Память льда

Паран поморщился:

— Этот титул больше подошел бы Итковиану, несокрушимому щиту «Серых мечей».

— А вот и нет, малазанец, — замотал головой Кафал. — Итковиан всего лишь «несущий тяготы». А «дарующий благословение» — это ты.

— По-твоему, если кто и способен облегчить ношу Итковиана, так это… я? Думаешь, мне достаточно всего лишь… благословить его?

«Оказывается, моя роль серьезнее, чем я думал. Я наделен не только властью арбитра, но и способностью благословлять других. Ну не насмешка ли?»

— Я такого не говорил, — огрызнулся Кафал, сверкнув глазами. — Нельзя благословить того, кто не верит в твое право это сделать.

— Точно подмечено. По-моему, такова печальная участь большинства жрецов.

Баргаст сверкнул зубами. Его улыбка показалась Парану зловещей.

«Не нравятся мне все эти разговоры о благословении. Впрочем, как еще должен вести себя Управитель Колоды Драконов? Одних карать, других благословлять. Совсем как государственный судья, выносящий приговоры. Только у моих суждений совсем иная подоплека, никак не связанная с имперскими законами… Есть над чем поломать голову, Ганос».

— Знаешь, Кафал, вот сижу я тут, смотрю на эти полусгнившие челны и никак не могу отделаться от мысли, что в них скрыта какая-то тайна.

Кафал хмыкнул.

— Если я сочту твое хмыканье подтверждением, то ошибусь?

— Нет.

Паран улыбнулся. За эти недели он успел узнать, что баргасты избегали говорить «да», чего бы это ни касалось. Добиться от них утвердительного ответа можно было только окольными способами.

— Может, я тебе здесь мешаю? — спросил он баргаста. — Желаешь, чтобы я ушел?

— Нет. Только трусы оберегают свои секреты. Если хочешь, спускайся сюда. Одну тайну я тебе открою.

Паран поблагодарил за предложение и медленно встал. Взяв фонарь, капитан зажег его и прошел к краю ямы. Затем так же осторожно, чтобы не потревожить успокоившиеся внутренности, он спустился вниз, очутившись рядом с Кафалом.

Баргаст провел правой рукой по резному носу челна. Паран присмотрелся к рисункам и письменам:

— Картины морских сражений. Искусно вырезаны.

— Я позвал тебя не картинки разглядывать, — буркнул Кафал. — Те, кто строил суда, были очень искусны в своем ремесле. Они сумели так подогнать отдельные куски друг к другу, что лодка кажется выдолбленной из цельного ствола. Ну как, Ганос Паран, можешь разглядеть следы сочленений?

Капитан склонился над лодкой.

— С трудом, — признался он. — И то лишь по отломившимся кусочкам резной панели. Вот здесь, например.

— Верно. А теперь я покажу тебе то, что обещал.

Кафал отстегнул охотничий нож с широким лезвием. Он осторожно подсунул его конец под нижнюю кромку накладной панели и слегка качнул ее взад-вперед. Панель отскочила и упала. Под нею скрывалось продолговатое углубление. Убрав нож на место, Кафал сунул руку в полость и достал оттуда… меч.

Узкое, с голубоватой кромкой лезвие меча не было обоюдоострым. Свет факелов переливался на его поверхности, отчего она казалась мокрой.

«По длине почти как шпага», — пришло на ум Парану.

Рукоятка была плотно обмотана звериными жилами и окружена черной восьмигранной гардой. Трудно сказать, сколько веков оружие пролежало в этом хранилище без смазки и ножен, однако время не оставило на нем ни единого следа.

— В мече сокрыта магия? — спросил Паран.

— Нет, — ответил Кафал, обхватывая рукоятку обеими руками. — В те давние времена наш народ умел идеальным образом сочетать терпение и мастерство. Оружие, которое мы тогда ковали, не знало равных себе. Да и сейчас ничего подобного не найти.

— Прости, если мои слова тебя обидят, Кафал, но нынешние кривые сабли и пики ваших воинов едва ли говорят об искусности нынешних баргастских оружейников.

— Можешь не извиняться, — оскалил зубы баргаст. — Это еще слишком мягко сказано. То, что делают наши оружейники, просто никуда не годится. Мы утратили древние знания.

— Трудно представить, чтобы обыкновенный меч так прекрасно сохранился. Ты уверен, что он не был насыщен магией?

— Уверен. Все дело в сплаве металлов. Есть такие, над которыми время не властно. Некоторые из них давно позабыты, а теперь, когда магия так широко распространена, возможно, древнее знание будет утрачено.

Кафал подал меч капитану:

— Прочувствуй, каков он в руке.

Меч оказался совсем легким, словно кинжал. Капитан несколько раз взмахнул им, рассекая воздух.

— Уму непостижимо, — пробормотал Паран. — Мне кажется, его лезвие вот-вот переломится.

— Видимость обманчива, капитан. Наши предки не стали бы делать мечи, ломающиеся в первом же сражении. Взгляни на кромку. Ни единой зазубрины, а ведь это оружие побывало во многих битвах. Лезвие до сих пор целехонько и остро. Такой меч избавлял воина от лишней возни с оружием.

Паран вернул меч баргасту и снова обвел глазами узкие челны:

— Должно быть, в других лодках тоже хранится оружие?

— Хранится, — подтвердил Кафал.

— И кому оно теперь достанется? Предводителям племен?

— Нет. Детям.

— Каким еще детям?

— Тщательно отобранным, чтобы начать тренироваться именно с этими мечами. Вот ты держал меч, капитан. Скажи: смог бы ты им сражаться? Вряд ли. Твои мышцы привыкли к большей тяжести, и все твои навыки окажутся бесполезными. Ты либо перестараешься, либо тебе придется сдерживать себя. А при сильном ударе выронишь клинок или же противник выбьет его у тебя из рук. По-настоящему владеть таким мечом могут научиться лишь те, кто не знает иного оружия. Ребятишкам придется осваивать это искусство самостоятельно. Как мы можем научить их тому, чего не умеем?

— И чему будут служить эти новообретенные мечи? Кем станут молодые воины, которые научатся ими владеть?

— Когда-нибудь ты сам найдешь ответы на свои вопросы, Ганос Паран.

— По-моему, Кафал, я разгадал и еще одну тайну, — помолчав, промолвил капитан.

— Да? И какую же?

«Вы разберете древние лодки, чтобы постичь искусство их строительства».

— Баргасты и дальше будут жить только на суше?

— Нет, — улыбнулся Кафал.

— Вот тебе и ответ.

— Но я еще не все сказал, капитан. У Хумбрала Таура есть одна просьба. Хочешь, чтобы он сам ее тебе передал, или выслушаешь от меня?

— Говори.

— Баргасты желают, чтобы их богов… благословили.

— И вы хотите, чтобы я…

— Ты правильно понял.

— Мне нужно подумать, Кафал. Я ведь никогда еще прежде не проводил таких ритуалов. Не могу же я просто подойти к останкам ваших богов и сказать: «Благословляю».

— А сам ты не знаешь, что делают в таких случаях?

— Нет. Полагаю, стоило бы созвать ваших шаманов и сообща обсудить, что к чему.

— Хорошо, мы соберем шаманов. А когда они выберут нужный ритуал, ты его проведешь?