Остросюжетный сборник

– Это пустая трата времени.
– Полицейский кивнул.
– Я к вам по делу.
– «Мне дадут в этой жизни выспаться?» Мужчина отошел в сторону, пропуская соседку в дом.

– Миссис Даллас, я работаю в отделении Чикаго...

– Я знаю, где вы работаете.
– Нетерпеливо перебила его старушка.
– Я по личному делу.
– Гейб сложил руки на груди и вопросительно поднял бровь.
– Не смотрите на меня так, Гэбриэл. Я не у вас на допросе.

– Вы с заявлением, - едко ответил он.

Миссис Даллас недовольно поморщилась.

– Полтора года назад я потеряла мужа. Все соседи...

– Соболезную, - старуха снова нетерпеливо махнула рукой.

– Все соседи только панику поднимали и вздыхали. Я была в шоке, ничего толком решать не могла. Мы с Джеком были вместе с самого детства, никогда не разлучались...
– Она печально вздохнула.
– Так вот. Ева - очень хорошая девочка. Она все организовала, вызвала детей из Австралии...

– Мисс Винтер...

– Не надо мне ничего говорить, я и без того вижу, как вы на нее смотрите!
– У Гейба на щеках проступил неяркий румянец, мужчина отвел глаза, но через секунду уже снова прямо смотрел на старуху.
– Так вот, юноша, вы должны ее защитить!

Он подобрался. Вспомнилась встреча с Евой четыре дня назад. Лейтенант полиции проснулся и подозрительно уставился на соседку:

– Что вы знаете?
– Выговор четкий, тон резкий. Миссис Даллас удовлетворенно улыбнулась и кивнула.

– Это другой разговор. Девочка уже четыре дня передвигается очень настороженно, не останавливается на улице, вздрагивает и бледнеет от резкого шума... А сегодня, увидев у своих ворот незнакомое авто - свернула с дороги.

– Это все?

– Я похожа на человека, который будет поднимать панику? Она всегда была чересчур осторожна. Но последние дни...
– «Четыре дня назад я был у нее. Четыре дня назад она была похожа на трупа из патанатомии...»

– Вы знаете еще что-нибудь?

– Только то, что два года назад, сразу после переезда сюда, она начала ходить в тир, научилась стрелять, приобрела разрешение на хранение оружия и до сих пор еженедельно посещает тир. Дик ее отлично натаскал. Он хороший мальчик. Я даже думала, что они...
– Женщина махнула рукой: - Но это уже не важно.

– Я понял. Буду иметь ввиду. Если вы заметите еще что-нибудь - сообщите мне.

Старушка кивнула:

– Я знала, что ты окажешься понятливым мальчиком.

– Это комплимент?

– Это констатация факта. Ну, я пошла?

– До свидания.

– Не забывайте в следующий раз, уважаемый, надевать рубашку: вы смущаете приличных дам своим голым торсом!

– Я на это и рассчитывал, - отозвался он в том же тоне и закрыл дверь за старушкой-разведчиком...

Он провел рукой по волосам. «Я удивлен? Нет, я не удивлен. Старуха только подтвердила все мои подозрения: Ева чего-то боится, боится до ужаса, до смерти. И от этого чего-то она прячется. Из-за этого чего-то она боялась печататься в журнале, отказывалась вести шоу. Хотя я видел, как в ее глазах мелькнул огонек, когда помощница заговорила про шоу... Боится и прячется. Боится признаться в этом другим». Мужчина тряхнул головой. «Сначала душ, а потом - дом напротив».

Ева отправляла очередную партию форели в духовки, когда зазвонил домофон. Она вздрогнула. «Что же это такое?! Кроме меня в помещении еще девять человек и Барт на улице!» Она закрыла духовку и включила экран домофона. «Гейб, слава Богу!» Еще девять человек в помещении не придавали ей никакой уверенности, а вот присутствие одного Гейба успокоило. Чувство спокойствия и защищенности вернулось. Ева расслабилась и даже обрадовалась, искренне обрадовалась, впервые за последние несколько дней.

Женщина подняла трубку:

– Привет, это Гейб.

– Привет, проходи.

Шеф чуть ли не побежала к входной двери, только бросив на ходу:

– Грэг, ты за старшего!

Когда Ева открыла дверь, Гейб сидел на уже пожелтевшей траве и получал свою порцию «ласк» от Барта. Она рассмеялась.

– Вторая дверь справа?

Гейб с улыбкой кивнул.

– Дружище, - обратился он к Барту, - Душ меня не разбудил, а вот ты...

– О, это он умеет!
– Ева отошла в сторону, пропуская соседа и пса в дом. «Отчего мне так с ним спокойно? Может быть, это из-за того, что Гейб полицейский... Н-нет... Не то...» - Ты что-нибудь будешь?

– Кофе, если можно: я после ночного.

– Проходи в гостиную.

Если в кухне Гейб чувствовал себя, как в сказочном средневековом замке, то здесь погружение было полным. Огромный камин в человеческий рост усиливал этот эффект, а теплый желтоватый свет, льющийся из больших кованых люстр, придавал комнате очень уютный вид, несмотря на высокие сводчатые потолки.

– Знаешь, когда я вхожу к тебе в дом, я словно попадаю в другую реальность.

Она улыбнулась:

– Я этого и добивалась. Тут я прячусь от...

– От чего ты прячешься?
– Мужчина внимательно посмотрел на Еву.

Та на мгновение растерялась, но быстро нашлась с ответом:

– От скучной серости реального мира?

Гейб некоторое время молчал, разглядывая соседку, а потом кивнул, словно с чем-то соглашаясь.

– Да, там, наверное, действительно, скучно после красочных вкусностей, что ты выготавливаешь. Вкусный кофе.

– Благодарю.
– Повар напряженно улыбнулась: - Там есть кайенский перец.

– Ты на мне ставишь эксперимент или уже на ком-то его провела?

– Так я сразу и призналась, - Ева заметно расслабилась.

– Этот дом очень похож на тебя, - Гейб разглядывал большую комнату: на стенах вместо картин были фрески, на длинном комоде в ряд стояли несколько фотографий в серебряных рамках. На всех фото были, видимо, близкие Евы, но ни на одной не было ее самой, даже на групповых, что показалось полицейскому странным.

– Я такая открытая книга?

Он покачал головой. «Скорее закрытая, на замок, и с множеством тайников».

– Н-нет... Нет. Мягкий желтый свет в комнатах... Дерево шоколадного цвета... У тебя глаза такие же...
– Мужчина замолк и слегка покраснел. В гостиной воцарилось молчание. Шоколадные глаза смотрели в зеленые. На лицах появились легкие улыбки. Он почувствовал сильное, почти непреодолимое желание обнять Еву, прижать к себе и никогда не отпускать. Гэбриэл сделал шаг, затем еще один... Через мгновение он прижимал женщину к себе, целуя ее и вдыхая яблочный аромат с примесью корицы. Поцелуй туманил сознание и будил желание, которое и без того его мучило с самой первой встречи. «Какая она хрупкая».

Молчание, мягкое, уютное молчание людей, которым не надо разговаривать, чтобы наслаждаться обществом друг друга, чтобы понимать друг друга. Если кому-то из них требовалось подтверждение эмоциональной привязанности - теперь оно у них было, бесспорное подтверждение. Теперь все стало на свои места. Теперь стало хорошо.

Атмосферу интимности разрушил Барт, который, обрадовавшись взаимопониманию любимой хозяйки и уже полюбившегося нового друга, перевернул большую чугунную подставку возле камина, и она с сильным грохотом покатилась по каменному полу.