Отстегните ремни
Шрифт:
Мне было, наконец, все ясно.
— Спасибо тебе большое, Антош, за всю эту лекцию. Но враги, кажется, не предусмотрели одного маленького варианта. Даша знает наизусть свой телефон. Как только ее мать вернется из своей Твери, куда она не вовремя уехала, а она с минуты на минуту уже вернется, то я свяжусь с ней, отдам девочку, она найдет мужа, скажет, что ребенок у нее, и весь план рухнул. Меня искать не надо — ребенка-то у меня больше нет. Сажать меня за наркотики тоже не имеет больше никакого смысла. А Макс, как узнает, что ребенок не украден, а находится у матери, вторую сделку успеет еще предупредить, и ничего у них не выйдет. Ты же говорил, неделя там нужна? А прошло-то еще только три дня.
Я
— Ну, в общем, это конечно вариант. Звони тогда жене, — кивнул он на лежащую на столе трубку. — Хотя, возможно, ее линия уже тоже блокирована. Раз на кону стоят такие бабки… Люди, за такое взявшиеся, как правило, продумывают все ходы и выходы заранее. Хотя ты внесла такую сумятицу своим вмешательством, что может, они и не предусматривали подобного варианта и не доперли, что ты можешь выйти на бывшую жену-то. Давай, испытывай свой luck и дальше.
Но мой luck мне, кажется, последнее время изменял. В трубке по-прежнему раздавались длинные гудки. Я рассоединилась, сама себе долила в бокал уже теплого вина и понуро побрела к окну.
— Антош! — оглянулась я на сидевшего в кресле адвоката. — А одолжи мне денег, сколько можешь, а? А то вдруг жена еще день не приедет, а мне уже ребенка кормить нечем, да и сигареты у меня кончаются. Я бы сняла себе отель нормальный. Я не могу так больше нигде не жить.
Антон только заржал:
— Ну, во-первых, в отель тебя без документов никто не пустит. Во-вторых, по отелям тебя как раз и ищут. Наверняка там везде есть уже твое описание. А в-третьих, одалживать тебе сейчас денег — это все равно, что их дарить. Шансов, что ты из всего этого выберешься, извини, конечно, крайне не много. И я тебе ни как друг, ни как адвокат ничем помочь тут не могу. И кто потом за тебя будет отдавать?
У меня удивленно округлились глаза. Ничего себе, такое говорить человеку прямо в лицо! Тебя, мол, завтра грохнут, и никто тебе не поможет! Я открыла уже было рот сообщить Антону, что он просто бестактный идиот, но он меня перебил:
— Деньги-то у меня есть. Но я просто, это… Ну в смысле? Одалживать человеку в таких обстоятельствах, как у тебя, не считаю… э-э-э… ты меня понимаешь, короче. Но разве я сказал, что брошу тебя голодной, без копейки, в этом жестоком и, как ты выражаешься, «не толерантном», блин, городе, да еще и с такой милой крошкой на руках? Я что, тебе не друг? Хотя ты обращалась со мной не очень по-дружески… Я отлично, между прочим, все помню.
Он встал с кресла и подошел ко мне. Опершись одной рукой о подоконник, второй он взял меня за кисть и развернул ее к свету.
— Часики у тебя, как я посмотрю, милые. Моей жене бы понравились. Давай куплю? Будет все по-честному.
Я скосила глаза на свое запястье, на котором посверкивали бриллиантиками мои любимые и совсем еще новенькие «Maurice Lacroix». Сама я бы ни за что не раскошелилась на столь дорогие часы, но они достались мне в подарок от одного из моих клиентов, оставшегося очень довольным своим двухэтажным амстердамским пентхаусом. Антон уже расстегивал браслетик.
— Ну так как? Готов немедленно предложить тебе пятьсот долларов.
— Ты с ума сошел? — я обалдело уставилась на бывшего любовника. — Они вообще-то стоят восемь тысяч! И не долларов ваших, а евро. И они совершенно новые.
Я не могла поверить, что мы ведем сейчас этот разговор.
