Открытый мир

Хотя у Шуры был явно не кариес. Судя по тому, что успело мелькнуть перед глазами, она рассталась с одним из передних зубов и ещё парой соседних. Ясно теперь, почему она такая сегодня лютая. Она и так бешеная была, а уж без ряда зубов-то…

— Отфтань! — зелёные глаза девушки-телекинетика сердито сверкнули, словно я своей репликой оказался близок к тому, что довести её до белого каления.

— Я сказал покажи! — рявкнул я, сначала решив выбивать клин клином, но затем всё же, чуть сдал назад и более ласковым тоном спросил, — Кто обидел?

— Никто, — огрызнулась блондинка, тут же начав стеснительно поворачиваться при моём приближении спиной.

Настолько, что я был вынужден начать обходить её по кругу, пытаясь заглянуть девушке через плечо. Какой мыслительный процесс происходил в это время в головах её сопровождающих, я боялся себе даже представить. Это были какие-то эмоциональные качели…

Я и сам иногда по её тону не мог разобраться, хочет она меня убить или приласкать. У её союзников задача была ещё сложнее — понять, я друг или враг? Тот же Дед проводил меня совершенно диким взглядом, когда я спокойно подошёл к девушке, чтобы заглянуть ей в лицо. Остальных шокировало не меньше. Да уж, неслабо блондинка их выстроила, пока водилась с ними вместо Айгуль. Наверное, они считали Шуру за кого-то вроде гремучей змеи — и тут такой поворот, от совершенно неизвестного типа!

— Ёлки бешеные, — выдавил из себя Дед, когда я поравнялся с девушкой-телекинетиком и ничтоже сумляшесь попытался опустить ей локти, которыми она закрылась, — Парень, ты самоубийца нафиг?

— Не смотри! — заявила она, отворачивая подбородок от меня в сторону.

— А кто у нас доктор? — спросил я, — Шура, мне тебе новые зубки вырастить — что два пальца об… ладно, не будем об этом. Да стой же ты смирно, кому сказал?!

Памятуя о том, насколько «гостеприимна» магическая среда Земли, я даже сейчас не рискнул проникать сознанием в клетки чужого тела дистанционно. Шура хоть и подпустила меня к себе вплотную, но ей всегда палец был в рот не клади. Сейчас это следовало понимать буквально, как ни смешно было об этом говорить. Пришлось ограничиться осторожным прикосновением к углу нижней челюсти, после чего я провёл кончиком ладони до середины подбородка. Всё это время девушка смотрела на меня с нескрываемым подозрением, явно готовая в любой момент задать стрекача или рассердиться.

— А сейчас у тебя немножечко онемеет челюсть, — строго и по деловитому заметил я, словно уже нацепил на себя белый халат. Впрочем, присказка что мол, кто первый халат нацепил — тот и доктор, она была не про дурку сказана. Кажется… кажется, она про меня была, гм.

Шуре вдруг стало поздно передумывать — моя ладошка практически приросла к её коже, слившись с ней подобно частям тела Сиамских близнецов. Судя по мелькнувшему в зелёных глазах паническому выражению, до неё тоже внезапно дошла вся прелесть этой ситуации. Моё сознание скользнуло вперёд, и я ощутил живые и дышащие, клетки чужого тела как свои собственные.

— Осторожно! — вдруг встрепенулась Нора, — Смотри внимательно, Виктор — тебе может встретиться там ещё кое-кто.

Справедливость её слов я ощутил сразу же, как только охватил своим сознанием всё большие области чужого тела, продолжая пока пассивно наблюдать за жизненными процессами. Детёныш метаморфа, каким я оставил его здесь, на Земле…

Погружённый в глубокую спячку, он даже не шелохнулся, когда я осторожно коснулся его крохотным щупом своего энергетического поля. Я тут же ощутил инстинктивный страх и отпрянул, опасаясь ему навредить. Что-то с его развитием было совсем не в порядке. Совсем не в порядке… Небольшое облачко особенной энергетики, свойственной лишь метаморфам, было даже меньше, чем у детёныша Наи в тот момент, когда тот пробудился на моих глазах впервые.

