется? — спросил я.

— Две тысячи пятьсот долларов, — ответил старший Розетти. — Тысяча на аренду помещения на Мотт-стрит, восемьсот на две печи, семьсот на первоначальные запасы муки, дрожжей и оборудования.

Марко достал папку с документами:

— Мистер Стерлинг, у нас уже есть предварительные договоры с шестью ресторанами на поставку хлеба и пасты. Плюс мы планируем продавать через собственную витрину семьям из квартала.

Я изучил документы. Договоры были составлены профессионально, суммы заказов внушали оптимизм.

— А обеспечение? — уточнил я.

— Дом в Бруклине, — старший Розетти протянул документы о собственности. — Покупал в тысяча девятьсот двадцать втором году за три тысячи восемьсот долларов. Теперь стоит около пяти тысяч.

Сальваторе Бруно, итальянский специалист по кредитам, просмотрел документы и кивнул мне:

— Мистер Стерлинг, семья Розетти хорошо известна в квартале. Честные люди, никогда не имели долгов.

Я наклонился к нему и прошептал:

— Проверь их через О’Мэлли. На предмет принадлежности к «уважаемым людям».

Бруно внимательно посмотрел на меня и снова понимающе кивнул.

В дальнем конце очереди стояла молодая женщина в скромном сером пальто с тремя детьми. Я подошел к ней:

— Добрый день, мэм. Чем можем помочь?

Женщина, худенькая брюнетка лет двадцати восьми с усталыми, но решительными глазами, нервно сжимала в руках потертую сумочку:

— Мистер Стерлинг? Я Маргарет Коллинз. Овдовела три месяца назад, муж погиб в несчастном случае на стройке. Мне нужно сто пятьдесят долларов на покупку швейной машинки Singer.

— Планируете шить дома? — спросил я.

— Да, сэр. Умею шить платья, блузки, детскую одежду. Соседки уже заказали несколько вещей. Если получу машинку, смогу работать дома и одновременно присматривать за детьми.

Старший мальчик, лет десяти, с серьезным лицом добавил:

— Мистер Стерлинг, мама лучшая швея в районе. Она сшила это пальто сама.

Я посмотрел на пальто женщины, действительно, работа была аккуратной и профессиональной.

— Миссис Коллинз, — сказал я, — ваша заявка будет одобрена немедленно. Мэри, оформите кредит на сто пятьдесят долларов под шесть процентов сроком на год.