— Ну новые — не новые, а уже все равно подержанные. Я же их без коробочки и паспорта покупаю? — Без. А потом моя консультация тоже денег стоит. Ты у меня уже два часа отняла, плюс напитки. А я еще собирался завтра по своим каналам попробивать твой случай. Глядишь, нашел бы адресок твоего нового любовничка. Он ведь у тебя не бедный был? — хохотнул адвокат при слове «был». — Ну вот найдется, и попросишь
у него компенсацию. Ты ж все-таки по полной дури умудрилась ему дочь спасти! Не забывай! Он тебе до-о-олжен! Купит тебе не за восемь тысяч, а за восемьдесят часики потом.Меня передернуло. Сняв своей рукой часы, я, не глядя, протянула их Антону. Лишь бы он не прикасался ко мне больше своими мокрыми противными пальцами!
Макс! Где ты, Макс? Мне так тебя не хватает! Я так уже устала! Смотри, чем я занимаюсь! Торговаться за часы мне было невероятно противно. Пусть Антон прав, и моя жизнь ничего уже и не стоит, но пока я живая, я не могу унижаться больше, чем могу. К черту эти часики!
— Давай деньги, — сказала я.
Антон, казалось, даже не сразу поверил в свою удачу.
— Да? По рукам? Пятьсот грина?
Суетливо пошел к секретеру. Оглянулся и решил не доставать денег при мне. Разумеется, я буду знать, где они, наведу на дом… Меня просто тошнило от происходящего.
— Я проведаю Дашу, лезь спокойно в свою заначку, — кинула я через плечо.
В гостиной, обставленной в духе аля-ампир, ярко горел свет и во всю громкость надрывался мультфильмами телевизор. Даша беспечно спала, уткнувшись в диванные подушки и прижимая к себе зайца. А ведь мы так ничего сегодня и не ели, — вспомнила я. Гастрит мой вел себя все лучше и лучше. Если первые два дня он еще требовал нормальной еды, то сейчас уже, казалось, адаптировался к действительности и вел себя тихо. В желудке было пусто, но он почему-то и не думал болеть.
Я погладила девочку по волосам. Сейчас Денисов выдаст мне мои деньги, и завтра я угощаю ребенка суперзавтраком из всего, чего она захочет. И два шарика того шоколадного мороженого, которое она обожает!
Денисов заглянул в гостиную. Я отметила, что моих часиков в его руках уже не было.
— Готово. Ваши денюжки. — Протянул мне пять зеленых хрустящих бумажек. — Ребенок уже спит? Во нервы, а? Нам бы такие! Пошли еще выпьем?
Денисов пребывал в прекрасном расположении духа. Улыбался и поглядывал на свет сквозь бокал с коньяком. У меня же, наоборот, пропало всякое настроение общаться, да и времени к тому же было уже почти два часа ночи.
— Где мне можно лечь? — спросила я.
Антон улыбнулся:
— Пошли провожу.
Пройдя по коридору, мы оказались в шикарной спальне, в центре которой, покрытая шелковым покрывалом с кистями, возвышалась совершенно королевского вида двуспальная кровать.
— Ваша с женой спальня?
Антон довольно кивнул и поставил стакан с виски на прикроватную тумбочку.
— Вау! Спасибо, — сказала я. — Можно я сразу лягу?
— Не можно, а я бы даже сказал, — нужно! — хохотнул Денисов и слегка толкнул меня вперед. От неожиданности я потеряла равновесие и упала на кровать. Я удивленно перевела дух и с удивлением обнаружила, что Денисов уже сидит рядышком, а его полная рука лежит на моем бедре. Все еще не веря в происходящее, я попыталась скинуть руку, но хозяин кровати сжал меня еще сильнее и, навалившись всем весом, подмял под себя. Толстые губы мгновенно прижались к моим губам, и я почувствовала, как чужой язык пытается проникнуть мне в рот.
— Фууу! — промычала я, не разжимая зубов и пытаясь скинуть с себя навалившееся на меня противное тело. — Уберись! Ты что, идиот?!
Но Денисов продолжал прижимать меня к кровати, а под футболкой прямо на коже оказалась и тотчас поползла вверх жадная рука.
— О! Ты так и ходишь до сих пор без лифчика? — выдохнул он. — Расслабься. Ну что ты? Ну, девочка моя…
Извиваясь всем телом, я изо всех сил пыталась увернуться от поцелуев и скинуть с себя Денисова. В какой-то момент мне удалось на секунду вывернуться, и, молниеносно воспользовавшись этим, я согнула ногу и со всего размаха боднула коленом куда попало.