Паутина миров

– Может быть, - дипломатично ответил Ранецкий.
– Мир тесен.

– Это - точно!
– Изольдов кивнул, и протянул руку.
– Василий.

– Александр.
– Алекс ответил крепким рукопожатием.

– Так кто там, Васька?
– послышался пьяный женский голос.

– Лариска с хахалем.

– А!
– из темноты появилась неопрятная взлохмаченная женщина.
– Давно пора. Сколько же можно траур носить. Привет, Лариска!

– Здравствуй, Настя.

– Меня зовут Анастасия!
– женщина полностью вышла из полумрака.
– А вас?

"Настя!" - Алекс смотрел на пьяную неопрятную женщину, внешность которой носила следы былой красоты, и ничего не понимал.

– "Ты же умерла!" - хотелось крикнуть ему, но вместо этого он представился:

– Александр, - он взял Ларису за руку.
– Я знакомый Ларисы Петровны.

– Знакомый!
– передразнила Анастасия и вульгарно рассмеялась.
– Знаем, знаем!
– а далее, прекратив смеяться, спросила: - Надолго к нам?

– Может и надолго, - Алекс пожал плечами.
– Жизнь покажет.

– У Ларисы остановился?
– поинтересовался Василий.

– Да нет, - Ранецкий усмехнулся.
– У меня здесь свой дом.

– Это какой же свой?
– удивилась Настя.
– У нас в Глуховке?

– Там Соколовы жили, - Саша качнул головой в сторону дома.
– Я их внук.

– Что?!
– одновременно воскликнули Настя с Васькой.
– Ты же...

– Что я?

– Ну, - Настя первая пришла в себя.
– Ты же это...
– она посмотрела на Ларису.
– Да скажи ты ему!

– Не понимаю о чём ты, - Лора пожала плечами.
– Поясни!

– Да как же? Ты что не помнишь?

– Нет.

– Вот чёрт!
– Анастасия посмотрела на Ранецкого.
– Вы действительно Александр, внук бабы Ани?

– Конечно.

– Но...
– Анастасия замялась и посмотрела на Василия.
– Ну, что молчишь, скажи!

– А чо тут говорить?
– Вася повернулся к Алексу.
– Ты же в яйце остался!
– пояснил он.
– Чёрти сколько лет назад. Настя вышла, а ты так и не вернулся. Тебя долго ждали, но - бестолку. А теперь ты взял, да объявился! Ну, дела!

Васька почесал затылок. Он уже не раскачивался, а глаза приняли нормальное выражение. У Насти же перестал заплетаться язык. Они явно протрезвели. Оба.

– О, господи! Что ж вы в дверях стоите, проходите в дом.
– Настя распахнула дверь.

– По этому поводу надо выпить, - решил Василий.
– Будете?
– обратился он к гостям.

– Будем!
– кивнул Алекс.
– Надо бы мозги прополоскать.

Внутренняя обстановка в доме оказалась примерно такой же, как у Ранецкого в Морельске, поражая запущенностью и неухоженностью. Пол был грязен, стёкла немыты, с потолка свешивалась паутина. Половицы скрипели под ногами, у стола отсутствовала ножка, а двуспальная кровать была застелена сомнительной чистоты простынью.

В доме пахло чем-то несвежим и кислым. Некая смесь дешёвого табака, бражных паров и грязных носков. В углу находился пыльный телевизор, на котором стояла сковородка с остатками яичницы. Древний советский шкаф гигантских размеров скособочился неравномерно, и отклонился от стены под гораздо большим углом, нежели Пизанская башня.

На столе стояла четверть браги и нехитрая закуска: сало, картошка в мундире и варёные яйца. Ещё имелся хлеб домашней выпечки, лук, чеснок и солёные огурцы. Всё, как у всех.

– Прошу за стол!
– Анастасию явно не смущал беспорядок в доме.

– Спасибо!
– ответили Алекс с Ларисой, и присели на табуретки.

Василий тут же разлил брагу по стаканам. Мутная жидкость расплескалась по стеклу.

– Ну, что, за встречу!
– кратко тостонул Изольдов.

– За встречу!
– хором повторили остальные.

Какое-то время шёл процесс закусывания, а потом Вася спросил:

– Значит, ты всё же выбрался из яйца?

– Получается, что так, - уклончиво ответил Ранецкий.
– Я же здесь.

– Когда? Я имею в виду, через сколько дней?

– Да я уж и не упомню.

– Что ж у бабы Ани не объявился?

– Не помню, - Алекс пожал плечами.
– Из головы вылетело.

– А она тебя ждала!
– с упрёком произнесла Настя.

Лариса вопросительно глянула на Ранецкого. Тот в ответ лишь покачал головой, мол, сам ничего не понимаю.

"Надо что-нибудь соврать", - решил Александр.
– "Что-нибудь правдоподобное".

– У меня в армии была сильная черепно-мозговая травма. Память отшибло напрочь. Так что из своего детства и юности я мало что помню. Может, расскажете?

– Что, совсем ничего?
– удивилась Анастасия.
– Ничегошеньки?!

– Ни то, чтобы совсем, но воспоминания мои о той поре разрознены и фрагментарны. Помню, как перед армией, летом, ездил сюда в Глуховку. Помню, как познакомился с тобой, Настя, на озере.

Женщина улыбнулась чему-то своему, и кивнула.

– Да, было дело.

– Вечером того же дня с тобой Василий познакомился. Возле Настиного дома.

– Ага, точно!

– Помню, как мы втроём пошли к яйцу, а дальше, - Алекс покачал головой, - словно отрубило. Следующее воспоминание было связано уже с посттравматическим периодом.

Лариса кивнула Александру, мол, правильно делаешь, на что Ранецкий подмигнул ей.

– Так что же было дальше?
– поинтересовался он.

Василий посмотрел на Настю. Та пожала плечами.

– Да говори уже, как есть.

– Ну, в общем дальше мы все пошли к яйцу, - Василий говорил, и одновременно разливал бражку, - но в само яйцо я не пошёл. Струхнул маленько.
– Изольдов виновато потупился.
– А вот вы с Настюхой вошли в него.
– Васька похабно ухмыльнулся.
– Что уж вы там делали, мне неведомо. Пускай жёнушка моя расскажет.

Анастасия Романовна всё это время рассматривала Алекса, как явного выходца с того света. Она не верила глазам своим, потому что узнала в этом мужчине своего Сашу, который пропал много лет назад, и всё это не укладывалось в её голове и не складывалось в мозгу. Она была шокирована увиденным не менее Ранецкого с Ларисой, и только Ваське было всё по фигу.

– Ты действительно ничего не помнишь?
– тихо спросила она.

Алекс покачал головой.

– Полный вакуум.

– Странно.
– Настя Соболева закурила.
– Значит, о том, что произошло внутри яйца, ты, ни сном, ни духом?