Озеро призраков

— Я уже говорил, что Паша журналист из Верхних Ужей. Он в курсе всех наших событий, которые касаются озера. Я его взял с собой, чтобы он своим журналистским оком взглянул на происходящие события, а потом отразил в печати. Они стоят того. Он собирает материал об экстремальных явлениях.

— Общественность должна знать, что у неё творится под носом, — высокопарно заметил Павел.

— Материал у вас будет, как я понимаю, разоблачающий? — спросила Ольга.

— Несомненно, — ответил Павел.

— А его напечатают?

— У нас свобода слова. Не в одной газете, так в другой… Но надо собрать много ярких фактов.

— От Харона никаких посланий больше не было? — спросил Ольгу Никита Тимофеевич.

— Перед отъездом и вчера Сергей просматривал Интернет. Харон молчит.

Разговор на этом оборвался. Разрежая затянувшееся молчание, Ольга спросила:

— Вы где остановились?

Никита Тимофеевич отхлебнул кофе:

— Пока нигде. Мы прямиком сюда. Дождёмся Сергея, а потом будем решать.

— Я думаю, что Сергей будет не против, если вы разместитесь здесь, в квартире Николая. Николай был бы рад приютить вас у себя.

— Премного вам благодарны, — чопорно ответил Туляков. — Мы с Павлом не откажемся. Квартира просторная. Мы долго, полагаю, здесь не задержимся…

— Зачем отказываться, если предлагают от чистого сердца, — добавил Павел.

— Ещё кофе? — предложила Ольга, видя, что гости опорожнили чашки.

— Я больше не хочу, — ответил Никита Тимофеевич. — Хотя кофе у вас замечательный. Спасибо. Давно такого не пил.

— А я, пожалуй, взбодрюсь, — сказал Павел. — Ночью спал плохо.

— Вы на машине приехали? — спросила Ольга, собираясь идти на кухню.

— На машине, — ответил Туляков. — У меня старенькая «Волга». Но ещё ходит.

Ольга сходила на кухню и принесла Павлу кофе. Он допивал его, когда в квартиру позвонили.

— Наверное, Сергей вернулся, — сказала Ольга и пошла открывать дверь.

Она не ошиблась — приехал Сергей. Он был без головного убора, в серой рубашке и шерстяном тонком свитере — на улице было прохладно. Солнце редко прорывалось сквозь толщу плотных облаков, дул северный ветер.

Ольга познакомила его с гостями. Сергей обрадовался им: как-никак, а сообща решать сложные проблемы проще.

— На улице свежо, а я весь взмок, — сказал он, приглаживая на висках волосы.

— Что будешь — чай, кофе? — спросила его Ольга.

— Чаю покрепче. Я из морга, — сказал Сергей гостям, присаживаясь к столу. — Вам Ольга говорила?

Туляков кивнул.

— До сих пор не могу придти в себя, — продолжал Сергей, мотая головой. — Никогда такого заведения не посещал…

— И лучше бы не посещать, — заметил Никита Тимофеевич. — Так расскажите — вас ведь на опознание приглашали.

— На опознание. — Сергей вздохнул. — Тела в таком… в таком… состоянии, что опознать их…

— Сильно обезображены? — спросил Павел.

— Не то слово. Машина горела. Это просто обугленные трупы. Будут делать дополнительные исследования…

Ольга принесла чай. Отпив полчашки, Сергей продолжал:

— Я вот, что вынес из этого посещения. — Он поочередно заглянул всем в глаза. — Погибшие в катастрофе не наши друзья.

Ольга вздрогнула, Никита Тимофеевич пальцем оттянул от шеи воротник рубашки, словно она стала душить его, Павел вздохнул.

— Это не они? — вырвалось у Ольги.

От внезапно охватившей тело слабости, она присела на диван.

— По-моему, не они.

— По-твоему? — радость Ольги угасла.

— Подождите! — вскинул руку Никита Тимофеевич, заставляя их замолчать. — Только спокойствие. Продолжайте, Сергей. — Он достал сигарету и спросил Ольгу: — Я могу закурить?

— Пожалуйста.

Ольга взяла с серванта и поставила на стол пепельницу.

— Итак, на чём основаны ваши заключения? — обратился Туляков к Сергею, закуривая сигарету и удобнее устраиваясь на стуле.

Сергей отхлебнул чаю, вытер вспотевший лоб и выпалил:

— У одного из трупов во рту металлическая коронка на резце.

— Что это значит? — не понял Павел.

— А то, что ни у одного из наших товарищей не было металлических зубов.

— Металлическая коронка? — переспросил Туляков. — Не замечал ни у кого. У Афанасия, знаю точно, коронок не было.

— Вот-вот. Это, во-первых. Во-вторых…

— А во-вторых? — вырвалось у Ольги, готовой от нахлынувшей смутной радости разрыдаться.

Она с нетерпением ждала дальнейших разъяснений Сергея. Затеплилась маленькая надежда на благополучный исход дела.

— Во-вторых, — Сергей сделал продолжительную паузу, с торжествующим видом обведя присутствующих взглядом. — Во-вторых, на фрагменте кисти руки одного из потерпевших сохранилась наколка, вернее, её часть в виде двух букв «ж» и «е». Это, объяснили мне, видимо, начало имени «Женя». Никаких татуировок у наших друзей, насколько я помню, не было, как и не было среди них того, кто бы звался Женей.

— Это могло быть именем и подруги потерпевшего, — сказал Туляков. — Но это к делу не относится.

— Да это не главное, — продолжал Сергей. — Главное, что татуировок ни у кого из наших не было.

— Таким образом, можно предположить, что показанные вам тела не могут принадлежать нашим друзьям? — спросил Туляков Сергея, испытующе глядя на него.

— С большой долей основания. Если не все три, то два во всяком случае.

— А обгоревшая машина? — спросила Ольга. — На ней же были номера Лазутина. — А права, а крест?

— Это самое интересное. Во всей этой истории что-то не вяжутся концы с концами.

— Если это не их тела, тогда где они? — спросила Ольга. — Что с ними сталось? Куда они пропали?

— И как другие трупы попали в их машину, — спросил Павел. — Может, в морге что-то перепутали?

— Я на это ответить не могу, — сказал Сергей. — Офицер милиции, который меня сопровождал, сказал, что экспертиза установила, что машину взорвали…

Наступила гнетущая тишина.