Паутина миров

– Ну, что? Вздрогнули!

Через час трое из четверых были поддаты, но прибывали в разной степени опьянённости. Василий находился в своей тарелке и в излюбленном состоянии. Он был пьян, доволен собой, и счастлив, как никто другой. Настя выпила немного, но на старые дрожжи слегка опьянела, и теперь блаженствовала в состоянии весёлости, проснувшейся похотливости, и жажды вспыхнувшей с новой силой любви. Посему, своей ближайшей целью она ставила соблазнение Ранецкого, а там, хоть трава не расти! Сам же объект приложения сексуальной энергии бывшей мадмуазель Соболевой, оказался к тому времени в меру "выпимши", сознание и желания его раздваивались, и, чтобы выработать единую линию для души и тела, налегал на дядю Сэма, а потому вскоре оказался недалеко от состояния Васьки Изольдова. Теперь он находился на явном перепутье, ибо, Настя, конечно хороша, чертовка, но ведь Лариска тоже о-го-го, к тому же непьющая, но хозяйственная.

Ну, и чего делать будем?

Лариса Петровна, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, лишь пригубила дядю Сэма, а потому всё видела, и всё замечала. Однако, контроль - контролем, а иными физиологическими порывами, основанными на естественных желаниях, просто невозможно управлять.

Влюблённая женщина видела, каким взглядом Настя смотрит на её Сашеньку, и яростно обжигала соперницу испепеляющим взором. У, стерва!

Она замечала так же, как Сашка смотрит на эту сучку в ответ, и её душа полыхала ревностью. У, кобель!

И ещё Лариса грустно констатировала, что только Васька ничего не замечал, и жену на место не пытался поставить. Изольдов много пил, обильно закусывал, и беспрерывно фальшивил на гармошке. Что-то из репертуара "The Beatles" и Л. Зыкиной с О. Воронец. Однако, по мнению Л. Петровны, он оказался единственным из их четвёрки, кто был по-настоящему счастлив, ибо его деяния не подразумевали последствий.

А вот Ларисе эти последствия очень хотелось бы предотвратить. Она понимала причину преображения Насти Изольдовой, очень завидовала тому, как эта шлёндра выглядит в свои сорок (всё потому, что эта дрянь не рожала!), и, учитывая состояние Василия, предполагала, что теперь может произойти всё, что угодно.

И вот именно поэтому, заперевшись в спальне час назад, Лариса Петровна также тщательно поработала над собой, как это сделала мадам Изольдова. Найдя самое сексуальное платье в своём гардеробе, Лариса тут же укоротила его ножницами, сделав его длину на семнадцать сантиметров выше коленок, и тут же подвернула его, и прострочила.

"Неплохо!" - решила она, глядясь в зеркало.

Она отыскала свои свадебные туфли на высоком каблуке, которые оказались даже лучше, чем у Насти. Она виртуозно преобразила своё лицо, однако меньше, чем на тридцать два у неё не получилось.

"Проклятое сельское хозяйство!" - с негодованием подумала Лора, но, делать нечего, пришлось в таком виде выходить к столу.

И вот, спустя лишь час, Лариса Петровна с горечью осознала, что, если так пойдёт и дальше, она проиграет это сражение Анастасии Романовне, которая уже тащила подпившего Алекса танцевать. Конечно, будут последствия, но ведь это - потом!

А Настя прижималась к своему бывшему возлюбленному, шептала жаркие слова, и, прикрыв глаза, ждала поцелуя. Её не волновало присутствие мужа, зато теперь она знала, от чего умерла в другой жизни, и это не на шутку заводило женщину. К тому же она ещё помнила о том, что происходило с ней и Сашкой много лет назад в Яйце, а потому Настя вожделела повторения. Наличие Ларисы её не смущало, а то, что всё происходило в доме соперницы, также мало беспокоило. Более того, Ларискин взгляд, обжигающий спину, добавлял пикантности происходящему, превращаясь в некую изюминку, словно вишенка в центре торта или клубничка на пироженном.

Алекс также чувствовал Ларискин взгляд, но, находясь рядом с Настей, напрочь забыл о своём желании переехать в сельскую местность, о больных родителях даже не вспоминал, а о фантастических романах, написанных при свечах, и думать забыл. Вместо этого, он жадно ощупывал прекрасные формы своей партнёрши по танцу, губы шептали сладкие слова о некоторых частях её тела, а удав пониже пояса уже изготовился к прыжку.

