Патрульный

Тело Мэл Ко не стали хоронить на местном кладбище, положили в длинный ящик, засыпав какими-то веществами и забрали в эльфийские лаборатории архипелага Куорто для дальнейшего изучения и последующего захоронения. Кресло с мотками проводов так и не сняли с телеги, после предварительного осмотра гномы накрыли его плотной холстиной и довольно потирая руки также увезли для исследований, прихватив выписки из протокола о его назначении и принципах работы — то, что успел спросить Кальвадос у землянина.

Дел было невпроворот. Ир Гролсу только и оставалось следить, чтоб патрульные не выбивались из своего графика дежурств. Разве что Кальвадосу продлили отгул еще на пару дней, чтоб он вновь и вновь рассказывал о своих беседах с Мэлом представителям различных инстанций СОУП.

За всей этой суетой незаметно пролетело несколько дней. Вечером перед отъездом чистильщиков Кальвадосу все же удалось, наконец, нормально поговорить с Бертоном Алессоро и посидеть в таверне с его командой.

— И что, ты считаешь, человечество на Земле обречено? — англичанин задумчиво созерцал полупустую кружку пива. Остальные чистильщики молчали, погрузившись каждый в свои мысли.

— Ну да, они же там вымрут! И если от физических повреждений их защищают технологии, то накроет какой-нибудь компьютерный вирус!

При последней фразе ир Алессоро немного скривился. Если, пообщавшись с Кальвадосом он понял, что есть компьютеры и для чего они нужны, то остальное для него оставалось тайной за семью печатями.

— Ну смотри, вот ты мне рассказывал о Земле своего времени, что для нас, — он обвел рукой свою команду, — является таким же будущим. Я многое не понял из твоих рассказов. У вас есть много, как и плохого, так и хорошего, какие-то изобретения пошли на благо человечеству, какие-то во вред. Но так происходило и в наше время! И от одного человека не зависит, изменится ли будущее кардинально или нет.

— А как же изобретения великих ученых? Ведь, по сути, из-за одного такого гениального человека и менялся мир!

— Да, но мы все выбирали, менять его или нет.

— Знаете сэр, — встрял в разговор молчавший до этого Роберто Доа, — я конечно, не такой философ, как вы, но вот что я скажу: мы все здесь, а наш родной дом где-то там остался со всеми проблемами того мира. И может, неспроста все так повернулось. Да и не может уже нас касаться то, что происходит или произойдет там. Как бы это больно ни звучало, но мы можем об этом лишь рассуждать и не в силах что-либо изменить. Это всего лишь жизнь, сынок, — обратился он уже к Кальвадосу, — и ты слишком много переживаний берешь на свою душу, как камни висят они на твоей шее. И камней прошлого уж очень много у тебя осталось, гляди чтоб не утянули ко дну. Сбрось их, живи здесь и сейчас! Не стоит разрываться на два мира...

У Кальвадоса не нашлось слов. Он лишь крепче сжал кружку и сделал глоток пива. Захотелось выпить чего-то покрепче. Здоровяк Доа прав, к чему философия, если жизнь все равно не позволит применить ее в деле. Слова так и останутся словами, а там, где-то далеко погибнет планета, а может и две. Или больше? Во Вселенной и раньше рождались и погибали целые миры.

Напиться-таки удалось. С охрипшим голосом, опухшими глазами и раскалывающейся головой он все же сделал усилие и вышел провести «аглицких чистильщиков» на следующее утро. Они были не в лучшем состоянии, но дорога не ждет. Утро оказалось свежим, ветерок даже был холодным и хмель быстро выветривался, оставляя ему головную боль.

— Ну, бывай парень! — Роберто уже взгромоздился на коня.

Остальные члены команды также расходились к лошадям, пожав Кальвадосу на прощание руку.

— Пиши если что, — лишь ир Алессоро выглядел как всегда безупречно, — а лишнего не бери в голову, тебе забот и так хватит.

А забот действительно хватало и как только англичане скрылись за воротами, Кальвадос пошел снаряжаться на дежурство на вышке, отгулы закончились и пора работать. Правда работать приходилось на благо чужого мира, но главное — есть польза хоть кому-то.

Глава 4

Ковер осенних листьев тихо шуршал под ногами. Как он ни старался не шуметь в лесу, из этого мало что получалось — то под ногой хрустнет, то не успеет увернуться и получит веткой по лицу, разве что не ломился сквозь лес как медведь.

Замерев на месте Кальвадос прислушался.

Справа раздался шорох, будто кто-то тихо ступал по листьям, оглянулся — никого. Странно, не послышалось же... Теперь шорох был сзади, он резко повернулся и успел заметить, как падающий с дерева лист приземляется на такие же опавшие в эту осеннюю пору листья, отсюда и получался такой легкий шорох. Фух, с души отлегло — никто не крался, это листья шумели. Небо окрасилось блекло-серым, каким-то грустным цветом, солнце практически не просвечивало сквозь эту однородную серую массу и даже ярко-желтые и красные листья от этого словно теряли свои краски.

Вокруг лишь стена деревьев, все знакомые ему тропки остались далеко позади, как и все друзья и сослуживцы. Его навязчивая идея попытаться найти дверь в свой мир пока обернулась тем, что он заблудился.

С тех пор как из дыры вывалился Мэл Ко и рассказал патрульным о будущем Земли, Кальвадоса мучили кошмары. То ему снилось, как он возвращается домой, а там мать и отец сидят подключенные к громадине рабочего кресла, а он все дергает провода, клацает на кнопки и рычажки, но они не просыпаются.

А бывало, снилось, что он бредет по пустошам, заваленным старым мусором, жутко хочется пить, он открывает флягу, а там лишь маслянистая жидкость вместо воды. И над всем этим витало призрачной дымкой сожаление, грусть от того, что ничего не изменить, чувство вины, что не попытался даже помочь родному миру.

Изо дня в день, просыпаясь в холодном поту, он начал было подумывать, что эти сны похожи на ментальную атаку, как это произошло в Солодках с маниакально настроенным Россо Броли. Но, поделившись все-таки своими переживаниями по этому поводу с ир Гролсом, у которого имелся дар убеждения, очень связанный с эмпатией он выяснил, что на него никто не влиял и появление этих снов обусловлено лишь его собственными мыслями.

Со временем Кальвадос решил, что стоит по крайней мере попробовать вернуться домой. И если он пришел через эту дверь, то почему б не выйти через нее? Осталось лишь добраться до дыры и воспользоваться удобным случаем. Вот только до сегодняшнего дня ничего не получалось. А сегодня он сам все испортил, потому что заблудился! Утешало то, что зверья в лесу хватало, а под ногами то и дело попадались съедобные грибы, встречались и места, где росли дикие яблони, груши и сливы. А полчаса назад он прошел через ползучие заросли какой-то лесной ягоды, запамятовал название.

В общем, голодным не останется, если придется провести в лесу несколько дней.

Кальвадос остановился и попытался разглядеть солнце Варидии через блекло-серое небо, чтоб как-то сориентироваться. Уже давно патрульные выяснили, что дыры тут чаще всего открываются в одной и той же лесной зоне и изредка за ее периметром. Стоило лишь добраться до тех мест. И что мешало ему ехать по тропе? Нет же, решил для себя, что его скоро кинутся искать, а там и отговорят от бредовой затеи или, чего еще хуже, — посадят под замок от греха подальше.