Панчатантра

Сказав это, тележник ушел, а ткач провел остаток дня, обуреваемый сотней желаний. Когда же наступила ночь, он, благоухая от ароматной воды, курений, пудры, притираний, бетеля, благовоний для рта, цветов и других средств, надев разнообразные венки и одежды и блистая диадемой и другими украшениями, так и поступил. И когда царская дочь, чье сердце лишь слегка затронул Мадана [122] , лежала одна на постели на крыше дворца, залитой лунным блеском, и с улыбкой глядела на месяц, она внезапно увидела ткача в облике Нараяны, сидящего на Вайнатейе [123] . Увидя его, она в волнении поднялась с постели, почтительно приветствовала его и спросила: «Божественный. По какой причине почтена я здесь твоим приходом? Укажи поэтому, как мне поступить». Когда царевна сказала так, ткач медленно ответил ей глубоким нежным голосом: «Дорогая, ради тебя явился я сюда». Она сказала: «Я ведь дочь человека». Он ответил: «Ты — моя прежняя супруга, изгнанная из-за проклятия. Долгое время охранял я тебя от сношений с мужчиной и поэтому теперь женюсь на тебе по обряду гандхарвов» [124] . Тогда, подумав: «Это ведь такое недосягаемое желание», она согласилась, и он взял ее в жены по обряду гандхарвов.

122

123

124

Так проводили они время, с каждым днем все больше любя друг друга и вкушая радости любовного наслаждения. В конце каждой ночи ткач влезал на искусственного Гаруду, говорил ей на прощание: «Я отправляюсь на небо Вайкунтха» [125] и, незамеченный, возвращался в свой дом.

И однажды стражники женских покоев заметили на теле царевны следы наслаждений с мужчиной. Боясь, как бы им не лишиться жизни, они в страхе обратились к господину: «Божественный! Соверши милость, даровав нам безопасность. Мы должны кое-что сообщить». Когда царь согласился, хранители женских покоев рассказали: «Божественный! Несмотря на то, что покои усердно охраняются от доступа мужчин, царевна Сударшана [126] выглядит так, словно ею наслаждается мужчина. Мы здесь ничего не можем сделать. Пускай здесь решает божественный».

125

126

Получив такое известие, царь с тревогой в сердце подумал:

«Дочь родилась» — большое размышленье. «Кому дать в жены?» — вновь сомнений много. | «Счастливой будет в браке иль несчастной?» Да! Много горя дочь отцу приносит. (212) indra

Также:

Лишь родится дочь, — || лишает мать рассудка, И пока растет || друзьям приносит горе, | Замуж выдадут — || ведет себя беспутно. Дочерей иметь — || большое наказанье. (213) prami

Также:

«Достанется ль достойному? Понравится ль ему? Свободна ль от грехов?» — | Так беспокоится поэт За новую поэму, как за дочь». (214) ar

И вот, размышляя и так и этак, он пришел к царице и сказал: «Божественная! Пусть тебе в точности сообщат, о чем говорят слуги. На кого теперь гневается Кританта [127] , что послал такое зло?» И когда те рассказали, что произошло, царица с обеспокоенным сердцем поспешно отправилась в покои девушки и увидела, что губы ее дочери искусаны, а тело исцарапано ногтями. Тогда она сказала: «Эй, негодница, позорящая свой род! Зачем ты нарушила добродетель? Кто это, отмеченный Критантой, приходит к тебе? Раз такое дело, скажи правду». И та, опустив лицо от стыда, рассказала ей всю историю про ткача в облике Вишну.

127

Услышав это, царица с улыбающимся лицом и с поднявшимися на всем теле волосками [128] поспешно отправилась к царю и сказала: «Радуйся, божественный! Ведь сам блаженный Нараяна каждую полночь приходит к девушке. Она стала его женой по обряду гандхарвов. Так этой ночью мы с тобой пойдем к окну и в полночь должны увидеть его. Ведь он не разговаривает с людьми». Услышав это, царь возрадовался сердцем и с трудом провел этот день, показавшийся ему за сто лет. И вот, когда ночью царь с женой, спрятавшиеся у окна, обратили взор на небо, они увидели, как тот, отмеченный подобающими знаками, сидя на Гаруде и держа в руках раковину, диск и палицу [129] , спускался из воздушного пространства. Тогда царь, чувствуя себя погруженным в нектар, сказал царице: «Никто другой в мире не сравнится с нами счастьем. Ведь нашу дочь посещает и услаждает сам блаженный Нараяна. Исполнились все желания наших сердец. Теперь, благодаря могуществу зятя, я покорю всю землю».

128

129

Между тем прибыли к нему за ежегодными свидетельствами почтения послы живущего на юге славного Викрамасены [130] , под властью которого находилось девять миллионов девятьсот тысяч деревень. А царь, гордясь своим зятем Нараяной, не оказал им почтения, как бывало прежде. Тогда они с гневом сказали: «О царь! Ведь миновали дни, назначенные для приношения. Почему же ты не послал должных свидетельств уважения? Или ты неожиданно получил откуда-то необычайную силу, что гневаешь великого и славного Викрамасену, подобного огню, ветру, ядовитой змее и Кританте?» Когда они сказали так, царь показал им дорогу богов [131] . И вернувшись в свою землю, они рассказали о происшедшем, преувеличив его в сто тысяч раз, и разгневали своего господина. Тогда, окруженный могущественной свитой и войском из четырех частей [132] , он двинулся на него, гневно произнеся при этом:

130

131

132

«Пускай он в море заберется, На Меру [133] влезет пусть, хранимый Шакрой, | И все ж негодного царя Я погублю — вот мой обет». (215) ar

И затем, двигаясь непрерывным маршем, Викрамасена достиг той страны и опустошил ее. Тогда спасшиеся от смерти жители пришли к дворцу царя Пундхравардханы и подняли крик. Но слыша их, он даже нисколько не опечалился.

