От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В

Третье послание — от епископов Восточной церкви — содержало

еще более туманные позиции. Нет, конечно, архиереи признавали за-

слуги Римской церкви, но дальше этого не шли. Чтобы снять гнетущую

тишину после прочтения этих посланий, Георгий Акрополит от имени

Римского царя поклялся принять латинский Символ Веры, отказаться

от «схизмы» и признать латинские догматы единственно верными. Но

когда папа Григорий X попросил предоставить письменную копию этой

клятвы, Акрополит ответил, что та погибла во время шторма. При-

шлось довольствоваться тем, что есть.

Все равно папа торжествовал и объявил, что «греки свободно и без

всяких временных расчетов покорились Апостольской кафедре, а те-

перь явились засвидетельствовать ему свою покорность». Посчитав, будто одержал решительную победу, Григорий X отпустил посольство

в Константинополь, письменно поддержав императора в его начина-

ниях и рекомендовав царевичу Андронику во всем следовать примеру

отца. По форме, официально, уния состоялась, но только по форме, о

чем папа еще не догадывался. А Филиппу III Французскому и Кар-

лу Анжуйскому апостолик объявил, чтобы те продлили срок действия

перемирия с греками еще на один год, начиная с мая 1275 г. В заверше-

ние Собора, 6 июля 1274 г., Римский епископ провел торжественное

совещание, посвященное объединению Церквей.

Выслушав отчет посольства, Михаил VIII Палеолог имел все осно-

вания считать свою политику успешной: он вновь получил важную

отсрочку от нападения Карла Анжуйского и, кроме того, добился при-

знания Римом своего статуса. Теперь никто не мог сомневаться в его

самодержавности и полномочиях как Римского царя1.

Вместе с тем, отдавая себе отчет в том, что продолжение униальной

церковной политики и реципирование Лионских решений могут при-

вести к бунту в столице, василевс решил сыграть на временных прово-

лочках и мелких уступках, не отдавая папе главного — независимости

Восточной церкви и целостности Православия. Лионская уния стала

величайшей дипломатической победой Михаила VIII Палеолога, хотя

его позиция прочно основывалась на той линии отношений с Римской

церковью, которую проводили еще блистательные Ласкариды2.

Зато Лионские соглашения стали крахом надежд Сицилийского

короля. Дела Анжуйца шли далеко не так успешно, как бы ему хоте-

1 Грегоровиус Фердинанд. История города Рима в Средние века (от V

до XVI столетия). С. 925.

2 Пападакис Аристидис. Христианский Восток и возвышение папства. Цер-

ковь в 1071—1453 годах. С. 316.

143

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

лось. В октябре 1274 г. его войска потерпели урон в войне с Генуей, а

положение в Пьемонте становилось совершенно плачевным. Осенью

1275 г. сенешаль Сицилийца Филипп Лагонесс был разбит итальян-

цами и вынужденно отступил — после этого из владений Карла Ан-

жуйского в Пьемонте остались только три изолированных небольших

города. Кроме всего прочего, Карлу пришлось молча взирать на то, как

византийцы, пользуясь тем, что папа запретил сицилийцам воевать с

ними, деятельно принялись отвоевывать Албанию и Балканы от сер-

бов, болгар и венгров.

Византийский император прекрасно понимал, что без военных

успехов его церковная политика обречена на поражение, а вместе с

ней и он сам. Поэтому, едва его посланники вернулись из Лиона, Ми-

хаил VIII направил в Албанию свои войска, захватив город Берат и

морской порт Бутринто. Весной 1275 г. византийская армия, состояв-

шая в основном из наемников-половцев, потерпела сокрушительное

поражение при Навпатрасе от латинян, когда собиралась сокрушить

Эпирского деспота. Зато через несколько дней греческие корабли под

командованием Алексея Филантропесса у берегов Деметрии разгро-

мил в упорной битве объединенный венецианский и ломбардийский

флот. Эта победа открывала для византийцев Эгейское море, и взвол-

нованные венецианцы поспешили заключить мирный договор с Кон-

стантинополем сроком на два года. В конце 1275 г. византийцы раз-

били в Пелопоннесе войска Карла Анжуйского и герцога Гильома, что

позволило Константинополю укрепить свое влияние в Лаконии, на

юго-востоке полуострова. В 1276 г. картина в точности повторилась: Михаил VIII Палеолог вновь направил армию в Центральную Грецию, где византийцы потерпели очередное поражение, но летом того же года

их флот опять разгромил итальянцев1.

Все это время Византийский император тщетно пытался сделать

вид, что Константинополь признал унию. В принципе в Лионе ниче-

го сверхъестественного не случилось, и греческие архиереи могли со

спокойной совестью соглашаться на унию на тех условиях, которые им

выставлял Римский папа. Палеолог откровенно объяснял, что вопрос

стоит о жизни и смерти Византийской империи, ради чего стоит по-

жертвовать тремя пунктами в перечне разногласий с латинянами. Что

означает на практике признание папы главой Кафолической Церкви?

Только пустое обещание: разве кто-нибудь всерьез может предполо-

жить, что папа приедет в Константинополь, дабы председательствовать