Осторожно - пума!

Итак, бояться совершенно нечего. Но это только теорети-

чески. Практически же первое время какая-то противная

жуть отгоняла сон. Потом усталость взяла свое, но выясни-

лось, что необходимо отодвинуться от костра, который был

длиной метра в три и высотой в половину моего роста. Даже

на большом расстоянии было жарко и одеяло оказалось

лишним.

Заснул крепко, но как только костер убавлял огонь,

меня как будто кто-то толкал. За короткую летнюю ночь

я просыпался раз шесть. Подложив дров, моментально

засыпал снова. Окончательно проснулся, когда где-то на

востоке Забайкалья появилось солнце, окрасив в ярко-

оранжевый цвет противоположную вершину взлохмаченной

со сна сопки. В пади стоял зеленый полумрак. Дремали тра-

вы. Опустив лапы, спали ели. Похрапывал ручеек. Медлен-

но горел уставший за ночь костер. Темнела чуть-чуть

уменьшившаяся куча заготовленных дров. Тишина и покой.

Лишь во мне бурлили радость и гордость за первую самостоя-

тельную таежную ночь, ощущение молодости и силы,

уверенность в успешном выполнении задания.

Покончено с кашей. Выпит крепкий чай. Уложены не-

мудрые пожитки. Залиты остатки костра. Наступило первое

ликующее утро моей желанной специальности. Бодро на-

свистывая жизнеутверждающий марш тореадора из оперы

«Кармен», размахивая молотком, придерживая другой ру-

кой плащ на плече, я зашагал по глухой, заросшей пади

к вершинам Заганского хребта, зная зачем и зная куда.

Солнце потихоньку взобралось на сопку и из-за сосно-

вых крон бросило щепотку золотых лучей в мою падь. Потя-

нуло ветерком. Падь проснулась, встряхнулась, заиграла

солнечными бликами. Вместо росы на траве оказались нитки

бриллиантов, расцвеченные всеми цветами радуги. Эти

нити дрожали, переливались мириадами огоньков, превратив

зеленый хаос в пещеру Алладина. Нет слов, чтобы описать

все очарование этого преображения и игры красок...

И вдруг из-под куста сбоку на меня глянули свирепые, зе-

леные глаза черной, как уголь, пумы!

Ее короткие уши были насторожены. Правое ухо слегка

вздрагивало от напряжения. Ощетинившиеся усы дрожали.

15

Невидимый в кустах хвост молотил траву, и трава колыха-

лась, теряла бриллиантовые нити. Слегка шевеля зрачками,

глаза метали злые зеленые искры. Она лежала, положив

голову на вытянутые, готовые к прыжку лапы, скрытые

травой. Зубы были оскалены, хотя и не видны из-за травы.

Страшный зверь изготовился к роковому прыжку. Чтобы

увидеть все это, потребовалась тысячная доля секунды —

щелчок фотоаппарата, глаз и воображения. Все дальнейшее

происходило так же стремительно, во всяком случае не бо-

лее двух секунд.

Но как были насыщены переживаниями эти секунды!

За этот ничтожный в абсолютном исчислении отрезок вре-

мени в мозгу проносится ураган мыслей. В памяти возникает

если и не вся жизнь, то во всяком случае значительная ее

часть, связанная с событием, приведшим к роковой развязке.

Первое, что я ощутил, был тривиальный ужас. Именно

он остановил меня на всем скаку и заставил врасти в землю.

Механически пресеклась и застряла в лязгнувших зубах

ария тореадора. Одновременно по спине пробежали полчища

мерзких мурашек. Кожа как будто сжалась на всем теле,

и было впечатление, что мурашки посыпались на траву.

До боли отчетливо ощутилось, как сердце оторвалось, вроде

бы упало в заднюю часть порванного левого ботинка.

В то время как сердце уже подготовилось выскочить

в щель отставшей подошвы, инстинктивно сложился план

обороны. Еще не зная золотого правила, что нападение —

лучший вид обороны, я собрался только защищаться. Ни за

что не стал бы нападать первым. Черт с ней — пусть бы жила

эта противная огромная, как теленок, кошка. План был

прост и, насколько показал последующий анализ, единствен-

но возможный: не бежать же от этого наглого хищника —

все равно догонит. Из правой руки выпал геологический

молоток и рука легла на рукоятку ножа. Левая рука судо-

рожно сжала висевший на плече плащ — тоже тактическое

и весьма существенное оружие. Решено дождаться прыжка

зверя. Как только пума оказалась бы в зоне досягаемости

рук, левая накидывает ей на голову плащ, ослепляя и ско-

вывая ее действия, а правая наносит несколько ударов

ножом в бок.

После полной моральной готовности отражать нападение

мысль непрерывно помчалась дальше. Она стала работать

в несколько другом плане. Пумы из Америки на другие

континенты самостоятельно не переходят, следовательно,

в Забайкалье, где зоосадов нет, они не водятся. И вообще

16

Забайкалье не тропики! И тут я ясно увидел вместо пумы

горелый пень.

Еще доля секунды — и все предметы заняли свои реальные

места. Дерево сгорело давно. Оно было большим и сукова-

тым. Обгоревший ствол свалился, неровно обломав остаток

пня. Внутренность пня выгнила, вывалились корни сучков,

образовав дыры-глаза. Внутри пня выросла трава и шевели-

лась от тихого утреннего ветерка. Трава поднималась над

обугленной неровной поверхностью пня, напоминавшей

настороженные уши, и имитировала подергивающееся ухо.

Она же мелькала в отверстиях от сучков, создавая видимость

живых свирепых глаз. При ближайшем рассмотрении ока-

залось, что отверстия были на разных уровнях и разных

размеров и в противоположность «ушам» ничуть на глаза

не походили. Вообще пень был до того большой, что вся