Ошибка

И тут я с ужасом поняла, что в кромешной тьме не представляю, куда идти. Если бы я не прыгала, как очумевший кузнечик, от стены к стене, еще можно было бы сориентироваться. Ладно, не лабиринт же это, в самом деле. Куда-нибудь да приду. Я усилием воли подавила подступающую панику и, придерживаясь за стену, стала медленно делать шаг за шагом. Надеясь, что в нужную сторону. Прошло несколько минут – а может, и больше, ощущение времени совсем пропало, – прежде чем я увидела впереди тусклое голубоватое свечение. Но не успела я обрадоваться, как с той стороны раздался низкий тяжелый голос, слишком хорошо знакомый:

– Кто здесь?

Бояринцев.

Я испуганно притихла, чувствуя, как каждый волосок на теле поднимается дыбом. Мелькнула трусливая мысль: не откликаться. Он меня не найдет в темноте. Прижмусь к стенке, он и пройдет мимо.

Шаги приближались. Я слышала, как он споткнулся и чертыхнулся, теперь уже совсем рядом.

– Здесь я… – Горло перехватило, и вместо внятной речи получился писк. Я кашлянула и уточнила: – Ульяна…

Важное уточнение. Не то опять с кем-нибудь меня спутает.

Бояринцев остановился и навел на меня фонарик телефона.

– Что ты здесь делаешь? – В его голосе отчетливо слышался металл.

– Я… заблудилась, – выдавила я и зябко передернула плечами. Такой Бояринцев казался опасным. Нет, не казался – был опасным. Свет от фонарика бил в глаза, делая его абсолютно невидимым. Он угрюмо молчал, и это молчание действовало мне на нервы. – А вы? Вы же сказали, что будете работать…

– Я и работал. До тех пор, пока кто-то не обесточил дом.

Свет телефона внезапно погас, и подвал снова погрузился в кромешную тьму.

– Ой! – вскрикнула я.

Бояринцев снова чертыхнулся.

– Не «ой», а энергосберегающий режим, – буркнул он под нос и протянул мне вновь заработавший телефон: – Держи! Свети на стену.

Я торопливо шагнула, неловко запнулась о свою же ногу и начала падать, нелепо взмахнув руками. В то же мгновение по стене метнулся круг света, что-то гулко стукнуло. Бояринцев тихо выругался и, подхватив меня, прижал к себе. Я охнула и замерла, не в силах пошевелиться. Остро, до озноба в позвоночнике, я чувствовала его тело, его большое, теплое, крепкое тело… Его жесткие ноги, твердый живот, его широченную грудь, его сильные руки, обхватившие меня, горячее дыхание, шевелящее волосы на затылке… От этого кружилась голова, и мысли кружились, вялые и тусклые. Думать не хотелось, хотелось просто стоять и чувствовать, ощущать, впитывать по капле каждое крохотное мгновение.

Его горячие ладони так уютно прижимались к моей спине – словно он и правда держал меня в объятиях. По-настоящему, как желанную женщину, а не просто как неуклюжую девицу, которая так и норовит что-нибудь сломать или испортить.

Сколько прошло, миг? Секунда? Минута? Вечность? Время словно остановилось, растеклось, утратив границы. Он был невыносимо, немыслимо близко, под моей щекой бухало его сердце. Казалось, стоит чуть-чуть повернуть голову – и я губами коснусь его шеи. От этой мысли что-то сместилось в голове, я судорожно вдохнула, втянув вместе с разреженным воздухом тот едва уловимый, одуряющий запах – аромат вчерашнего.

Оно нахлынуло – жаркое, пряное, бесстыдное… Прокатилось огненной волной по коже, зашумело кровью в висках, ударило в живот сладким спазмом. Грудь напряглась и заныла, между ног стало жарко и мокро.

Да что же это такое, а? Очнись, идиотка! Еще немного, и он заметит, что со мной происходит, и тогда сложить два и два не составит большого труда. Но, словно в трансе, я все так же стояла, уткнувшись носом в его плечо, не в силах оторваться. Знала, что пора отстраниться, – и не могла.

Нет, я могу! И сделаю! Ведь ничего особенного не случилось – я падала, а он подхватил. И точка!

– Извините, тут темно, я ничего не вижу, – запрокинув голову, выдавила я туда, откуда доносилось теплое дыхание, и, выпрямляясь, случайно мазнула губами по слегка колючему подбородку.

И покачнулась, потому что ноги вдруг стали ватными.

Сильные руки исчезли, раздался щелчок, и я зажмурилась от внезапно брызнувшего в глаза света. И почему я только думала, что он тусклый? Слишком яркий! А по моему лицу сейчас все можно прочесть. Я быстро отвернулась и почти бегом бросилась к лестнице.

Глава 11

Бояринцев сидел за своим столом с документом в руках. В очередной раз пробегал текст глазами, понимал, что снова не уловил смысла, и возвращался к началу. Мысли были забиты совершенно другим.

Ульяна Светлова.

Нарушая правила, он летел в особняк, собирался устроить девчонке допрос с пристрастием. Какого черта?! Что они с папашей задумали? Шантаж? Или сразу огласку? Действительно, отличная история для желтой прессы – Бояринцев спит с женой сына.

Он намеревался выбить из нее все, что только можно. Отослать сына подальше, и выбить. А потом позвать Стаса, шефа службы безопасности.

И – передумал, как только вошел в кухню.

Девчонка была перепугана. Она смотрела на него совершенно круглыми дикими глазами, словно увидела привидение, не замечая, что из наклонившейся чашки на тонкие пальцы капает явно горячий чай. Потом краснела, бледнела и, запинаясь, мямлила что-то невразумительное, изо всех сил стараясь держаться непринужденно. Вот только руки подрагивали, на шее тревожно билась жилка, а загружая посудомойку, она затолкала туда салфетницу с салфетками.

Он передумал. Сразу же. Чтобы эта насмерть перепуганная птаха решилась пойти против него? Никогда! Да и Светлов… Он готов был все потерять, лишь бы дочь не оказалась здесь. А уж подставить ее под удар ради денег или скандала! Нет, он на такое не способен. Ну ладно – скорее всего, не способен, нельзя быть полностью уверенным в человеке.

Даже если они что-то задумали. Лучше не делать резких движений и посмотреть, что именно. Если это шантаж, то долго ждать не придется. Они выдвинут требования.

Приняв решение, Бояринцев выдохнул с облегчением. Он вообще с трудом представлял, как будет выбивать правду из этой девчонки. Куда разумнее казалось просто понаблюдать, что за игру она ведет.

Только вот уже через полчаса он усомнился, что эта идея так уж хороша. Свет погас, он спустился в подвал и обнаружил паршивку рядом с сейфом. Что она там делала? Что вынюхивала?

И снова – дрожащий от ужаса голос. Заблудилась…

Странное совпадение. Не слишком ли их много? Может, все-таки позвонить Стасу – и пусть он разбирается? Но эту мысль Бояринцев тут же отбросил. Если бы она хотела добраться до сейфа, уж точно не стала бы этого делать, когда хозяин дома. Улучила бы более подходящий момент, благо он, Бояринцев, постоянно отсутствует… Черт побери, почему он сам придумывает ей оправдания, вместо того чтобы узнать правду? Может, потому что не хочет, чтобы она была в чем-то замешана?