Печенье с предсказаниями

Я буквально взлетела по ступенькам, прижимая письмо к груди. Он все-таки написал! Кое-как стащила в прихожей распроклятые босоножки на каблуках, бросила сумку и пошла на кухню, читая на ходу. От нежных слов Тома сладко щемило в груди и губы сами собой складывались в улыбку. Я прижала письмо к груди и крепко-крепко зажмурилась. Разве может не кружиться голова, когда тебе признаются в любви, когда называют «своим маленьким сердечком», когда подсчитывают дни и минуты до нашей встречи?!

Так, с письмом в обнимку, я и уснула, успев перед тем перечитать его добрый десяток раз…

А утром обнаружила, что нагло проспала. И, спрятав послание Тома в сумку, ринулась одновременно варить кофе, одеваться и чистить зубы. Кто придумал, что нужно так рано вставать на работу?! Я бы ему соли и перца в пирожные подсыпала, честное слово!

В «Си-бемоль» я влетела вихрем. Список дел на холодильнике - немым укором соне и лентяйке. Ну, засучим рукава!

Я месила тесто и формовала выпечку,так громко подпевая радио, что не заметила прихода Клалии. Только когда на кухне внезапно наступила тишина, я очнулась.

– Ой. Доброе утро!

– Доброе, – буркнула она, снимая жизнерадостно желтую шляпку. Даже этот бодрящий цвет не мог освежить ее бледное лицо с тенями под глазами. Клалия поставила на плиту кофейник и чуть подрумянила щеки.

– Угощайся, – предложила я, поставив перед нею коробку подаренных Томом трюфелей и блюдо со свеайшим изюмным кексом. Чуть-чуть лимонной цедры, щепотка ванили и много-много сахарной пудры… М-м-м, объедение!

– Нет, спасибо!
– отказалась Клалия поспешно, отодвигая угощение. И даже не положила в кофе ни сахара, ни сливок! Не иначе, фигуру бережет.

Спорить я не стала - мне же больше достанется.

Клалия не поднимала глаз от чашки. Я не на шутку встревожилась, уж больно она была сама на себя не похожа.

– Ну, узнали что-нибудь? – поинтересовалась она через силу.

Понятно, о чем речь.

– Нет, – призналась я, заедая горечь шоколадом. Было ужасно обидно! Столько усилий и никакого результата. – Но сегодня Джерри постарается кое-что выяснить.

Клалия промолчала, грея руки о чашку, словно температура за окном не приближалась к тридцати.

– Ты заболела? – спросила я напрямик. – Знобит?

Она повела округлыми плечами, сегодня окутанными невесомым желтым шифоном.

– Нет. Немного. – Клалия глотком допила кофе и принужденно улыбнулась.
– Ну, за работу!

И работа зaкипела. Телефон звонил беспрерывно, и Клалия сбилась с нoг, отвечая на звонки и разнося заказы. Я же пыталась наготовить на два дня вперед (несмoтря на конкурс, кондитерская не должна простаивать!), разобраться с поставщиками, утрясти мелкие сложности и… Да бог весть,что еще!

К полудню я буквально валилась с ног и, когда на кухню заглянула миссис Лерье, я смогла только устало улыбнуться.

– Присядьте, – предложила она, мгновенно сориентировавшись.
– Вам не помешает отдохнуть, милочка!

Не слушая возражений, она усадила меня за стол (мои гудящие ноги готовы были петь осанну, если бы могли, конечно) и занялась чаем. Я только блаженно вздохнула, когда передо мной очутилась чашка с напитком, пахнущим мятой и чабрецом, и тарелочка с заварным пирожным, густо политым шоколадом и посыпанным миндальной крошкой.

Я, чуть не урча от удовольствия, мгновенно уплела лакомство. Миссис Лерье прихлебывала чай, по крошечке отщипывая пирожное, и наблюдала за мной.

– А теперь рассказывайте!
– велела она, когда я встала, чтобы убрать посуду. – аз уж мы с вами тут одни, самое время откровенничать.

– О чем?
– удивилась я, гадая, что могло ее заинтересовать.

на лишь махула рукой, украшенной единственным кольцом с крупным темно-красным камнем.

– азумеется, о том, что у вас тут стряслось. Почему в «Си-бемоль» приходил тот милый мальчик, полицейский?

– О, - я пoчувствовала, что краснею. – Джерри занимается одним делом, но подробности - это тайна, понимаете?

Она была такой внимательной и участливой, что промолчать оказалось не так-то просто. Не могла я подвести Джерри! Просто не могла, хотя он тот ещё гад.

– Это как-тo связано с дамским клубом.
– В тоне миссис Лерье вопроса не было, как и во внимательных темных глазах.

– Откуда вы?!
– я осеклась.

на oдарила меня понимающей улыбкой и поднесла чашку к губам.

– Я знакома со многими людьми, милочка. С очень, очень многими. столь внезапный интерес полиции к пишущей машинке дамского клуба не мог не вызвать интереса. Итак, что натворили с ее помощью? Письма с угрозами? Нет, полагаю, шантаж.

Я вздрогнула,и она довольно кивнула.

– Так я и думала. Не волнуйтесь, Синтия, я никому не скажу. Зато я могу быть вам полезна.

– Почему? – выпалила я. – В смысле, ведь это кто-то из ваших знакомых.

Она поставила чашку, чуть слышно звякнув блюдцем. И сказала ровным, отточенным как рапира, голосом:

– Шантаж - это низко и подло. Видит небо, я не гожусь в праведницы, но всему есть предел.

– Кхе-кхе, – громко прочистив горло, я отвела взгляд.
– А… Вы сами кого-нибудь подозреваете?

– Откуда?
– ответила она вопросом на вопрос.
– Ведь мне неизвестно даже, кого и чем шантажируют.

Вот об этом я точно не собиралась рассказывать! Секреты на то и чужие, что их нельзя раскрывать.

– Ладно, – вздохнула она, задумчиво барабаня пальцами с длинными ногтями по ободку чашки.
– Тогда спрашивайте сами, о чем посчитаете нужным.

– Кхм, – я попыталась собраться с мыслями.

Заглянула в духовку, но булочки только-только начали подрумяниваться.

Ох, как же мне недоставало Джерри! Пусть он нахрапистый и бесцеремонный, зато умеет попадать в цель.

Миссис Лерье терпеливо ждала, маленькими глоточками попивая чай.

– Допустим, вам понадoбилось что-то напечатать, как это вообще делается?
– наконец сформулировала я.
– Ну, процедура какая?

Вряд ли Джерри этого не выяснил, но ничего лучше я не придумала.