Ослепительный нож

–  Что за сполох? Откуда жены? Как тут оказалась Евфимия?
– со спины приблизился Иван Андреич Можайский.

–  Она - с вестью: Косой идёт!
– объявил Василиус.

–  Не может такого статься!
– подошёл Дмитрий Красный.
– Брат целовал мне крест.

–  Нашли час соборовать!
– возмутилась боярышня.
– Едва ты отбыл, - резко сменив гнев на ласку, взглянула она на Красного, - к Васёнышу пришли воевода Вепрев с Путилою Гашуком, главою вятчан. Со вторым пет л оглашением ударят на вас. Вепрев- в лоб, а Путило - в спину.

–  Что за девки среди мужей затевают смуту?
– подошёл тучный вельможа в горлатной шапке.

–  Кто он?
– спросила Всеволожа Василиуса.

–  Князь Александр Фёдорыч Брюхатый, мой наместник в Ярославле, - повеличал спесивца великий князь.

–  Ах, в Ярославле?
– упёрла руки в боки боярышня.
– Так ведай, наместник: вчера Василий Юрьич на четырёхстах судах послал вятчан в твой город Волгою. Вскорости Ярославль будет взят.

–  Предупредить!
– вставил мудрое слово Можайский.

–  Отправляйся немедля!
– надрывно велел Василиус.
– Тоже на судах. Тоже Волгою. Вдогон! Возьми семь тысяч ярославцев, угличан…

–  Почему её слушать?
– возмутился Брюхатый, скосясь на Всеволожу.

–  Она есть дочь боярина Иоанна, - объяснил Дмитрий Красный.

На это наместник бровью не повёл.

–  Не её слушаешь - государя!
– внушительно изрёк Можайский.

Брюхатый с ворчанием удалился. Тем временем стан наполнялся воями. Рать исполчалась.

–  Где воевода Борис Тоболин?
– повёл взором великий князь.

–  Я - вот он, я!

–  Составь сторожевой полк. Спеши в заставу. Сдержи Косого. Сторожу выстави вперёд. Я принимаю великий полк. Правая рука - Иван Можайский. С полком левой руки - Иван Баба и литовские копейщики. Тебе ж, Дмитрий Юрьич, засадный полк. Не допусти вятчан!
– обратился великий князь к Красному, скорее не повелительно - жалобно, почти умоляя.

Пусто у шатра. Остались Всеволожа с Василиусом. Одаль - Неонила.

–  Евушка! Спасительница!
– Великий князь обнял боярышню, прижался щекой к щеке.

–  Государь, поспеши!
– издали торопил Можайский.

Оставшись с Неонилой и шатёрным охранышем, боярышня огляделась. Луна топла в облаках. Стан пустел. Костры там-сям шипели, как огненные змеи, свитые в клубки. Из мрака доносился, замирая, звяк оружия, храп, топот конницы. Вдруг со спины нарос такой же топ, одиночный. Всадник едва не сбил. Спешился недоросток-воин.

–  Э, ты ранен!

Охраныш выдернул стрелу из его плеча. Тот упал.

–  Разве же можно так?
– накинулась Неонила на торопыгу-охраныша.

Евфимия склонилась к упавшему. Приблизила светыч. Кольчуга у плеча пробита. Рана зияла страшно.

–  Никак самострел, - повинным голосом произнёс охраныш.

–  Арбалет!
– вспомнила Евфимия объяснение Веп-рева.
– Франками измыслен. Стрелы зазубрены. Их осторожно извлекать надо.

Торопыга кивнул:

–  Кто же знал?

Боярышня сняла с беспамятного кольчугу, шишак. Охраныш помог.

–  Снесите-ка его в обоз. Там должен быть лечец. Неонила развязала узел, выкинула мужскую сряду, уложила с помощником юного воина на тканину. Понесли…

Евфимия вошла в шатёр и сызнова надела как при бегстве из деревни, рубаху и порты, сапоги чёрного товара, а поверх - кольчугу. Волосы убрала под шишак. И конь осёдланный, и меч, и щит теперь имели не хозяина, хозяйку. Чуткий, храбрый вестоноша пусть залечивает рану. Боярышня стремглав помчалась в сторону ещё не стихших оружия и голосов. Завидев первого всадника, спросила:

–  Чей полк?

–  Засадный. Князя Дмитрия Юрьича. Пристроясь в голову отряда, она увидела знакомый облик человека в шлеме с чупруном.

–  Князь Дмитрий, поезжай правее. Вон к тому лесу!

Красный оглянулся.

–  Ты?.. Евфимия Ивановна?

Она, захлёбываясь, рассказала про вестоношу из засады. Он прискакал не от деревни, где Васёнышева рать, наоборот, от леса, где должен быть Гашук с вятчанами. Она запомнила: правее надо взять, чтоб выйти им навстречу.

Красный согласился.

–  Спаси тебя Господь за смелую урядливость. Теперь езжай на стан.

Луна всем ликом вырвалась из туч и осветила князя и боярышню.

–  Не для того же переоблачилась и окольчужилась, чтоб, сложа руки, ждать, - сказала Всеволожа.

Князь не нашёлся сразу, как возразить. А лес уже был рядом. Стали просачиваться сквозь него.

–  Вели друг дружке передать: ни шагу из подлесья, - сказал Дмитрий Юрьич ближнему всаднику.
– Всем быть готовыми. Дам знак, свистнешь. Ты у нас свистало!

За лесом снова было поле. Боярышня невольно ужаснулась рядам вятчан, идущим им лоб в лоб, но их не видящим.

И вот раздался свист.

–  А-а-а-а!
– поднялось над лесом! Вятчане замерли, смутившись, однако же ответили:

–  А-а-а-а! Битва началась.

Пока сшибались конные копейщики, князь Дмитрий ждал. Евфимия подумала: «Как странно складывается судьба! Чего больше всего боишься, чего не хочешь, то и проходишь». Сегодня было её первое крещение в большом бою.

–  Тебе не место здесь, - сказал Дмитрий Красный.
– А коль уж оказалась, замри в подлесье. Жди. Их будет верх, скачи на стан, предупреди…

И он рванулся в поле.

Рубка при луне был красива и ужасна. Проклятия и вопли - хоть уши затыкай, да бесполезно! Евфимия держала взглядом шлем с чупругом. Увидела: обереженье князя почти всё полегло. Его обходят. Ах, так ли уж силён младший брат Юрьичей, моложе её на год, а то и на два! Он рубится и ловко, и спокойно, да долго ли продержится? Евфимия представила себя в пещере, окружённой челядинцами Васёныша, когда Фотинья пробивалась к ней и не пробилась.

Боярышня пустила коня в поле, как стрелу из лука. Вот первый супротивник… Посечен сзади. Второй уж обернулся, деловито поднял меч… Удар отбит.