Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта
Шрифт:
— Кто это там? — изящным пальчиком Виттория показывает на окно. — Вон там, я кого-то там видела!
Глава 17
— Это Мария зовет нас на чай, — быстро говорю. — Пойдем?
— Куда пойдем? — девица с отвращением указывает тонким пальцем на заколоченную дверь. — В это убожество?
— Это не убожество, а красивый дом, которому не помешает немножко заботы.
— Это? — красавица вскидывает бровки. — Вот это ты называешь красивым домом?
— Я не знал, что моя родовая
Дракон стоит в двух метрах от нас в человеческом обличье. Резко одергивает лацканы бирюзово-зеленого камзола. По-прежнему элегантный и такой же сердитый, как до отлета. Единственная радость — теперь хоть злится не на меня!
— Нет, нет, что вы, мой лорд, — соловьем заливается врунья, краснея, как рак, и неловко взмахивая руками. — Ваша усадьба прекрасна, поэтому так печально видеть, как некоторые недалекие люди придают ей убогий вид. То есть я хочу сказать это, как убогая одежда, надетая на красавицу… Так и ваш замок… Вот это вот все… Прошу вас, не сердитесь, мой лорд! — она сжимает ладони в молитвенном жесте. — Мне очень тяжело выразить словами, как я люблю это место и как горько мне его видеть в подобном состоянии...
— Хватит, — с досадой бросает дракон.
Он, видно, чувствует ее фальшь.
— Оставь нас.
Девица, коротко выдохнув, идет к экипажу, то и дело оглядываясь. Готова поклясться, на ее смазливом лице мелькает облегчение и тревога одновременно. Она рада, что гроза для нее миновала, но в то же время ей страшно оставить мужчину наедине со мной. Добравшись до лошадей, достает из кармана пепельно-голубого платья платок и, манерно оттопырив мизинец, вытирает им виски, ключицы и ложбинку между грудей.
Увы, зря старается.
Мужчина ее мечты в этот момент буравит грозным взглядом меня. Хотя красивое лицо, на первый взгляд, бесстрастно, глаза потемнели от гнева. Дракон подходит вплотную, заставляя попятиться. Но далеко уйти не успеваю. Браггар быстрым движением опускает тяжелую, горячую ладонь на мою шею, и я в ужасе застываю на месте.
Мало того, что крупные пальцы мужчины пугают, так они еще и пальцами быть перестают! Через несколько секунд я чувствую, как натягивается моя кожа под острыми когтями, и от этого сердце начинает стучать, как бешеное. Даже вдохнуть боюсь.
Нажмет чуть сильнее — и мне конец.
Там же сонная артерия.
Не моргая, смотрю в его лицо, чуть ниже уровня глаз.
Чтобы не провоцировать, избегаю столкновения с его взглядом.
— Ты ничтожество, — говорит он холодно, — погубившее самых близких мне людей. Объясни. С какой стати я должен дарить тебе усадьбу, когда могу проткнуть тебе шею?
Вопрос на засыпку, сопровождаемый нажатием когтей, загоняет еще больше адреналина в кровь. Кажется, сердце стучится в ребра с такой силой, что сейчас их сломает.
Меня спасает, наверно, только то, что я привыкла соображать и действовать в рамках жесточайшего стресса. Шестеренки вращаются исправно, тут же выдавая четкий расклад.
— Потому что мое убийство принесет вам куда больше проблем, чем подаренная усадьба... мой лорд.
— Не вижу ни одной проблемы, — холодно сообщает дракон, усиливая давление когтей. — У тебя последняя попытка меня переубедить.
— Боже, да что я вам такого сделала?! —
срывается с моих губ.Кажется, это неправильный вопрос.
Потому что вместо ответа он сильнее сжимает шею.
У-у, гад хвостатый!
Пользуется своей неуязвимостью и творит беспредел!
Меня внезапно кроет таким возмущением и злостью, что изнутри прет что-то мощное, густое и неудержимое. И оно вырывается наружу вместе с резким выдохом. Пространство будто на миг содрогается. Растерянная, я не сразу понимаю, что дракон отступил.
А, когда понимаю, радуюсь, что на шее больше нет его когтей. И что сам он выглядит мрачно.
— С каких пор ты эгидомант? — бросает он с неприязнью.
Моя первая реакция — промолчать. Но я понятия не имею, что такое эгидомант. А мне так нужна информация о самой себе, о своих способностях, что заставляю себя утихомирить эмоции.
— Я не знаю, что такое эгидомант.
— Магия защитных барьеров, — произносит он, буравя меня оценивающим взглядом.
— Что это значит? Теперь меня не убить? — спрашиваю с надеждой.
— Значит, ты поживешь. Еще немного.
В ответ очень хочется его чем-то припечатать. Жалко, что у меня защитная магия. Вот была бы боевая, я бы его точно уложила на лопатки! Столько высокомерия и агрессии еще не встречала в мужчине. Хотя, стоп. Кому я вру? Мой прежний гендир был не лучше этого дракона. За годы работы в офисе я научилась общаться с мужчинами. Силой от них ничего не добиться. Включаю девочку-девочку. Под дрожащими ресничками прячу глаза и мягко говорю:
— Вы правы. Я ошибалась, мой лорд. Мне очень жаль. Мне просто нужен еще один шанс в доме, где я смогу начать все сначала. Прошу вас о великодушии.
Глава 18
Он молчит целую вечность. Не отрывает от меня темных, пытливых глаз. Я чувствую на себе его взгляд. Дикарь, разодетый в одежду аристократа, он пытается прочитать мое нутро, подключив помимо зрения, свои инстинкты.
От многозначительного молчания сердце начинает колотиться быстрее. Дыхание тоже ускоряется — в воздухе точно кислорода становится меньше.
Мне даже не приходится особо притворяться слабой девочкой. Ловлю себя на мысли, что рядом с его мощной энергетикой я будто становлюсь более уязвимой и уменьшаюсь в размерах.
В голову робко закрадывается мысль: вот бы такого мужчину заполучить в союзники! Но как? Что я о нем знаю? За что он на меня ополчился?
Из слов Виттории стало понятно, что я… то есть прежняя Даяна спровоцировала дуэль, на которой погиб ее муж, он же брат Браггара. О подробностях история умалчивает, но, похоже, у нынешнего мужа есть основание меня недолюбливать. Получится ли наладить с ним контакт — большой вопрос.
И все же надо пробовать.
Когда на твоих плечах восемь детей-изгоев, как никогда понимаешь, что нуждаешься в союзниках.
— Мой лорд, — говорю тихо, — мне безумно жаль, что я причинила боль вам и вашим близким. Знаю, Эйдана не вернуть, но позвольте как-то помочь с Филой. Что я могу...
— Ты, — зло блеснув глазами, он крепко сжимает челюсти, — не смеешь произносить ее имя. Это понятно?
— Да, мой лорд. Но я хочу помочь…
— Ты хочешь не помочь, — он резко вскидывает широкую ладонь, приказывая молчать, — а выклянчить себе дом.