Пепел к пеплу (сборник) -

Написав заключение по тромбоэмболии, я принялась рыться в ящиках стола: где-то там у меня долен был лежать буклет конференции. Еще один штрих к портрету – на конференцию ехал только Лейси, но все сотрудники должны быть в курсе. Однако конференцию проводили в Колорадо – слишком далеко, чтобы он успел отметиться, убить Дэя, вернуться и прочесть доклад. Черт. Я бы не расстроилась.

Я еще раз взглянула на снимки с похорон и отправила газету в корзину для бумаг.

Тут наконец-то раздался долгожданный звонок от Брайана.

Список оказался на удивление коротким, и Маркато среди них не было – впрочем, Пейдж ведь говорила, что формально он в отпуске… Всего два человека – мойщик посуды и официантка, уволенная два дня назад.

Аймон Маркато арендовал дом в одном из самых спокойных районов Танвича. Роскошный вид на море и две минуты ходьбы до набережной по мощеным тротуарам; среди домов попадаются настоящие архитектурные жемчужины в стиле модерн; на оконных решетках и стройных фонарях вьется кованая виноградная лоза.

Шум моря, как размеренное дыхание великана, каждый вечер от него поднимается туман, он превращает дома и прохожих в зыбкие призраки. Мое излюбленное место прогулок, когда я выбираюсь из дома – от книжного магазина до пристани и обратно.

Перед звонком, перед тем, как назвать себя чужим именем, я все-таки остановилась; но бес противоречия толкал и тянул за руку. Естественная неестественная смерть. Неужели тебе неинтересно? Может, он знает ответ?

И я набрала номер.

– Алло? – голос, как глоток хорошего коньяку – бархатистый и согревающий.

Я нервно перебрала приготовленные слова и одним махом выпалила их в трубку. Маркато помолчал… а затем назначил встречу сегодня, в половину пятого.

Хорошо, что работы сегодня было немного. Я даже успела зайти домой, пообедать. Расшвырять вещи по комнате. Почти всерьез собралась накраситься.

И все время задавалась вопросом – зачем я затеяла этот разговор? На что я рассчитываю? На признание в убийстве?

Но даже признание не шокировало бы меня так сильно, как тот, кто открыл мне дверь в половину пятого.

– Я Пейдж Симмонс из… – я забыла название, желудок кто-то сжал холодной ручонкой и принялся выкручивать, и вдруг…

Маркато смотрел, не отводя взгляд, но в этот не было вызова или наглости – просто он не мог не смотреть на меня. Я чувствовала его страх так же, как и свой собственный.

Конечно, мне и раньше приходилось сталкиваться с Талантами – но только сидя на заднем ряду в лекционной аудитории или пребывая в самом хвосте восхищенной свиты на обходе больных. И моя искра никогда, никогда на них не реагировала! Внутри завывала тревожная сирена. Что – то было очень неправильно!

. – Пейдж Симмонс, газета «Танвич Пост», – наконец сказала я. – Договаривалась с вами об интервью, я звонила сегодня.

– Да. Интервью, – глухо отозвался Маркато. – Пойдемте.

А я бы на его месте захлопнула дверь прямо перед моим носом; но Маркато все-таки сумел взять себя в руки.

Он провел меня на кухню, больше похожую на пульт управления космическим кораблем. Если бы не умопомрачительный запах, я бы даже не сразу заметила, что на плите что-то готовится.

Маркато подвинул мне стул – тяжелый, деревянный, с неудобной высокой спинкой, – а сам остался стоять, переводя взгляд с меня на плиту и обратно, словно не решаясь задержаться на чем-то одном. Если он сбрил шевелюру, добиваясь сходства с невероятно популярным Юлом Бриннером, то зря – бугристый череп и узкий лисий подбородок не оставили ему на это даже полшанса. Хорошо, что не красавчик, это выбило бы меня из колеи еще сильней, если такое вообще возможно.

– Давно вы переехали в наш город? – лучшее, что я смогла придумать для начала.

– Около полугода назад.

– И какое мнение у вас сложилось о Танвиче за эти полгода?

Маркато всерьез задумался, а я поняла, что не смогу выдержать полноценную имитацию интервью, как планировала. Талант – так близко – лучше бы я сидела дома и лупила по пальцам молотком!

– Но вы сейчас в отпуске?

– Да. Как видите, – он широким жестом обвел кухню, и я в первый раз обратила внимание, как много шрамов на его руках. Порезы и ожоги разной степени тяжести, начинаясь где-то от локтя, покрывали кожу все гуще, кисти – словно вытесанные из дерева неумелым учеником.

– Ходят слухи, что у вас с Дэем часто были ссоры?

– Понимаете, – медленно начал Маркато. – Мне бы не хотелось говорить о покойном плохо, но… он совершенно ничего не понимал в высокой кухне.

– Правда?

– Горячая картошка – это был его предел. Он требовал… – Маркато замолчал, отвернувшись к плите.

Что он требовал? – Преодолевая себя, я встала из-за стола, подошла как можно ближе к повару и уставилась на плиту.

– Что вы готовите? – я стояла близко, слишком близко, угнетая его самим фактом моего ущербного существования.

– Я немножко импровизирую.

То, что он помешивал в кастрюльке, и вправду выглядело как чистейшая импровизация, но аромат от этой загадочной черно-красной субстанции шел божественный.

– Так чего же от вас требовал Дэй? – еще на полшага к нему.

– Он хотел, чтобы я был аптекарем! – нервно рассмеялся он.

– Простите?

– Ему везде мерещился перерасход продуктов, необоснованные траты, он отмерял каждую специю по грамму, считал каждую каплю масла на сковороде! – горячо сказал Маркато.

– И он вас уволил.

– Нет. Это я сказал, что увольняюсь, – неожиданно спокойно ответил повар.

– И Дэй пошел вам навстречу?

– Совсем наоборот. Он отказался меня уволить.

– Отказался? – как попугай повторила я.

– Когда Дэй убедился, что я серьезен, он предложил мне другой вариант. Сказал, чтобы я нашел замену себе во «Флоренцию», а сам остался бы в Танвиче и писал книгу рецептов итальянской кухни для американских домохозяек.

– И вы согласились?

– Каждый повар мечтает о своей книге! А Дэй к тому же предложил мне очень выгодные условия. И сразу, как только я нашел для его заведения нового шефа, мы с Дэем заключили контракт на мою будущую книгу… Но я не ожидал, что сидеть и работать над книгой будет настолько скучно, – вдруг признался Маркато. – Можно задать вам вопрос?

– После всех моих? Конечно, – я улыбнулась как можно шире.

– Что с вами случилось? – я буквально кожей прочувствовала, как в Маркато темной волной снова колыхнулся страх.

– Не знаю, это случилось очень давно.

– Насколько давно? – любопытство и страх вместе.

– Я еще не родилась, – сухо пояснила я. – Могу предположить алкоголизм одного или обоих родителей.

– Только предположить? – осторожно уточнил он.

– Спросить все равно не могу, – пожала я плечами. Пусть думает, что хочет.