ОТЛИЧНИК

Он дал мне ведущих актеров, все цеха заставил трудиться на постановку, разрешил работать с теми актерами, которые числились в труппе, отошедшей под начало Фелицаты Трифоновны, как-то Кобяк, Елкин и так далее. Голова моя закружилась. Я работал с кумирами моего детства.

Первое время работалось легко. Репетиции были одна веселей другой. Я был доволен актерами, они были довольны мной, горизонт был чист, солнце стояло в зените.

Толя Коптев в это же самое время был ассистентом в постановке Скорого. То есть считалось, что эта ассистентура будет ему зачислена как диплом. Представьте его настроение, ведь репетировали в одном здании.

У Леонида ко мне проявился нешуточный интерес, все звал меня к себе, подхваливал. Глаза горели нескрываемой завистью. Толя присутствовал при наших встречах, угрюмо молчал, Леонид его, как мог, утешал, не шел на конфликт, как прежде. Уверял, что ничего позорного нет в том, что Толя ассистент и за это получит диплом. Клялся, что в прежние времена это была общепринятая практика и мастер всех своих учеников проводил через ассистентуру, постепенно погружая молодого режиссера в этот террариум, которым является театр. А меня при этом серьезно предупреждал, чтобы я не поворачивался к актерам спиной и держал с ними ушки востро. И вообще был бы в данный момент осторожен, так как вслед за большим везением и большой радостью неизбежно приходит прямопротивоположное. И как сглазил.

Началось все с бытовых трудностей, которые стали одна за другой появляться в теткиной квартире. Лопнула труба в туалете, газовая колонка стала барахлить. Главный инженер жилконторы, та женщина, с которой ругалась тетка, грозила мне судом, требовала, чтобы я оплатил ремонт в квартире нижнего этажа. Газовщик, ремонтник из Мосгаза вымогал деньги, уверяя, что нужно колонку менять. Сосед Синельников замучил со своими бедами, да с предложениями выпить, посидеть.

В театре с постановкой начались проблемы. Актер Кобяк стал хвастаться, что гонит самогон на продажу, и в ответ на мои жалобы бытового характера посетовал, что и у него в квартире случается одна беда за другой. Он все это приписывал проискам нечистой силы и изъявлял желание освятить свое жилище.

Я, движимый наилучшими побуждениями, пошел в Храм, узнать, возможна ли такая процедура, как освящение квартиры и как это устроить. Меня попросили подойти после службы к батюшке и об этом с ним поговорить лично. Я стал ждать, вспоминая, как Кобяк, кроме того, что гонит самогон, хвастался и тем, что его кумир женской красоты Симона Синьоре. Вспоминая Спиридонову, я находил в его молодой избраннице черты покойной актрисы.

Кобяк на той репетиции очень уж был весел, возможно, не весь самогон продавал, кричал: «Мне говорят, что я – стар. Да! Я star! Я – super star!». То есть, я – звезда, я – самая яркая звезда.

Дождался я окончания службы. Батюшка, предуведомленный о цели моего посещения, предложил сесть за стол, стоявший прямо в Храме, и мы стали разговаривать.

– Это вы хотите освятить квартиру? – поинтересовался отец Николай.

– Нет, я пришел просить за одного человека, который считает, что ему надо освятить квартиру, – пояснил я, полагая, что весь наш разговор пойдет лишь о сроках и о размере оплаты, предусмотренных за подобного рода услугу. Но оказалось все иначе. Все оказалось сложнее.

– А он христианин? – осведомился батюшка.

– Да, – сказал я, полагая, что иначе Кобяк не попросил бы освящать свою квартиру.

– Такого не может быть, чтобы христианин жил в неосвященной квартире.

– Как не может? Живет. Он крещеный, – уверенно сказал я, вспомнив, что видел на груди у Кобяка золотой крест.

– А-а, вот, в чем дело. Видите ли, крещеный и христианин это не одно и то же. Крещеных миллионы, а христиан сами видели, сколько было на службе. – (В храме на службе было не более двадцати человек).