— Нора? — нервно спросил я.

— Ему недостаточно магической энергии, чтобы он мог полноценно развиваться, — вынесла неутешительный вердикт Нора, — Ты и сам с большой неохотой высовываешь нос за пределы тела. Подумай, каково тут ему? Наверняка, с самого рождения он был окружён непроглядной тьмой. Неудивительно, что у него даже разум пока не пробудился. Какой разум, когда у тебя сенсорная депривация?

— Не объясняй мне значение последнего слова, — мысленно вздохнул я, — Я понял. Это всё равно, что ты слеп, глух и лишён осязания одновременно. Что делать будем?!

— Исправлять чужую дурь, — буркнула собеседница, — Детёнышу нечего делать так далеко от Эпицентра, где маны должно быть достаточно. Надо туда идти — что ещё я могу тебе посоветовать?

— Сейчас? — уточнил я, всерьёз готовый прямо на месте усыпить девушку-телекинетика и ломиться обратно в город.

— Думаю, мы можем немного потерпеть. Ровно столько, чтобы сходить с будущей мамой домой и дать ей проникнуться своим положением, — высказалась Нора, — Лучше если она будет нам содействовать вместо того, чтобы от нас отбиваться в панике, как ты думаешь?

— Согласен, — мысленно отозвался я, скрепя сердце.

Нужно было отвлечься и помочь Шуре, наконец, с её зубами, пока она терпеливо ждала своей участи. Последнее, на самом деле, было делом минуты.

Я перенёс часть собственной костной ткани через соединяющую нас ладонь, благо, что костной ткани у меня было на целый скелет горгульи. Пользуясь контролем над чужими клетками, я просто и без затей провёл выращенные зубы сквозь расступающуюся плоть и накрепко их наживил внутри челюсти. Хорошо, что происходящие метаморфозы спрятались от наблюдателей — за покрасневшими девичьими щеками, в буквальном смысле. Возможно, неподготовленного человека зрелище приходящей в движение живой плоти заставило бы занервничать.

— Всё! — объявил я, отнимая ладонь от подбородка несчастной блондинки, — Теперь скажи: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку». Проверим, как ты не шепелявишь.

Девушка-телекинетик вместо ответа возмущённо нахохлилась, одарив меня полным подозрения взглядом. Судя по всему, в моём присутствии последний глагол вызывал у неё плохие ассоциации. Не пойму какие. Хороший же глагол.

— Ладно, — я сдался, отчаявшись добиться от неё повторения скороговорки, — Тогда просто принимай работу. Можешь новыми зубками хоть гвозди теперь перекусывать. Только смотри, именно новыми кусай. Они у тебя теперь крепенькие, кхм… совсем как у горгульи. У неё взял.

— Последнего ты мог и не говорить! — поперхнулась Шура. Отпрянув от меня с лихорадочно блестящими глазами, она принялась вовсю ощупывать обновку кончиком языка. Вид у неё был такой, словно она совсем потерялась, и будет бродить в прострации ещё пару минут, как минимум.

Я огляделся по сторонам, обращая внимание на совсем позабытых в горячке, попутчиков и сопровождающих.

— Э-э-э, — пробормотал Дед, хмуро разглядывая меня снизу вверх, — Так ты что же, получается, её приятель, что ли?! Каким образом о тебе ещё никто не слышал, с твоими-то габаритами? А, паря?

Я пожал плечами.

— Взял отпуск на пару месяцев, — буркнул я неопределённо. И тут внезапно выяснилось, что у Шуры всё такой же острый слух.

— Чего ты там сказал!? Отпуск взял!? — вскричав со своего места, блондинка резко обернулась. В считанные секунды поравнявшись со мной, она стукнула меня кулаком, дотянувшись только до низа плеча, — Ай! Блин, ты куртку что ли, шипованную одел? — она зашипела на ушибленную костяшку.

— Надел, — автоматически поправил я её, — И это не куртка. Это…