Паутина натягивается

Один из его признаков — необоримая потребность найти для себя территорию, утвердить над ней власть и начать строить иерархию. Но человеческое общество подобные попытки не одобряет, тем более что полукровки обычно реализуют демонические инстинкты через убийства законных владельцев этих, так сказать, «территорий». Порой полукровки пытаются сопротивляться демоническим инстинктам, а это приводит к срывам, душевным кризисам, даже самоубийствам.

Я слушал, хмурясь все сильнее.

— То есть ты хочешь сказать, что я все же полукровка? А не квартерон, как мы все думали?

Кастиан с той же кривой усмешкой развел руками.

— Но полукровок со стабильной психикой не бывает. Разница между человеческой и демонической частями слишком велика, душу и разум бедняг буквально разламывает. Только те счастливчики, которые научаются подавлять одну из этих частей, имеют шанс дожить до зрелого возраста. А ты, Рейн, у тебя хоть раз в жизни был душевный кризис? Гнев на себя? Ненависть к себе?

Я только и мог, что посмотреть на него с самым искренним недоумением.

Ненависть к себе? Как это вообще возможно — ненавидеть самого себя? Ну то есть я мог изредка подумать что-то вроде «как же я раньше-то не вспомнил», или «ой, я дурак, не сообразил вовремя», но мысль такая бывала мимолетной и уж точно не несла ни гнева, ни ненависти.

Кастиан, явно ожидавший от меня именно такой реакции, кивнул.

— Конечно же нет. Скажи, может у тебя хотя бы были периоды долгих сомнений в себе?

— Ну… — сказал я.

— Долгих, — повторил Кастиан. — Это значит таких, которые длились дольше пяти минут.

— А-а. Тогда нет, таких не было. — Я не стал добавлять, что те краткие сомнения, которые все же случались, своим появлением обычно оказывались обязаны самому Кастиану.

Конечно, я размышлял о своем прошлом, анализировал то, кем я мог бы быть, думал о том, как лучше поступать в разных ситуациях, но то были обычные размышления.

— Именно, — сказал Кастиан. — Ни сомнений, ни терзаний, но при этом явное проявление демонического территориального инстинкта. Как я уже сказал, все как по учебнику. Только я имел в виду — по учебнику, описывающему психологию полнокровных человекообразных демонов. В отличие от полукровок, у них очень стабильная психика и полный контроль над своими инстинктами — при необходимости они могут подавлять их десятилетиями. Или же отпускать временно на волю, а когда ситуация меняется, прятать снова.

Я несколько мгновений смотрел на него, потом потряс головой.

— Нет, целым демоном я быть никак не могу. Меня бы сразу узнали жрецы. И Завеса в имении Дасан — я бы через нее не прошел.

— Верно, — согласился Кастиан после паузы. — Верно…

Но убежденным он не выглядел.

— Слушай, — сказал я. — Если Пресветлая Хейма дала мне высочайший уровень магии и такую же удачу, то почему бы ей не добавить к этому полный контроль над демоническими инстинктами и стабильную психику?

Кастиан не стал в очередной раз утверждать, что посланником богини я не являюсь. Просто очень долго на меня смотрел, потом тяжело выдохнул и произнес:

— Увидим.

Глава 19

Старший дознаватель появился в Академии только через два дня. Едва войдя в аудиторию, нашел меня взглядом и чуть кивнул. Я ответил таким же почти незаметным кивком, и когда лекция подошла к концу и все начали расходиться, сказал Кастиану меня не ждать.

— Все прошло хорошо? — спросил я, глядя на дознавателя, который выглядел усталым, но при этом очень довольным.

— Расследование еще не окончено, — отозвался он, но по тону ощущалось — дело закроют уже очень скоро. Потом активировал висевший у него на шее амулет, пояснив, что тот защищает от подслушивания, и положил передо мной свиток, запечатанный гербом императорского клана.

— Тебе.

Сломав печать, я развернул свиток и пробежался взглядом по рунам, потом посмотрел на подпись внизу.

— Официальная благодарность за службу Империи, — проговорил я вслух, — заверенная рукой господина императорского советника.

— Его величество слишком занят государственными делами, так что все наградные листы уже давно уходят на подпись господину Райхану Сироте, — таким нейтральным тоном произнес старший дознаватель, что было невозможно определить его реальное отношение к данной ситуации. — Я забирал твою благодарность лично, — продолжил он, — и господин советник задал о тебе несколько весьма определенных вопросов. У меня даже возникло ощущение, что вы знакомы.

— Да, — я невольно поморщился. — Господин Райхан Сирота приезжал в наш клан этим летом, и мы немного пообщались.

— Судя по твоей реакции, общение было не очень приятным?

— У господина советника… сложный характер, — сказал я.

Дознаватель улыбнулся вроде бы искренне.

— Среди выдающихся людей это частое явление. Но, как бы то ни было, благодарность он подписал охотно и вопросы о тебе задавал доброжелательно.

Ну да, мы вроде как заключили перемирие — после того, как он попытался сжечь меня заживо. Но, конечно, я не стал говорить господину старшему дознавателю ни о первом, ни о втором событии.

— Бумага, конечно, красивая, — продолжил дознаватель, — но мне кажется, куда больше ты оценишь вот это. — И он достал небольшой холщовый мешочек, тоже закрытый печатью, но при движении издающий приятное звяканье. — Я еще не встречал студента, который не нуждался бы в деньгах.

Вторая награда легла мне в руки, я торопливо разломил печать и заглянул внутрь. Мешочек оказался полон монет — серебряных. Не золото, конечно, но и не медь. Очень-очень приятная награда.

— Императорская казна расщедрилась.

— Не императорская казна, — поправил меня дознаватель. — Это благодарность напрямую от Северной Канцелярии, — и он показал на малозаметные руны, вышитые по краю кошелька. — Наши сотрудники не бедствуют.

И в его словах, и в самой денежной награде явственно звучал намек на уже однажды высказанное приглашение присоединиться к Северной Канцелярии.

Я молча улыбнулся и кивнул. В конце концов, он ведь не требовал от меня давать ответ прямо сейчас.

— А эти убийцы — вы можете мне о них рассказать? — спросил я. В ответ дознаватель чуть улыбнулся и приподнял одну бровь. — Что-нибудь такое, что не засекречено? — добавил я.