Орудия смерти. Город Костей

Она, как маленький ребенок, спрятала обе руки за спиной:

– Не надо разговаривать со мной свысока.

– Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой снизу вверх. – Нацу обернулся, и факел в его руке рассыпал зеленые искры. – Ведите, мы идем следом.

Люси подпрыгнула как ужаленная, так и не привыкнув к бесшумным передвижениям Брата Иеремии. Тот без единого звука переместился из-за ее спины вперед и возглавил процессию.

В Городе молчания стояли бесконечные ровные ряды высоких мраморных арок, напоминавших аккуратные грядки в огороде. Массивные арки были сделаны из полированного мрамора цвета слоновой кости, украшенного узкими полосками из оникса, яшмы и нефрита. На полу были начертаны те же руны, что Люси иногда видела на коже Нацу, – хитрые символы из линий и завитков.

Миновав первую арку, девушка заметила справа что-то белое и огромное, как айсберг, потопивший «Титаник». Там оказался куб из полированного белого мрамора с дверью посередине. Он напомнил Люси домик с детской площадки, в котором можно стоять почти в полный рост.

– Мавзолей. – Нацу махнул факелом в сторону мраморного строения с руническим символом на двери. – Гробница Сумеречных охотников. Тут мы хороним погибших.

– Всех? – вырвалось у Люси. Она чуть не спросила, здесь ли покоится его отец, но Нацу уже двинулся дальше. Девушка поспешила за ним, не желая оставаться с Братом Иеремией в столь зловещем месте. – Я-то думала, что мы идем в библиотеку.

«В Городе молчания много уровней, – вмешался Иеремия. – Здесь похоронены не все Охотники. В Идрисе тоже есть кладбище, гораздо более масштабное. На этом уровне находятся мавзолей и место кремации».

– Место сжигания?

«Сумеречных охотников, погибших в бою, мы кремируем. Из их праха и возведены мраморные плиты, которые ты видела наверху. Кровь и плоть умерших истребителей демонов служат защитой от темных сил. Даже посмертно Охотники продолжают служить добру».

«Какая изнурительная борьба – и в жизни, и даже после смерти», – подумала Люси.

По бокам виднелись аккуратные ряды квадратных белых склепов с закрытыми снаружи дверьми. Теперь ей стало понятно, почему это место называют Городом молчания: здесь обитали лишь бессловесные Братья да мертвые, которых они так усердно стерегли.

Они добрались до другой лестницы, ведущей вниз, в слабо освещенное пространство. Нацу вытянул вперед руку с факелом.

– Сейчас мы спустимся на второй уровень. Там архив и зал, где заседает Совет Братства, – пояснил молодой человек.

– А где жилые корпуса? Где спят Братья?

«Спят?» Беззвучный вопрос Иеремии повис в темноте.

Нацу рассмеялся, и пламя факела заплясало.

– Ну ты и спросила!

Спустившись по второй лестнице, они опять прошли по тоннелю, в конце которого находилось квадратное помещение. В длинных ониксовых держателях горели факелы, пахло пеплом и дымом. В центре располагался стол из черного с белыми прожилками базальта. Позади стола острием вниз висел огромный серебряный меч с рукоятью, выполненной в форме распростертых крыльев. За столом восседали Безмолвные Братья в таких же мантиях цвета слоновой кости, как и у Иеремии.

Брат Иеремия тут же объявил:

«Мы пришли. Люсьена, предстань перед Советом».

Она мельком взглянула на Нацу, но он стоял с озадаченным видом. Значит, слова Брата Иеремии прозвучали только в ее голове. Люси всмотрелась в сидевшие за столом безмолвные фигуры в плотных мантиях. Пол украшал узор из золотисто-бронзовых и темно-красных квадратов. Прямо перед столом виднелся большой квадрат из черного мрамора, отмеченный выпуклыми серебристыми звездами.

Люси встала в центр черного квадрата с таким чувством, словно готовилась к расстрелу.

– Хорошо, я здесь. Чего вы хотите? – задрав подбородок, поинтересовалась она.

