Освобождение

Нечто, похожее на преобразованный искаженной магией грибок, попало в глаз несчастной девушки и начало проникать вглубь зрительного органа, а также окружающие ткани — вот и вся достоверная информация. Когда неприятное жжение превратилось в настоящую боль, и на проблему обратили должное внимание, было уже поздно, ведь тончайшие нити мицелия охватили слишком широкую область. Физически не удалить, обычные лекарства не действовали, а магические средства в основной массе лишь ускоряли рост. То немногое, что работало, позволяло только замедлить распространение. И ни капли настоящего понимания, чем лечить болезнь или как она будет развиваться в дальнейшем, только догадки. К тому же нерешенным оставался, пожалуй, главный вопрос — могли ли заразиться и остальные обитатели дома Хольтеров.

Следующая комната напоминала какую-то лабораторию, пусть и обустроенную довольно хаотично и в излишне помпезном для подобного интерьере. Дорогая мебель была заставлена посудой и вскрытыми ящиками, а на изящно расписанных стенах висели большие свитки с образцами магических печатей. В дальнем же от входа углу стояла пустая клетка, полузакрытая плотной тканью. Дигамма напрягся, ведь почуял оттуда порядком выветрившийся запах Риверы. Он начал пристальнее осматриваться, пока не зацепился взглядом за большой квадратный лист новой выбеленной бумаги, где была начертана фигура из множества пересекающихся кругов. Вдоль каждой линии с обеих сторон теснились мелкие символы Шаду.

От увиденного беспокойство стало только сильнее. Ди сразу распознал в рисунке печать для создания химеры, но несовершенную и неполную. Использовать такую было очень опрометчиво. Вот только остановил бы этот риск отца безнадежно больной дочери? Дигамма примерил ситуацию на себя и пришел к неутешительному выводу, после чего резко зашагал к последней комнате. Дверь здесь замечательно экранировала магию, еще и оказалась укрепленной, но все равно была выдрана с петель мощным рывком теряющего самообладание рептилоида.

Стоило шагнуть за порог, и он немного расслабился, ведь внутри ощущалась только знакома энергия Риверы, пускай и очень слабая. Однако самой паучихи там не было. На большой кровати с балдахином лежала молодая девушка, даже, скорее, ребенок. Насколько знал Дигамма, несчастной наследнице Хольтера недавно исполнилось четырнадцать. А это тело определенно принадлежало ей. Светлые волосы, миловидное личико и худоба, доведенная до предела болезнью. Все соответствовало портрету, на который Ди обратил внимание, когда проходил через особняк под видом Басила.

Однако «Оценка личной информации» утверждала, что перед ним именно Ривера, превратившаяся в «незавершенную химеру». Как и предполагал Дигамма, из-за ошибок в магической печати процедура химеризации прошла неправильно. По этой же причине контроль над конечным телом перешел к Рив, так ему казалось. Оставалось лишь порадоваться, что чужая неудача стала их чудесным спасением. А вот негативные эффекты, появившиеся в Статусе Риверы, оптимизма уже не внушали.

«Осквернение», «Утечка жизненной энергии», «Критический упадок сил» — ни с одним ранее Ди не встречался. Первое было связано с искаженной магией, второе препятствовало выздоровлению, а последнее оказалось самым неприятным. В данном конкретном случае вполне обыденный эффект имел дополнительное свойство: прогрессировать в «Контроль тела». К несчастью, сказанное Либавом при их первой встрече подтвердилось. И теперь Дигамме предстояло бороться с неистребимой заразой, пока та снова не украла у него Рив.

Рептилоид ближе подошел к кровати, зачем-то стараясь не шуметь. Ривера лежала на спине, неподвижно и вытянувшись «по струнке», будто совсем неживая. Но ее слабое горячее дыхание не позволяло обмануться. Только сейчас Ди заметил четыре длинные паучьи лапы, плотно прижатые к телу. А еще подробнее рассмотрел область правого глаза. Серые и угловатые в его восприятии нити искаженной магии прошивали всю глазницу, доходили до носа, челюсти и ближайшего уха и пробивались даже глубже к мозгу. Дигамма нерешительно потянул руку к дочери, но та сама повернула голову и приоткрыла невредимый глаз, словно откликнувшись на зов.

— Кто-то рядом? Здесь так темно.

