Паутина миров

– За вас, Лариса!
– поддержал тост Ранецкий. Хотел добавить: Петровна, но не стал. Пусть остаётся красавицей Ларисой. Ей это обращение, судя по всему, очень даже понравилось.

– Приехали посмотреть: что и как?
– поинтересовалась красавица Лариса.

– Да, - кивнул Алекс.
– Могилки подправить, дом подремонтировать. Поживу немного. От городской суеты отдохну.

Лариса посмотрела на Алекса и кивнула головой. Потом она той же головой покачала по поводу чего-то. А далее, упёршись подбородком в кулак, она задумалась о чём-то своём, чисто женском. Морщины на лице её разгладились, глаза вдруг стали васильково-синими, а из под платка кокетливыми пружинками стали выбиваться светло-каштановые волосы. С рыжиной. В это мгновение Лариса Петровна стала вдруг выглядеть на свои тридцать девять с половиной.

Алекс улыбнулся, понимая, что мысли в голове очень часто влияют на внешность. Особенно у женщин. Осталось догадаться, о чём думала красавица Лариса в этот краткий миг.

Сначала, Лариса Петровна хотела что-то сказать, но промолчала. Потом, ей захотелось о чём-то спросить, но она не решилась. А далее, заметив, как Ранецкий смотрит на неё, смутилась ещё больше, и Алекс предложил выпить ещё. Лариса Петровна согласилась.

Выпили понемногу. Потом ещё. И ещё. Когда красавица Лариса опьянела, она прекратила смущаться, и пристально посмотрела на Сашку.

– Угостите сигареткой!

Закурив, она всё-таки задала вопрос, который весь вечер вертелся у неё на языке. Но вопрос этот предназначался не Ранецкому, а так, вообще.

– До сих пор не понимаю, как можно умереть от любви?!

Алекс пожал плечами. Лариса Петровна была пьяна, а спорить и дискутировать с пьяными женщинами, Ранецкому не позволял один из основных его жизненных принципов.

– Я понимаю, когда умирают от горя неразделённой любви, - продолжала Лариса, - или, когда тебя бросает любимый человек. С этим всё ясно. Но, как можно любить мужчину, заниматься с ним этим самым сексом, а потом взять, и умереть от наслаждения. От оргазма.
– Лариса Петровна смотрела на Ранецкого пьяным взглядом.
– В голове не укладывается.

– Сердце не выдержало, - ответил Алекс, - и до него, наконец, дошло, что диагноз, то есть причина смерти Анастасии Соболевой, известен в Глуховке всем, от мала до велика. И, что причина её смерти есть Сашка Ранецкий - тоже знают все. И это надо учитывать.

– Так бывает!
– выдавил из себя убийца Насти.
– Очень редко, но бывает.

– Счастливая она, твоя Настя!
– с надрывом проговорила Лариса Петровна, и разрыдалась.

– Кто знает?
– неопределённо пробормотал Саша Ранецкий.

Сквозь обильно бегущие слёзы, сквозь спазмы и сопли, Лариса Петровна произнесла фразу, которую Алекс уже какое-то время ожидал от красавицы Ларисы:

– Да я бы всю свою грёбаную жизнь отдала, чтобы умереть вот так, как Настя. Налюбилась бы всласть с милым-любимым - и на погост!
– Лариса посмотрела на Алекса.
– Что ещё женщине надо?

– Не знаю. Я ведь не женщина.

– Нальёшь ещё?
– спросила тётя Лариса, ибо теперь выглядела на свои шестьдесят.

– Пожалуйста.
– Сашка потянулся к бутылке.
– Могу и с собой дать.

– Добрый ты человек, Саша!
– искренне произнесла пьяная Лариса Петровна.

– Это тебе со стороны так кажется, - Алекс наполнил рюмки.
– За Настю!

– Пусть земля ей будет пухом!
– добавила Лариса.

Похрустев лучком, чесночком и редиской Лариса Петровна продолжила:

– К Настюше нашей пол района сваталось, даже из райцентра. Можешь себе представить, сын ихнего Первого секретаря сватов присылал. Золотые горы обещал. Мол, принцессой будешь у меня ходить. Не знаю, может она и согласилась бы на принцессу, но тут появился ты. Увидела родимая тебя, и всё - любовь с первого взгляда. Это она мне в тот день днём рассказала, когда вы с ней на речке купались вместе.

Лариса Петровна налила себе и выпила.

– А после первой сладкой ночки, от любви у неё останавливается сердце.
– Продолжила Лариса Петровна.

– Ага!
– кивнул Ранецкий.

– А дальше, в гроб и на кладбище. Судьба-а.

Вечерело. Сквозь остатки туч проглядывало низкое вечернее солнце. Сумерки сгущались. Алекс подбросил дров в костёр. Вспыхнувшее пламя разогнало темноту.

– Одна живёшь?
– осторожно поинтересовался Саша.

– Одна!
– с тяжким вздохом ответила Лариса, откровенно поглядывая на Ранецкого.

– Дети, наверное, есть?
– продолжил разговор Алекс.

– Есть, как не быть. Только в городе они, слава богу, а муж умер пять лет назад.

Лариса Петровна, как женщина, всё больше начинала привлекать Ранецкого, а это означало, что с самогоном надо завязывать. Сама же красавица Лариса смотрела на Алекса всё похотливее и похотливее. Сашка, как мужчина, её ощутимо привлекал, она раскраснелась, глаза заблестели, Лариса сняла платок и тряхнула своими густыми длинными волосами. Возраст женщины с огромной скоростью приближался к тридцати пяти.

– А ты не боишься одна жить?

– Привыкла!
– пожала плечами молодеющая селянка.
– Конечно, без мужика тяжело, но я управляюсь.

– Может, помочь чего надо?
– ляпнул Ранецкий, и тут же прикусил язык, но Лариса Петровна мгновенно подхватила мысль.

– Да не помешало бы, Саша, кой чего подправить, - Лариса расправила плечи.
– Так я вознагражу!
– глаза женщины засверкали огнями и искрами.
– В любой форме.
– Она так смотрела на Алекса, что он еле выдержал этот взгляд обделённой любовью женщины.
– Ты подумай. Я не жадная. Я для тебя всё...

Поняв, что дала маху, Лариса замолчала. Смутилась и покраснела. Но взгляд остался прежним.

– Давай ещё по чуть-чуть?

– С удовольствием!
– Ранецкий разливал дядю Сэма, и пытался предположить, о чём сейчас думает Лариса Петровна, если машина времени унесла её к тридцати четырём.

"Может это я слишком много выпил?" - подумал Алекс, однако тут же по-философски рассудил: - "А какая разница? Я ли много выпил, или Лариса слегка перебрала, или мы оба позволили себе слишком много?"

– За твою неувядающую красоту!
– произнёс Ранецкий пьяным голосом.

– За нас!
– как о свершившимся факте объявила Лариса, и, выпив, полезла целоваться.

Алекс посадил селянку к себе на колени, и какое-то время они жадно целовались, забыв обо всём. Единственное, что отметил Сашка, было наличие ожившего удава, который всем своим телом рвался из трусов.

Оторвавшись, наконец, друг от друга, мужчина и женщина, тяжело дыша потянулись к сигаретам, чтобы чем-то занять трясущиеся руки.