В ответ Братья издали такой звук, от которого у нее волосы встали дыбом. Люси послышался не то вздох, не то стон. Члены Совета одновременно откинули капюшоны, открыв изуродованные шрамами безглазые лица.

Люси уже видела лицо Брата Иеремии, но все равно чуть не задохнулась от ужаса: Безмолвные Братья походили на скелеты. Люси сразу вспомнила о средневековых гравюрах, где были изображены мертвые, танцующие на живых. Ей даже почудились ухмылки на зашитых ртах Братьев.

«Совет приветствует тебя, Люсьена Харт!» На сей раз в голове раздалась целая дюжина разных голосов, какие-то из них – низкие и грубые, другие – более монотонные. Но все они одновременно давили, пытаясь проникнуть сквозь хрупкий барьер в ее сознание.

– Стойте! – крикнула Люси (неожиданно твердо даже для самой себя). Шум в голове затих, словно запись, которую поставили на паузу. – Вы сможете проникнуть в мой разум только по моей команде. А я должна приготовиться.

«Если тебе не нужна наша помощь, мы не будем ничего делать. Ты сама пришла к нам».

– И вы, и я хотим знать, что же спрятано у меня в голове, – ответила Люси. – Тем не менее лучше действовать осторожно.

Брат, сидевший посередине, подпер подбородок руками с тонкими белыми пальцами.

«Признаю, интересное предложение, – прозвучал его бесцветный голос. – Но если ты не станешь сопротивляться, нам не нужно будет применять силу».

Люси почувствовала раздражение. Ей как раз хотелось сопротивляться, заглушить назойливые голоса, звучащие в голове. Неужели она допустит такое насилие над собой – бесцеремонное вмешательство в самые сокровенные участки сознания? Однако Люси тут же напомнила себе, что такое, вероятно, уже происходило в прошлом. Теперь ей предстояло лишь вернуть то, что было украдено, – не более того. И если все получится, вновь проступят утраченные воспоминания.

– Начинайте! – Она закрыла глаза.

Сначала в ее голове послышался шепот, тихий, словно падающий с дерева лист.

«Назови Совету свое имя».

«Люсьена Харт».

Теперь раздался хор голосов:

«Кто ты?»

«Я Люси, дочь Лейлы Харт. Я живу в Бруклине, на Беркли-плейс, дом восемьсот семь. Мне пятнадцать лет. Моего отца звали…»

Что-то словно щелкнуло в голове Люси. Перед закрытыми глазами завертелся хоровод видений. Вот мама торопливо ведет ее по ночной улице, лавируя между грязными сугробами. Сверху давит свинцовое небо, по бокам стоят черные голые деревья. Квадратное отверстие в земле; в него опускается гроб. Прах к праху. Лейла с заплаканным лицом, укутанная в вышитое собственными руками одеяло, сует шкатулку под подушку при появлении Люси в комнате.

Образы мелькали, будто картинки на страницах книги, которые оживают, если быстро перелистывать страницы. Вот Люси смотрит с верхней ступеньки лестницы на стоящего внизу Акно с зеленой сумкой. Напротив него – Лейла, она качает головой: «Почему именно сейчас, Акнология? Я думала, ты погиб…» Акно совершенно непохож на себя – у него борода, длинные спутанные волосы… Вот Люси снова в парке. Зеленые фейри, ростом не больше зубочистки, порхают среди красных цветов. Люси восторженно тянется к ним, но мама с криком ужаса подхватывает ее на руки… Снова зима. Темная улица. Они с Лейлой куда-то спешат, прижимаясь друг к другу под зонтом. Лейла помогает дочке перебраться через снежные завалы. Из-за снегопада постепенно возникает отделанный гранитом дверной проем, на котором сверху высечено единственное слово: «Великолепная». Люси уже в прихожей. Пахнет железом и талым снегом. Пальцы занемели от холода. Кто-то поднимает ее голову за подбородок. Люси смотрит вверх, на стену. Там написано множество слов, два из которых бросаются ей в глаза: «ДЖУВИЯ ЛОКСАР».