И на следующий день, когда подошли войска Викрамасены и осадили город Пундхравардхану, министры, домашний жрец и знатные люди сообщили царю: «Божественный! Сильный враг приблизился и осадил город. Почему же божественный остается спокойным?» Тогда царь сказал: «Будьте и вы спокойны. Я придумал способ уничтожить этого врага. Завтра утром вы увидите, что я сделаю с его войском». Сказав так, он приказал хорошо охранять стены и ворота. Затем, позвав Сударшану, он почтительно сказал ей ласковым голосом: «Дитя, надеясь на мощь твоего супруга, я начал войну с врагом. Так скажи сегодня ночью блаженному Нараяне, когда тот придет, чтобы утром он уничтожил нашего врага».

133

И ночью Сударшана подробно передала тому всю речь отца. Услышав это, ткач с улыбкой сказал: «Дорогая! Что значит эта война между людьми? Ведь в былые времена я, играючи, убил Хираньякашипу, Кансу, Мадху, Кайтабху [134] и тысячи других великих демонов, наделенных волшебной силой. Пойди же и скажи царю: «Не тревожься. Утром Нараяна уничтожит своим диском войско твоих врагов». И пойдя к царю, она с гордостью все ему рассказала. Тогда в великой радости он приказал стражнику объявить по городу с барабанным боем: «Те, кто в утренней битве захватят драгоценности, хлеб, золото, слонов, коней, оружие и другую добычу, находящуюся в лагере убитого Викрамасены, получат их в свое владение». И услышав под барабанный бой это объявление, обрадованные горожане советовались друг с другом и говорили: «Сколь бесстрашен наш господин, который не тревожится даже, когда подошли вражеские силы. Несомненно, утром он погубит противника».

134

Между тем ткач, оставив начатые любовные наслаждения и чрезвычайно обеспокоившись, подумал в своем сердце: «Что мне теперь делать? Если я сяду на это сооружение и улечу в другое место, то не встречусь больше с этой женщиной-сокровищем. Ведь Викрамасена убьет моего тестя и возьмет ее из женских покоев. Если же я вступлю в битву, то смерть положит конец всем желаньям. Но и без нее мне смерть. К чему много слов? Ведь в обоих случаях здесь смерть. Так лучше действовать мужественно. К тому же, увидя, как я вступаю в бой верхом на Гаруде, враги, может быть, примут меня за Васудеву [135] и обратятся в бегство. Сказано ведь:

135

Пусть будет смелым человек достойный. Герой, который верит в свои силы, | И в горе, и в нужде, и в затрудненье Препятствия трудом преодолеет». (216) indra

И когда ткач решил таким образом вступить в битву, Вайнатейя сообщил Вишну на небе Вайкунтха: «Божественный! На земле, в городе под названием Пундхравардхана, ткач, принявший облик божественного, наслаждается царевной. И вот более сильный царь южной страны пришел истребить царя и повелителя Пундхравардханы. Ткач решил помочь тестю. Поэтому вот что следует сообщить: если тот погибнет в битве, то в мире смертных пойдет молва, что царь южной страны погубил блаженного Нараяну, и вслед за тем прекратятся жертвоприношения и другие обряды. Существующие храмы будут разрушены неверующими. Преданные блаженному аскеты с тремя палками [136] оставят свое отшельничество. В таком положении пусть божественный решит». Тогда блаженный Васудева, тщательно подумав, ответил ему: «Царь птиц! Справедливо это. Бог воплотился в этом ткаче. Он должен убить того царя. Вот средство для этого: раз мы с тобой должны помочь ему, то я вселюсь в его тело, ты вселишься в его Гаруду и мой диск вселится в его диск». «Да будет так»! — согласился Гаруда.

136

Между тем ткач, воодушевленный Нараяной, указал Сударшане: «Дорогая, когда я вступлю в бой, пусть совершат все, что принесет мне благословение, начиная с огненной церемонии». Сказав так, он совершил надлежащую огненную церемонию, украсился воинским убранством и принял горочану [137] , черную горчицу, цветы и другие почетные приношения. И вот, когда взошло великое светило, друг лотосного водоема, украшение на девичьем лике восточного небосклона, наделенное тысячью лучей, когда забили в барабаны, предвещающие победу, когда царь, выйдя из города, достиг поля боя, когда оба войска выстроились в боевом порядке на своих местах и пехота вступила в сражение, ткач сел на Гаруду, раздавая золото, драгоценности и другие богатые дары, поднялся с верхнего этажа дворца в воздух на глазах у любопытных горожан, почтительно приветствовавших его, и, находясь за городом над своим войском, затрубил в громкозвучную раковину Панчаджанья [138] .

137

138