Орлиное гнездо
Шрифт:
* Почтительное обращение к мужчине в Турции: господин.
========== Глава 64 ==========
Двор ждал; воины ждали; весь народ ждал. Князь не показывался.
Он сокрылся в покоях, которые были для него прибежищем в Боге – всегда, но только не сейчас. Сейчас его снедала тревога, страх, которому не было имени: властитель Валахии держался за руку, через которую причащался неба… или ада. Иоана спала и горела; и разговаривала во сне.
Андраши внимал ей более чутко, чем внимал любому священнику.
– Зачем я делаю
– Да, - серьезно сказала Марина. – Зачем, моя добрая Иоана?
Сегодня Марина была совсем не похожа на себя прежнюю: в белом платье без капли крови, точно наконец скинула с себя убор невесты, который ей постыл – или вовсе никогда не подходил.
– Я делаю это во имя Валахии, - прошептала Иоана. – Во имя твое, Марина Кришан! Во имя всех, кого люблю!
Марина засмеялась, обнажив клыки: Иоана вздрогнула, так неожиданно и страшно это показалось после белого одеяния ангела.
– А кого ты любишь? Что они для тебя? – спросила сестра.
– Что для тебя этот человек, с которым ты делишь ложе?
– Он моя вечная любовь, - прошептала Иоана. Марина пожала плечами.
– Корнел тоже был твоей вечной любовью, - сказала неупокойница. – Но ты изменила ему сердцем куда легче, чем могла подумать, стоило только красоте и сладости другого мужчины поманить тебя! А когда Корнел ударил тебя, ты забыла все обеты, которые связали вас перед алтарем!
– Как… смеешь ты судить меня, - прошептала Иоана. – Ты… сама… что ты делала? Что ты делаешь сейчас?..
Марина улыбнулась, и сердце Иоаны затопило тепло. Сестра склонилась над больной и прижалась к ее лбу поцелуем: так же нежно, как ее целовала мать, отец… белый рыцарь…
– Я не судила тебя и не сужу, – сказала Марина. – Над нами всеми только один судья! Я только хотела показать тебе, что все, что ты делаешь, ты делаешь для себя одной. Как делала и я - как делают все, кто живет под солнцем!
– А ты… вы, ангелы? – спросила Иоана. – Как делаете вы?
– Мы – это не вы, люди, чуткие только к миру, а не к Господу, - серьезно отвечала злоумная смуглянка, поправив волосы, черные и гладкие, как вороново крыло. – В нас намного громче говорит то, что есть Господь. Ты этого не поймешь, пока не будешь со мною, с матерью, с отцом!
– Ты не ответила мне! Для кого живете вы? – громко спросила Иоана; она протянула руку, но не смогла коснуться сестры: Марина отдалилась, не меняя своего положения. Она была недостижима и непостижима.
– Мы тоже живем только для себя, - хрипло сказала неупокойница. – Как же может быть иначе?
До Иоаны донесся шум горной реки, струившейся где-то далеко внизу. Марина пошевельнулась, отворотившись от сестры, и Иоана поняла, что Марина сидит на окне в замке Поэнарь, а под ними обеими кипит Арджеш. Иоана шагнула вперед, и ее обдало холодной свежестью; внизу клокотала кровавая пена, и Иоана вдруг поняла, что это кровь, а не вода, орошает ей лицо. Бурливая река полоскала зеленое платье мертвой княгини, как усердная прачка.
Иоана с криком схватилась за щеки, обагренные кровью Елизаветы; а Марина хрипло захохотала.
– Это только вода, моя добрая сестра! Кровь гуще воды – или ты уже позабыла?
– Ты казнишь меня за то, что я бросила сына, - прошептала Иоана. – Но, боже, как бы я могла поступить иначе?
– Тебя казню! Что я тебе за палач? – с изумлением, которое казалось самым искренним,
воскликнула Марина. – Что я за палач самой себе? Нет, конечно, ты не могла поступить иначе, Оана, – и никто не может! Мы все делаем то, что нам предначертано… и все, что будет, уже свершилось в Господе.– Ты мне снишься, - прошептала Иоана. – Конечно! Это лукавый меня смущает!
– Ну-ну, - хмыкнула Марина. – Когда это лукавый тебя смущает? Уж не тогда ли, когда ты ложишься с любимым мужем? А сейчас ты разговариваешь со своей совестью, со своим сердцем!
Иоана закрыла лицо руками.
– Ты меня запутала, совсем, - со слезами прошептала она. –Что есть добро, что зло? Что есть Бог? Я его никогда не знала! Я, княгиня, не знаю Бога!
Марина ласково рассмеялась.
Она соскользнула с окна и подошла к сестре. Положила руки ей на плечи.
– Человек умрет, или же родится для вечной жизни, когда познает две вещи, - проговорила нежить. – Что есть Бог – и что есть добро и зло! Тебе этого знать не дано, государыня Валахии! Как и тому человеку, чьею волею и страстью ты сделалась!
– Мой Бела, - прошептала Иоана. – Мой маленький король…
Марина улыбнулась и постучала по ее лбу острым пальцем; Иоана вздрогнула, как турецкий посол, к чьей голове приставили гвоздь.
– Где мой сынок? – прошептала Иоана со слезами.
– Это была дочка, - задушевным шепотом, улыбаясь острозубой улыбкой, ответила сестра. – Это была маленькая Марина - и она не стала бы наследницей престола, потому что в Валахии так нельзя! Утешься!
– Она у тебя? – спросила Иоана.
– Она у Господа, - проворковала Марина, гладя ее по волосам когтистыми руками. – Она Божья… она ангел. Будь покойна.
Иоана глубоко вздохнула, и на щеках ее выступил румянец.
Вздохнул с бесконечным облегчением и зарумянился и мужчина, который стерег ее сон.
Марина с нежностью расплела сначала одну косу Иоаны, потом вторую. – Вот так, - прошептала она, проводя гребнем по волосам меньшой сестры. – Я знаю, как ты любишь…
Гребешок ласкал ее виски, темя; волосы теплой волной ложились на плечи. Арджеш успокоительно шумел, как река забвения, в которую веровали греки-язычники. Солнце пощекотало закрытые глаза Иоаны, и княгиня вдруг почувствовала, что хочет любви – хочет весь мир…
Она вскочила на окно, и вольный ветер обласкал ее с головы до пят, раздувая волосы, задувая юбки между ног; княгиня восторженно засмеялась. Она раскинула руки и шагнула навстречу миру, который готов был ее любить.
Иоана, крича, падала отвесно; потом покатилась по камням, разбивая тело в кровь, но не чувствуя боли, а только ужасный страх смерти.
И вдруг ее приподняло, вынесло, точно приливом на берег, - она вздрогнула и с изумлением поняла, что лежит в постели, а под головой подушка.
– Госпожа… - робко позвал девичий голос. – Госпожа! – радостно воскликнула ее прислужница. Девушка хлопнула в ладоши. – Ты очнулась!
– Василика? – удивленно спросила княгиня; она опять была княгиня. Иоана пошевельнулась в кровати, ощущая, как бремя власти снова легло ей на плечи.
– Долго я спала? – спросила она.
– Много часов, государыня, - сказала Василика. – Теперь вечер, почти ночь…
– Ах, - с облегчением пробормотала Иоана, поняв, что впереди у нее еще целая ночь для отдыха. Она повернулась на бок, подложив руку под голову. – Ты расчесала мне волосы?