Останови моё безумие

– Да, не заходила, - пожала плечами Лиза и откровенно призналась: - Меня не интересует всякое искусство. Просто мама сказала, что ты здесь, а я зашла ненадолго, вот и подумала, что если не приду сама, то увидеть тебя сегодня не получится.
– Она улыбнулась немного устало.

– Значит, соскучилась?
– поддразнила сестру, прищуривая один глаз и позволяя вновь состриженной косой чёлке упасть на второй.

– Соскучилась, - махнула головой, соглашаясь, но без энтузиазма.
– Может, прогуляемся по аллее, а картину ты потом дорисуешь?
– предложила Лиза, схватившись за поясницу и подогнув ноги с намерением подняться с низкой табуретки.

– Ладно, -не стала пререкаться я, первой встала с пола, на котором сидела по-турецки и помогла сестре опереться о мою руку.

– Ты сама-то еле держишься!
– воскликнула она, рассмеявшись собственной неудачной шутке, но вопреки её ожиданиям я присоединилась к ней собственным громким хохотом, с хорошо замаскированными признаками истерики.

– Пошли уже, гулять!
– не выпуская руки сестры из своего локотка, позвала я.

Мы молча прогуливались взад и вперёд по ухоженной дорожке, смотря на цветущие деревья, распространяющие вокруг чудесный аромат, и густым цветом раскрывшиеся нарциссы, горделиво склонившие маленькие головки немного в сторону, словно каждый раз отворачиваясь от нас.

– Зачем было усаживать весь сад этими противными жёлтыми цветами?
– раздражилась Лизка, передёргивая лицо, а я улыбнулась, но предпочла не отвечать на её риторический вопрос. Вместо этого я спросила о её муже:

– А где Толя? Он приехал с тобой?

– Нет, ты что?! У него же работа, столько заказов и всё на нём одном держится, - она глубоко вздохнула, ещё раз огладив живот свободной рукой, вынуждая меня отвернуться от этого зрелища.

– Понятно, - я помедлила, прежде чем решилась на вопрос, - Вы уже придумали, как назовёте малышку?

– Нет ещё. Толя каждый вечер, перед сном углубляется в справочник и зачитывает вслух для меня все женские имена, показавшиеся ему «достойными».
– Лиза состроила гримасу в стиле «эх, мужчины!» тёти Тани и посмотрела на меня.

– И тебе ни одно не нравится?
– запинаясь, спросила я, будто не заметив, как веселит её даже сам рассказ о каждодневных изысканиях мужа.

– Нет, почему же? Некоторые смотрятся действительно симпатично, но, в конце концов, меня одолевают мысли, что все они какие-то несуразные.

– Понятно, - ещё раз выдохнула я.
– А как насчёт простенькой Маши или Светы?

– Ни за что!
– горячо запротестовала Лизка.
– Мою дочь, - она выделила местоимение ударением, - так звать не будут!
– Это было категорично, но не убедительно.

– Почему?
– постаралась удивиться я, не забывая об экспрессивном характере сестры.

– Ну, Мира! Ну что ты?! В самом деле?! Это же так просто! Это слишком просто!
– возмущалась Лизка, решительно отметая идею с «простыми именами».

– А как тебе Владамира?
– я честно не хотела произносить этого, честно. Просто можно же было хоть на одно мгновение обмануть себя и поверить, что внутри не горит огонёк не раз предавшей меня надежды на то, что Лиза согласится.

– Вот!
– воскликнула она, подпитывая осколочки химеры в моей душе, ещё на одно целое мгновение.
– Ещё одно несуразное имя!
– и прошлые дребезги превратились в пыль, оседая на острых лепестках немых нарциссов, не плачущих.

– Я уверена, вы что-нибудь обязательно придумаете, - слова каким-то чужеродным голосом вырвавшиеся из какого-то чужого горла, с каких-то иных, не моих губ сорвавшиеся.

– Иди в дом, прохладно. И я пойду… дорисую кровавые розы…

ВЛАД.

Эта ночь изменила всё? Нет, всё осталось по-прежнему. Она согласилась с выдуманным мной оправданием её желания почувствовать меня рядом ещё однажды, и я потворствовал ей. Я ждал. Наверное, нужно было ещё немного. Времени?

– Владислав Сергеевич, можно?
– несмело заглянул в кабинет Максим, просовывая в проём двери свою голову.

Я хотел было связаться с Настей, почему она не оповещает меня о посетителях, но мой заместитель, уже полностью материализовавшийся передо мной, вступился за секретаршу.

– Я сам попросил Настю не докладывать обо мне, - выговорил он сухо и деловито. Не дождавшись разрешения, как сделал бы это в обычный день, присел на краешек ближайшего кресла, перед этим протянув через стол ко мне лист бумаги.

– Что это?
– недоумевая, спросил я, чуть приподняв брови.

– Заявление об уходе, - глядя в пол, не виновато, нет, флегматично, буквально утопая в собственном спокойствии, чётко произнёс вице-президент моей компании, желающий получить приставку экс к своему статусу.

– И что это значит?
– не понял я.
– Неужели наши конкуренты переманили моего заместителя обещанием кресла гендира?
– как бы сильно я не доверял своим сотрудникам и людям вообще, я им не верил, поэтому тон мой исключал вероятность неудачной шутки.

– Нет, что вы, Владислав Сергеевич, - в тон мне, голосом покойника (если бы мертвецы говорили, то нынешний голос Макса был бы очень схож с их умиротворёнными звуками) ответствовал зам.
– Хочу кардинально сменить род деятельности, - закивал Макс, при этом пытаясь больше убедить себя, чем меня.

– И на что ты решил поменять технологии?

– На фотографию, наверное, - он пожал плечами, как я и думал, не совсем уверенно.

– Это как-то связано с моей…сестрой?
– в мгновение вся моя натужная дружественность испарилась из суровой интонации, я ничего не мог с собой поделать, воспринимать Макса адекватно после того инцидента с поцелуем пусть уже и трёхмесячной давности было не совсем легко. Тем более, сейчас, когда моя сестра взяла в привычку поддерживать с этим парнем дружественные отношения, встречаясь с ним по несколько раз в неделю. Меня дико раздражал самый его вид, но он всё ещё был моим заместителем, а теперь, похоже, и другом моей сестры. Поэтому в какой-то мере его решение об уходе избавляло меня от вынужденных мер субординации, и можно было беспрепятственно сделать ему больно, теперь. Но мыслить не так поверхностно я был научен… жизнью.

– Нет-нет, Владислав Сергеевич!
– горячо запротестовал он, высвобождаясь из своей безмятежности, как из тесного кокона.
– Мирослава ни при чём! Это всё сугубо моё… - он сглотнул, - личное дело.

– И всё же?
– выгнул бровь, и как безумец засверкал расширенными зрачками.

– Я уезжаю заграницу, Владислав Сергеевич, - признался мужчина, не пытающийся (и могущий себе это позволить) не скрывать своей влюблённости в мою сестру. В мою… - Навсегда.

– Ах, вот оно что?!
– воскликнул я.
– А если не подпишу? Заявление-то?
– признаю, что я почти издевался над его чувствами к моей, только моей женщине.