Острова Чалдеи

– Нет, нет, это Хранитель Запада! Он останется со мной!

А Зеленый Привет с пронзительным криком взлетел в воздух, переполошив их. Тогда они оставили его в покое, и он снова уселся на плечо Финна. Страшила был невидимым. Я лишь сейчас поняла, что он исчез, как только прибыли всадники. И, конечно, никто не видел Блодред, притаившуюся в рукаве Риза. Так что, когда нас заставили выбраться из лодки и зашагать к громадному белому зданию впереди, мы все десятеро оставались вместе.

Тетя Бекк создавала немало помех. Сначала она не желала выбираться из лодки, а когда они попытались вытащить ее, закричала:

– Уберите от меня руки! Как вы смеете прикасаться к Мудрице Скарра!

Все поспешно отпустили ее, а Золотой мундир предупредил:

– Мадам, если вы не выйдете самостоятельно, я лично вынесу вас!

Пока это происходило, я в отчаянии спросила Риза:

– Что теперь будем делать?

Как по мне, спокойствие Риза не соответствовало ситуации.

– Что-нибудь произойдет, - ответил он. – Просто потерпи.

Тем временем тетя Бекк с большим достоинством выбралась на каменные плиты. После чего мы зашагали во дворец.

Люди Логры явно не были ранними пташками. К тому времени, как мы протопали по совсем невпечатляющим каменным коридорам и нас загнали в пустую деревянную комнату, судья еще только подходил, на ходу натягивая белые официальные одеяния, и зевал, садясь в единственное кресло в комнате. Это был лохматый, глупый с виду человек – столь же невпечатляющий, как комната. Единственной впечатляющей вещью здесь была гигантская картина, нарисованная на оштукатуренной стене, изображающая быка с большими синими крыльями. Пока судья суетливо устраивался, я, показав на нее, спросила у Ого:

– Что это такое?

Мне ответил Золотой мундир – шокированным тоном:

– Изображение Великого Хранителя Логры. Побольше уважения, девушка.

– Мне нужно в туалет, - объявила тетя Бекк.

– Проводите их туда, - утомленно произнес судья. – Всех проводите.

И нас опять повели. Райаннэн, тетю Бекк и меня отвели в прекрасно оборудованное побеленное помещение с уборной внутри. Должна признать, это было очень кстати. Подозреваю, остальные тоже это почувствовали. Во всяком случае, когда Финна, Айвара, Ого и Риза пригнали обратно в комнату, они выглядели гораздо веселее.

– А теперь, - произнес судья, - можем мы начать, пожалуйста?

Пока нас не было, ему принесли дымящуюся чашку чего-то, и он потягивал содержимое, сердито глядя на нас поверх края чашки.

– Должен сказать, вы довольно пестрая компания шпионов.

– Мы не шпионы, - возразил Айвар, столь же сердито глядя в ответ.

– Тогда почему вы здесь? – спросил судья. – И обращайтесь ко мне «ваша честь».

Риз схватил Айвара за руку, заставляя его замолчать.

– Потому что, - ответил он, - э… ваша честь… я считал, что барьер можно преодолеть по воздуху, и мы хотели это доказать. Как видите, мы это доказали.

– Весьма неправдоподобная история, - сказал судья. – Конечно, вы пришли шпионить. Что меня озадачивает, так это почему вас здесь семеро со всех островов.

Золотой мундир показал на тетю Бекк:

– Вот эта заявила, что она Мудрица Скарра, ваша честь.

Судья посмотрел на тетю Бекк, у которой из-за ветра наполовину распустились волосы.

– Что ж, я слышал, все они дикие, безумные женщины. Может, она и Мудрица. Это никак не меняет моего решения. Они чужестранцы. Заприте их до тех пор, пока у регента не появится время разобраться с ними.

– Регент? – спросила тетя Бекк. – Что за регент? Я думала, у вас есть король?

– Регент – брат короля, который правит, поскольку король болен, - ответил судья. – И обращайтесь ко мне «ваша честь».

– В таком случае обращайтесь ко мне «Мудрая», - заявила тетя Бекк.

– Не буду, - ответил судья. – Вы шпион. Заприте их.

– Но я принц Скарра, - запротестовал Айвар. – Меня нельзя запирать.

– И мою сестру тоже, - сказал Риз. – Она избранная певица Галлиса.

– Обращайтесь ко мне «ваша честь»! – почти закричал судья.

– А я праведный монах с Берники, - добавил Финн. – Запирать меня – нечестивое дело.

– Говорите «ваша честь»! – рявкнул судья.

Ого нерешительно шагнул вперед:

– Ваша честь, я гражданин Логры. Я родился здесь и…

Судья презрительно посмотрел на него:

– Серьезно? Вы появляетесь здесь в варварской одежде Скарра и заявляете такое! Вы явно один из тех здоровенных дикарей, которых они разводят.

Лицо Ого порозовело. Он был выше всех в той комнате. Видимо, в последнее время он рос в бешеном темпе. Он снова начал говорить, но судья оборвал его:

– Только не говорите мне, что вы тоже принц, как тот мальчик, - он указал на Айвара.

– Но я принц! – воскликнул Айвар.

– Ну, вообще-то… - начал Ого.

– О, уведите их! – взвыл судья. – Заприте их с другими пленниками, пока у регента не появится время разобраться с ними.

Он со стуком поставил чашку на ручку кресла и замахал обеими руками. Чашка опрокинулась и разбилась, упав на пол.

– Посмотрите, что вы наделали! – воскликнул он.

Несмотря на наше сложное положение, я с трудом удержалась от смеха. Райаннэн смеялась, зажав рот ладонью. Но Айвар клокотал. Ого тяжело дышал и, кажется, был близок к слезам. Когда солдаты вытолкали нас из комнаты, Айвар выместил свои чувства на Ого, заявив:

– Не беспокойся. Мы знаем, что ты огр с Логры.

– Что за низкопробный чиновник, - выразил свои чувства Риз.
– Не могли предоставить нам кого-нибудь получше? Если бы этот человек был жрецом в Галлисе, он бы служил в Синоне.

– Или в Горс Энде, - согласилась Райаннэн.

– Это очень плохие места? – спросила я. – Надеюсь, что плохие.

Тетя Бекк поразила меня, заявив:

– Ему следует заниматься чисткой скота.

Ни Золотой мундир и никто из солдат ничего не возразил на это. У меня возникло чувство, что они согласны с нами, хотя, возможно, они ничего не сказали из-за того, что мы начали подниматься по длинной деревянной лестнице. Солдаты задыхались и явно не наслаждались подъемом. Мы же привыкли подниматься по холмам, так что у нас не возникло никаких сложностей. Мы прошли по коридору, а потом снова наверх по длинной каменной лестнице, и Риз говорил всю дорогу, описывая Синон и Горс Энд и то, какие это убогие места. Я сказала, что для меня облегчение узнать, что на Галлисе есть места, не отличающиеся идиллической красотой.