Лариса хотела устроить скандал, но вовремя поняла, что этим только усугубит ситуацию, а потому, усилием воли остановила себя, но теперь, кусая губы, едва сдерживала слёзы.

"Ну, и устрою я вам!" - мстительно подумала женщина.

Василий вроде бы что-то заподозрил, и как-то даже недобро посмотрел на танцующих, но это состояние в нём продлилось лишь мгновение, ибо, чтобы отбросить сомнения, он налил, и выпил.

"Всё под контролем!" - решил Василий, крякая от удовольствия.

А Алекс с Настей продолжали танцевать без музыкального сопровождения, так как Изольдов отложил гармошку, и громко чавкал, заедая дядю Сэма. Бывшие влюблённые неплохо двигались даже без музыки, всё ощутимее удаляясь в своём танце от пространственных координат деревни Глуховка, и временной даты начала 21-го века. Они находились теперь на рубеже своих восемнадцати лет, в эпохе "дорогого Леонида Ильича", на танцах в деревенском клубе. Здесь крутили "Самоцветы" и "Boney M", тут распивали "Портвейн" и курили "Приму", а в Стране Советов не существовало ни секса, ни маньяков, ни проституток. А главное, в этом мире не было Чёрной курицы, Старого ворона, кентавров и Яйца, будь оно не ладно.

– Чёрная курица?!
– Ранецкий вздрогнул.
– Чёрт! Совсем забыл.

Алекс мгновенно вернулся в реальность. Он увидел Ларису, с негодованием смотрящую на него.

"Как я мог!?" - промелькнуло запоздалое раскаяние.

Настя, словно почувствовав что-то неладное, отстранилась от Сашки.

"Что происходит?" - подумала она.

Василий сидел за столом и грозил жене огромным кулачищем.

"Ох! И получишь ты у меня дома!" - пообещал муж.

– Подойди, пожалуйста!
– попросила Лариска Сашку.
– Надо поговорить.

Ранецкий успел сделать только шаг, когда Земля внезапно подпрыгнула, словно необъезженный жеребец. Затем она закачалась, уходя из под ног, как бывает на судне, попавшего в сильный шторм. А далее всё затряслось вокруг, будто где-то рядом заработал гигантский отбойный молоток.

– Что это?
– в голос закричали Лариска с Настей.
– Что происходит?

– А хрен его знает!
– мгновенно протрезвел Изольдов.
– Надо бежать!

– Подожди, бежать!
– Алекс усадил Ваську на место.
– Успеешь набегаться.

Обе женщины с надеждой посмотрели на Ранецкого.

– Сашка! Что это?
– испуганно спросила Лариса.

– Не знаю, - Ранецкий направился к двери.
– Сейчас посмотрю.

– Не ходи!
– заголосила Лора, и бросилась к Сашеньке.
– Не пущу!

– Ты, что, забыла?
– Алекс нежно отодвинул Ларису.
– Солнце село.

– Ой!
– был ему ответ.
– Точно забыла.

– Сидите здесь, - обратился Сашка ко всем сразу.
– Я - мигом!

– Я с тобой!
– вцепилась в Алекса Лора.
– Не хочу с ними оставаться.

– Хорошо, - Ранецкий отвернулся. Ему стало стыдно.

"Что же я творю?" - подумал он.
– "Идиота кусок!" - обозвал он сам себя.
– "Она ко мне, а - я?!"

Однако вслух сказал:

– Только без глупостей!

– Хорошо, любимый!
– быстро согласилась Лариса.

"Кретин недоделанный!" - дополнил самобичевание Сашка-промокашка.

Пройдя коридор, Алекс открыл дверь.

– Ого!
– вырвалось у него.

На дворе бушевал ураган. Сильные порывы ветра раскачивали деревья, срывали молодую листву, ломали с хрустом ветки. В открытую дверь полетели комья земли, перья из курятника и прошлогоднее сено из коровника. В сотне метров от дома грозной извилистой змеёй поднимался смерч, засасывая в ненасытное чрево всё, что попадалось на пути.