Орлиное гнездо
Шрифт:
Потом все отправились во дворец и сели за пиршественный стол – совсем скромный стол; но они не сознавали, что едят, что пьют, а только глядели друг на друга и улыбались с выражением людей, очутившихся во сне. Никто, казалось, до конца не верил, что это взаправду.
В брачном покое для государя и государыни приготовили пышное ложе, льняные простыни и шелковые покрывала, застилавшие перину из гусиного пуха. По углам кровати, в изголовье, горели свечи.
Иоана задолго до ночи осталась одна – в длинной шелковой рубашке, в сафьяновых восточных туфлях, новобрачная долго расчесывала волосы; она
– Поскорей бы ты пришел! Или вовсе не приходил, мука моя! – шептала она, сжимая кулаки. Какие неженские руки! Какая доля!
Двери со скрипом отворились и снова затворились.
Иоана вздрогнула и отступила от человека, приближавшегося к ней с пламенем во взоре. Когда Бела Андраши подошел на расстояние нескольких шагов, она медленно подняла руку и наставила ее ему в грудь; ее супруг и государь замер, и они взглянули друг другу в глаза.
– Что? – спросил Андраши, поднимая руки, чтобы обнять ее: трепетно, благоговейно. Иоана резко мотнула головой и схватила его за ищущие руки.
– Я солдат снаружи, - сказала она; голос ее охрип, и Иоана кашлянула. – Я привыкла быть воином, привыкла к грубости, но это только снаружи! А женское мое естество теперь… теперь еще нежнее, чем было, - прошептала она.
Иоана задыхалась. Ей было очень страшно, что ее не поймут – что мужчина, которому она отдана навеки, ее не поймет. Но валашский князь кивнул и взял ее за подбородок, печально и ласково улыбнувшись.
– Да, - сказал ее возлюбленный. – Я прекрасно понимаю. Ты боишься меня…
– Я боюсь, и только тебе, сейчас могу признаться в этом… когда мы вдвоем, - резко сказала Иоана; на глаза ей навернулись слезы. – Я чувствую себя так, точно опять стала девственницей!
Она уткнулась лицом в плечо мужу, и не увидела, как широко распахнулись глаза Белы Андраши при этих словах; но потом он прошептал:
– Ты девственница для меня. Я буду любить тебя как святыню…
– Ты знаешь меня, - прошептала Иоана.
Венгр покачал головой.
– Нет, еще не знаю, - Иоана зарылась лицом в его длинные душистые волосы, - но я сейчас познаю тебя… - Наклонившись, он легко подхватил возлюбленную под колени и понес на ложе.
Он уложил ее и склонился над нею, лаская ее волосы и глядя Иоане в глаза. Ее супруг улыбался.
– Мои руки все еще грубы, - прошептал он. – Масла еще не смягчили их настолько, чтобы ласкать тебя там, где тебе так не хватает нежности… Но мои уста заменят их…
– Мне жарко, князь, - прошептала Иоана, краснея и изгибаясь на постели, точно пытаясь вывернуться из его объятий; потом она обняла его, но ее руки тотчас упали снова.
– Сейчас ты запылаешь как костер, - улыбаясь, пообещал Андраши, сжимая и лаская ее тело через сорочку. Когда он стал стягивать рубашку с ее плеч, Иоана сама приподнялась, чтобы позволить обнажить себя до конца. Андраши замер, впервые увидев ее нагой, - а она прошептала с улыбкой, не открывая глаз:
– Хороша ли я для тебя?
– Среди всех цариц, среди всех царств никогда не было и не будет женщины, подобной тебе, - прошептал ее супруг. Иоана распахнула зеленые глаза – и, улыбнувшись счастливо, притянула его к себе.
–
Вкуси от меня, если хочешь…Он со стоном припал поцелуем к ее смуглому плечу. Иоана обнимала его, гладя его волосы и плечи, - а любовник наслаждался ею, с каждым мгновением все больше, все ненасытнее. Его вздохи и стоны, жаркое дыхание и жаркий бесстыдный рот могли бы испугать жертву его любви: но она уже очутилась в той стране, где нет места страху. И когда возлюбленный лег на нее, она затрепетала от восторга и крепко прижала его к себе.
– Я сейчас сгораю… - прошептала Иоана. – Мы сгораем вместе…
– Я люблю тебя, и сейчас мы станем едины, - прошептал князь, пожирая ее взглядом.
Он ощутил себя так, точно и в самом деле овладевает девственницей, - Иоана вскрикнула, и слезы полились из ее глаз. Он уже не понимал, боль или наслаждение дарует ей, - но Иоана страстно прижала его к себе, обняв руками и ногами, и все мысли покинули его, осталась только власть над нею, только любовь. Они наконец стали едины – и властелин потерял себя в безбрежной любви; раба же вознеслась, жена обрела себя…
Потом он перевернулся и притянул Иоану себе на грудь, обессиленную, обеспамятевшую.
– Я все же причинил тебе боль, - прошептал Андраши. – Прости!
– Я так ждала… тебя, - прошептала Иоана в ответ. – Тебя всего…
У нее вырвался резкий смешок.
– Я никогда не думала, что так любят святыни!
– Только так и любят, - пробормотал он, будто в бреду. – Больше любить нельзя!
Иоана приподнялась над ним и обхватила его лицо ладонями; поцеловала раз, другой. Она снова плакала.
– Любовь моя… Милый!
Супруг обнял ее, накрыл ее обнаженные плечи шелковым одеялом.
– Спи, Иоана. Спи, моя дорогая!
Он погладил ее по щеке.
– Клянусь, что больше никогда не доставлю тебе страданий!
– Клясться… грех, - пробормотала Иоана, прижимаясь щекой к его груди и улыбаясь.
Он замер, закрыв глаза, ощущая ее в своих объятиях, - саму жизнь!
– Нет, не грех, - серьезно сказал Андраши.
Иоана уже спала и не услышала его.
========== Глава 61 ==========
Утром Иоана проснулась раньше мужа – она словно выплыла из океана блаженства: остановившийся миг счастья, в котором она пребывала, заключился для нее в теплых руках, согревавших ее, в мерно вздымавшейся сильной груди, на которой покоилась ее голова. Княгиня шевельнулась, и ее возлюбленный тут же открыл глаза. Андраши улыбнулся.
– Хорошо ли ты спала? – спросил он.
Иоана на миг похолодела, глаза заволокло тьмой. Ей вспомнилось, как наутро после свадьбы она точно так же спросила об этом Корнела – законного своего мужа!
– Очень хорошо, - сказала Иоана. Улыбнувшись, прогоняя воспоминания, она потянулась к Андраши, и их губы слились в поцелуе.
– Пора вставать, - прошептала она, когда, с кружащейся головой, наконец отстранилась от мужа. Он удержал ее за руку.
– У нас еще есть время, дорогая, - тихо сказал он. – Я не буду спокоен, пока не дам тебе высшей радости, какой ты заслуживаешь…
– Но я уже…
Повелитель прижал пальцы к ее губам.
– Нет.
Иоана закрыла глаза, повинуясь, и повернулась на спину. Она знала, чего сейчас пожелает любовник, - попробовать ее: самая сладкая и самая постыдная ласка. Неужели он и в самом деле любит это больше всего?