Основы человечности. Работа над ошибками
Шрифт:
Правда, тогда получилось бы, что он меня подкупает. Но он в этот раз ничего не просил, даже не намекал ни на что. Просто рассказывал про всякое: где был, что видел, с кем общался. У него, оказывается, такая интересная жизнь в молодости была! Да и сейчас он не слишком старый. Это я так, сгоряча ляпнула, что старый. А на самом деле — просто взрослый, ничего такого.
Хотя я не знаю, сколько ему лет. Так и не спросила. И про остановку машин магией тоже не спросила. Не решилась. Трусиха!
Надо спросить, надо!
Вот прямо сейчас напишу ему и спрошу. И пусть только попробует соврать. Если соврёт — точно
…Ладно, не соврал.
Но и что с розами делать — не объяснил. Сказал, подходящих заклинаний не знает, и вообще, такому надо долго учиться, а у меня предрасположенности нет. Вот так.
Фиг тебе, Надюха, а не магия. Размечталась!
Пойду цветы на шкаф запихаю. Может, не заметит.
2 ноября 2007
Надя, немедленно прекрати думать глупости и иди мыть посуду!
13 ноября 2007
Это вообще нормально, что он мне нравится?
То есть, с одной стороны, это странно и неправильно, потому что он взрослый и совсем из другого круга. Так нельзя. Любой скажет, что так нельзя, если узнает, что мы встречаемся… (Не в том смысле «встречаемся»! Просто иногда видимся!)
С другой стороны, он умный и интересный человек. Мне с ним так комфортно, что, наверное, можно было бы и в том самом смысле повстречаться. Кажется, ещё немного — и я сама начну к нему липнуть.
15 ноября 2007
В. мне сегодня снился.
До этого никто из моих парней никогда мне не снился.
Докатилась!
31 декабря 2007
Я столько всего хочу написать, но пообещала никому не рассказывать. Не клялась, просто пообещала. Но, мне кажется, просто обещание — это тоже важно.
Да, дневник — это вроде как не для других, а для самой себя, но вдруг мама найдёт?
Наверное, давно пора его выкинуть. Сжечь. Чтоб уж наверняка. Но ведь жалко…
С наступающим Новым Годом меня, что ли!
Глава 10. Танцы индийских слонов
— Это всё? — хрипло спросила Ксюша, когда пауза затянулась.
Последние несколько минут она сидела на диване с закрытыми глазами и таким каменным лицом, словно строчки из дневника не имели к ней совершенно никакого отношения. Только пальцы машинально перебирали волчью шерсть: иногда гладили, иногда нервно дёргали, но Людвиг покорно терпел, не пытаясь отстраниться.
— Нет, просто дальше пустые страницы. Несколько. — Тимур зачем-то пересчитал — получилось три штуки. Следом опять начинался текст, но строчки в нём шли такой безумной кардиограммой, что ухватить начало предложения никак не получалось. Почерк у Нади оказался воистину медицинский, поэтому почётная роль чтеца в итоге именно досталась Тимуру — у него было больше опыта в расшифровывании ученических каракулей. — И я бы перерыв сделал. На чай.
Если вы не против.Ксюша и Людвиг были не против.
Или против.
На безучастном лице и такой же безучастной морде не проступило ни одной эмоции.
— Да скажите вы хоть что-нибудь! — не выдержал Тимур. Молчать и в одиночку прокручивать в голове написанное оказалось тяжелее, чем читать вслух чужие мысли.
— Что-нибудь, — мрачно пробормотал Людвиг, возвращаясь в человеческий облик.
Теперь Ксюша держала его за футболку, вцепившись так, что ткань грозила вот-вот порваться.
— А как твоего отца зовут? — тихо спросила она, всё так же не открывая глаз.
— Валентин.
— Ясно.
— Я не знал, — сказал Тимур. Почему-то вдруг показалось очень важным это произнести. Объяснить. Заверить, что именно эту часть истории он никогда раньше не слышал.
— Не знал, что он Валентин? — усмехнулся Людвиг.
— Не знал, что Надя с ним… Господи, ему же тогда под полтинник было, а ей — едва восемнадцать. Вот му…
— А мне вы его так называть запретили, — напомнила Ксюша и неуверенно улыбнулась. И открыла глаза, словно наконец-то решилась посмотреть прямо в лицо новой реальности. — Ладно, не самый плохой вариант.
— Могло быть хуже?
— Запросто! Вместо вполне известного нам всем В. мог обнаружиться какой-нибудь совершенно абстрактный Г. или Ж., которого мы бы в жизни не нашли.
— А вдруг это какой-то другой В.? Бывают же совпадения? — осторожно предположил Тимур.
— Ты сам-то в это веришь? — Людвиг аккуратно отцепил пальцы Ксюши от своей (вообще-то — всё ещё Тимуровой!) футболки и похромал на кухню. Видеть Тимура он оттуда не мог, но тот всё равно покачал головой.
Конечно он не верил, что существует какой-то другой, совершенно посторонний В., который пришёл к Диане с вопросами сразу после исчезновения Людвига, а потом, погоревав для приличия пару дней, немедленно озаботился поиском нового наследника. Всё это было вполне в духе Гаврилова.
Но выглядело слишком мерзко даже для него.
Настолько мерзко, что факты, к которым привык Тимур, никак не хотели стыковаться с фактами из старой тетрадки.
— Так ты не знала, кто твой отец? — тихо спросил он.
— Кто бы мне сказал? — пожала плечами Ксюша. — Я знала только, что он существует. Спасибо бабушке хотя бы за то, что обошлась безо всяких тупых «он был лётчик и разбился» и «он был разведчик и заблудился».
— А она сама-то знала?
— Вряд ли. Она бы его прибила, если бы узнала. Или на деньги раскрутила. Но мама ей, видимо, ни имя не назвала, ни фото не показала. Так что по семейной версии мой папаша — просто некий безответственный гад, козлина, скотина и наверняка женат на другой. Ну, в целом портрет совпадает.
— Мы, кстати, не уверены, что это он. Судя по записям, они с Надей не… — Тимур чувствовал себя ужасным занудой и меньше всего хотел указывать на очевидное, но… — Они же не спали.
— Там ещё несколько страниц впереди. Успеют, — буркнул Людвиг. Из-за приоткрытой кухонной двери потянуло табаком.
— Ты хотя бы у меня в квартире можешь не курить?
— Могу. Но на лестницу я сегодня уже выбирался, и меня оттуда какая-то склочная бабка выгнала полотенцем. А к себе… тоже, конечно, могу ненадолго смотаться, но там боггарт злится, когда я курю.