Осторожно - пума!

Налетел порыв холодного ветра, и хлынул ливень. На

Дальнем Востоке иногда бывают такие ливни, как будто

опрокидывается бочка с водой, и не капли, не струи, а

сплошная стена воды падает сверху. Таким был дождь

и тогда. В первую же секунду он вымочил нас до костей,

невзирая на брезентовые спецовки рабочих, мою кожаную

куртку и тем более солдатскую гимнастерку Вершинина.

К довершению неудач деревянные веревки нашего са-

лика перетерлись, и я очутился по пояс в воде.

— К чертям салики! Пошли пешком! — закричал я.

— Попробуем еще немного проплыть,— возразил Вер-

шинин, которому было лень слезать со своего салика.

— Конечно, поплывем,— настаивал Иосиф и уже начал

связывать разъехавшиеся бревна.

33

— Попробовать-то можно, но вот скоро вода начнет

прибывать, и уж если тогда налетим на камушек, то вряд

ли удастся живым из этой поганой речонки выбраться.

Плот связали, и путешествие продолжалось с прежним

успехом.

Ливень утих, но сильный дождь кисеей закрывал и ок-

рестности, и реку впереди. А места становились все кра-

сивее. Сопки приблизились к руслу, иногда обрываясь к

воде скалами. Скоро началось ущелье. Река стала заметно

глубже, течение быстрее, шум усилился, между стенами

скал гремело эхо. Наш салик плыл метров на полтораста

впереди вершининского.

— Что это? — спросил Иосиф, указывая на чуть вид-

невшиеся сквозь сетку дождя белые буруны впереди и вы-

сокие каменные глыбы между ними.

— Водопад! Давай к берегу!

Но было поздно. Шесты недоставали дна, а вместо весел

они не годились для неповоротливого, тяжелого салика,

все быстрее увлекаемого течением. Пытать счастье вплавь

в ледяной стремительной воде было не только рискованно,

но и поздно. Мы не успели составить план спасения, как

плотик с курьерской скоростью уже несся среди камней

гранитного барьера, преградившего реку. Иосиф бросился

на плот ничком, крепко охватив его и ногами, и руками.

Я же, инстинктивно зажав в руках шест, выпрыгнул на

каменную глыбу как раз в том месте, где салик, приподняв

зад, носом зарылся в пену и брызги и нырнул вниз. Я даже

не заметил, на чем стою, так как искал глазами салик и

Иосифа в бурлящей пене. Секунды казались часами.

Сначала из воды торчком, будто кто его с силой выбросил,

выскочило одно бревно. Мы поднимали его вдвоем с большим

напряжением, а тут оно скакало как лягушка. Потом ниже

по течению вынырнуло второе. Наконец показалось и третье

вместе с Иосифом. Его прибило к каменному мысу метрах

в двухстах от меня. И было еле-еле видно, как Иосиф на

четвереньках выполз на камни берега и сел. Посидев несколь-

ко мгновений, как бы соображая, что делать дальше, он

стал разувать левую ногу. Потом стащил брезентовую курт-

ку, разорвал рубаху и обмотал ногу.

Убедившись, что он жив, я приступил к оценке собствен-

ного положения. Оно было не из приятных. Мои ноги стояли

на гранитном постаменте площадью менее квадратного метра.

На нем я выглядел памятником среди грохочущей воды

метрах в четырех от такого же гладкого и совсем крошечного

34

обломка сущи. Укрепить шест на дне не было никакой

возможности — вода моментально вырывала его из рук. Одно

неверное движение — и я окажусь в падающей воде.

Кое-как укрепив конец шеста и собрав все силы, я прыг-

нул, опираясь на шест. Конечно, мне просто повезло.

Ударившись животом о камень, я вскочил на него и, не

теряя инерции, перескочил на следующий.

На берегу я оказался вместе с Вершининым и Грязновым,

которым удалось причалить салик к берегу, вовремя за-

метив нашу катастрофу.

Впереди виднелся еще один порог, и о дальнейшем

плавании не могло быть и речи. Но вообще-то, будь у нас

хоть немного тренировки в плавании на бревнах наподобие

сплавщиков, плыть, конечно, было бы лучше, чем идти.

Спустившись со скалистого барьера и достигнув камени-

стого мыса, где сидел Иосиф, мы спросили его:

— Идти можешь?

— Попробую. Ногу поцарапал.

«Царапина» уже успела пропитать кровью самодельный

бинт, и пришлось наращивать повязку остатками рубаш-

ки. Холод не давал стоять на месте. Мы побрели, прыгая

по прибрежным камням, не решаясь углубиться в мокрые

заросли пойменных кустов. Иосиф сильно хромал, морщил-

ся от боли и непривычно молчал.

Вскоре валунная отмель уперлась в скалу. Она почти

отвесно обрывалась в воду. Водоворот у ее подножия вырыл

глубокий котел, непроходимый вброд. Немного выше по

течению гремел перекат, которым было решено воспользо-

ваться для перехода на противоположную сторону.

Упираясь палками в каменисто-галечное дно, напрягая

все мускулы и рассчитывая каждое движение, волочили

мы ступни ног по дну, не отрывая их от камней. Это усили-

вало трение и сохраняло равновесие. Без такого приема

и палки устоять в бешено несущейся воде, если она выше

колена, было невозможно. Вода вырывала из-под ног гальку,

а на валуны и вовсе становиться нельзя. Их отполированная

поверхность сбрасывала каждого, особенно если он был

обут в резиновую обувь со стертыми подошвами, как у нас.

Благополучно достигнув берега, мы быстро пошли по

галечной отмели, но, не пройдя и трехсот метров, снова

уперлись в непреодолимую скалу, и снова началась полная

напряжения всех сил и внимания переправа. Так пришлось