Ди до этого и не замечал, что шторы плотно задернуты, и в комнате почти отсутствует свет. Он промедлил с ответом, ведь впервые услышал голос Рив, поэтому она его опередила.

— Это же… Дигамма? Ты пришел… Я знаю, это точно ты. Я чувствую…

— Здравствуй, дорогая. Прости, что так долго.

Девочка медленно качнула головой из стороны в сторону.

— Ничего, я все знаю, — она снова закрыла глаз. — С ней все хорошо? С Селеной.

Дигамма улыбнулся. Волей судьбы ему достались замечательные дети.

— Все хорошо. Скоро вы увидитесь, обещаю.

Теперь и у Риверы уголки рта слегка поднялись вверх. Но сил на разговоры больше не осталось, и она снова уснула.

Что же, Дигамма не бросался словами на ветер. Первым делом он вложил в ладонь больной светящийся желтый шарик, оплетенный сеткой из тонких золотистых хворостинок. Магический артефакт, собранный из Эпической капли Жизни и небольшого количества древесины златокрона, позволял однократно применить «Быстрое лечение» соответствующего ранга на все тело сразу. Так Ди хотел хотя бы немного компенсировать текущее состояние Риверы. К сожалению, у него осталось в запасе всего два подобных устройства. Прибыв в Хамбук, ящер каждый вечер выжимал досуха остатки магии из своего ядра, но процесс создания капли был слишком энергоемким.

Затем Дигамма подтянул ноги Рив к груди и аккуратно сложил паучьи лапы, после чего закутал в теплое покрывало, чтобы та не замерзла во время побега. Получившийся компактный сверток он поместил в большой холщовый мешок, который осторожно закинул на плечо. Не самая удобная поза для пассажира, но в открытую выйти с ребенком на руках было бы вовсе нереально, а Ривера все равно крепко спала.

Последний шаг — устроить переполох, на фоне которого легче покинуть особняк и город в целом. Теперь в руке Дигаммы блеснула алая сфера с небольшой вмятиной, исцарапанная магическими печатями. В конце концов рептилоид нашел применение добытым в Харденштейне каплям Огня: изготовил из них подобие зажигательной бомбы. Одной не хватит для огромного пожара, но внимание это определенно привлечет. А даже если отвлекающий маневр не сработает, Ди был готов вырывать своего ребенка из плена силой.

Глава 018(041) — Дурной след

Поначалу Ривере не было страшно. Тревожно, неуютно, грустно — да, но не страшно. Ее просто держали в темной клетке, время от времени рассматривали, иногда кололи лапы чем-то острым, не очень сильно. А потом случилось это. Люди вокруг говорил о каком-то «ритуале соединения». Но даже тогда Ривера не чувствовала страх. Когда все началось, стало слишком больно, чтобы бояться.

Сам ритуал Рив толком и не видела. Ее обездвижили и положили на пол, поэтому часть глаз вообще смотрела в никуда, а остальные не захватывали все пространство. Вокруг был полумрак. Рядом лежала худая девочка с золотистыми волосами, которые очень понравились Ривере. А под ними обеими расстелили большое квадратное полотно из светлой толстой ткани, исписанное разными буквами. Дигамма учил ее таким и рассказывал, что они могут управлять магией. Вот и все, что удалось разглядеть паучку.

Затем она ощутила, как обжигающая энергия волнами пробегает по телу. Люди вокруг вкладывали свою магию в символы и рисунки на полу, а те светились все ярче и с каждым новым всполохом причиняли все большую боль. Когда справа и слева, сверху и снизу не осталось ничего, кроме желтого света и огненного жара, Ривера почувствовала, как невидимые руки пытаются разорвать, растащить ее на части. Но она терпела и старалась бороться, какой бы непреодолимой не казалась противостоящая сила.

В конце концов раздался щелчок и разом все оборвалось. Ни света, ни тепла, ни магии — вокруг не осталось ничего. Бесконечный мрак, посреди которого только Ривера и та девочка, лежавшая рядом на полу. Они находились лицом к лицу, будто на веревочке подвешенные в пустоте. Паучиха безрезультатно болтала лапками, а незнакомка тихо плакала, обхватив плечи, и не замечала ее. Раз привлечь внимание таким способом не удалось, Рив решила попробовать обратиться мысленно или дотянуться своей «Эмпатией», а в итоге получились вполне обычные слова.