– А знаете, – продолжал батюшка, – что крещеные и отпавшие от церкви хуже атеистов и в аду страдают сильнее их? Жизнь, как река, не стоит на месте. И человек каждый день, каждую минуту идет или к Богу или к дьяволу. Этот ваш человек не женат?

– Нет. Он живет с… С невестой, – нашел я в самый последний момент удобное определение для Спиридоновой.

– Как это так?

– Я хотел сказать, что сожительствует с женщиной, находясь с ней в гражданском браке, – пояснил я, как мог.

– Так он с блудницей живет? – так и подскочил батюшка. – И сам блудом занимается. Его надо с ней немедленно разлучить. Знаете, ведь их даже венчать нельзя, если они жили в блуде. Только в самых исключительных случаях, после покаяния и с разрешения епископа. Это же страшный грех, разоряющий душу. И как же я буду им освещать квартиру? Они же там будут грешить. Ведь в освященной квартире нельзя курить, нельзя ругаться матом, нельзя смотреть похабные фильмы, нельзя читать современные газеты. Они в храм ходят? Настоящий христианин должен ходить в Храм хотя бы раз в неделю. В субботу вечером и в воскресенье утром. И, если три раза в течение года без уважительной причины он пропустит посещение Храма, то отлучается от общины. Так же, если не постится по средам и пятницам, тоже отлучается. Правила очень строгие.

Я не знал, куда девать глаза от стыда, так как все сказанное в полной мере касалось и меня лично. А ведь я считал себя христианином, хотя в церковь ходил раза три в год, по случаю. Я невольно стал защищаться и выбрал для этого совсем не подходящий способ, стал нападать.

– Хорошо бы пастырям служить во всем этом примером, – сказал я. – Дело в том, что у друга совсем недавно отпевали отца, и священнослужитель, помимо обычной платы, подошел по завершении службы и потребовал денег дополнительно и побольше, лично для себя. И это я еще опускаю описание службы и ту небрежность, с которой она им была проведена.

– Тут какая-то неувязка, – отвечал батюшка вполне спокойно, хотя мне казалось, что на этом разговор наш будет закончен и меня попросят выйти вон. – Дело в том, что для членов христианской общины все делается бесплатно, – и венчание и отпевание. А потом, говоря о священнике, чего же удивляться, ведь церковь состоит не из праведников, а из грешников, точно таких же, что ходят по улицам. Разница в одном – из кающихся грешников. И, конечно, церковь не застрахована, дьявол своих людей внедряет в самые святые места, чтобы отвращать людей от Бога. Но стараться надо прежде смотреть за собой, за своими грехами, а тот, по словам писания, будет наказан и уже получает свое. За друга же вашего буду молиться, но пока в доме его такое положение вещей, я освящать его квартиру не могу.

С тем я от него и ушел.

Придя на репетиции, все эти слова отца Николая я передал Кобяку. Признаться, рассчитывал на то, что своей радикальностью они вызовут улыбку. Ведь я, например, знал, как тяжело Кобяку в его возрасте было сходиться с молодой Спиридоновой, а священник не знал и знать этого не желал. «Не надо ни с кем сходиться, – говорил батюшка. – Бог даст жену, будет жена, а если сам будет перебирать, с кем сходиться, а с кем не сходиться, ничего из этого хорошего не выйдет».

Совершенно для меня неожиданно на репетиции разгорелся спор. Не хотели крещеные люди, не бывавшие в Храме годами и вспоминавшие о Боге только во время грома, соглашаться с тем, что они не христиане и что в аду им уготовано место хуже, чем для атеистов. Не желал Кобяк признавать, что живет со Спиридоновой в блуде и не хотел верить даже в то, что все это сказал священник. Решил, что все, до последнего слова придумал я сам.

Все бы можно было загладить, искупить, если бы не влез в разговор Елкин.