Пепел после тебя

Лифт открывается, но я не решаюсь в него войти. Слепо уставившись в стену, пытаюсь вереуть себе немного адекватности.

Руки трясутся. Ноги ватные.

Егор появляется рядом, обнимает за плечи, и мы входим в кабину.

Сейчас я бы не смогла сделать этого без него.

Зажмуриваюсь, ожидая, когда двери закроются. А когда кабина дёргается и начинает спускаться вниз, утыкаюсь носом в широкую грудь парня. Он гладит меня по волосам.

– Проблема отцов и детей стара как мир, Алина. Это просто нужно пережить.

Поднимаю голову и смотрю на него сквозь слёзы.

– И что теперь делать?

Егор подбадривающе усмехается.

– В моих планах было по-тихому встречаться до твоего совершеннолетия, если мой визит не принесёт результатов.

– Похоже, я всё испортила, – бросаю взгляд на свою сумку, болтающуюся на плече Егора.

– Нет. Ты сделала даже лучше, чем я предполагал. Никому тебя не отдам, моя мышка. Если твой отец этого не понимает, значит, я тебя самовольно забираю.

Глава 35

Гроз

Алина закрылась от меня... Наверное, я был к этому готов.

Она попросила меня помолчать, не обсуждать с ней отца, его невыносимый характер и всю эту дерьмовую ситуацию. «Просто полежи со мной», – так она сказала.

Включил какую-то музыку фоном. Лёг рядом и обнял.

Мышка была уверена, что отец явится за ней, хотя он даже не знал, где я живу. И, кажется, считала минуты до нашей необратимой разлуки. Я гладил её плечи, щёчки... жадно вдыхал её аромат, уткнувшись носом в нежное место за ушком. И она расслабилась в моих руках.

Стресс вымотал её окончательно. И вместо пустых разговоров она предпочла заснуть.

Я оставил её в своей спальне вместе с тарахтящим в ногах Чёрным, а сам ушёл на диван в гостиную... Чтобы не сорваться и не затискать её до необратимых последствий.

И мне, бл*ть, совсем не спится. Хотя я и прошлую ночь тоже не спал. Словно выключатель сломался, и теперь меня просто не выключает. Мозг кипит от переизбытка мыслей.

Что будет делать Столяров? Возможно, ничего не будет делать... Или завтра же явится в школу вместе с местным участковым. Или нам ждать этого участкового прямо с утра?

Но среди этих важных мыслей есть одна особенно яркая. Чёртов футболист её достоин, а я нет! И в груди больно долбит, долбит, долбит от этих слов Алининого отца.

Меня триггернуло – это факт. Я думал, всеку ему в рожу. И жалею, что не всёк. И не жалею тоже.

Да бл*ть!

Ворочаюсь, не в состоянии найти удобное положение. Нужно ещё больше вымотаться, чтобы отключиться. Физически вымотаться...

Встаю, включаю свет и решительно иду к тренажёрам. Сажусь на греблю. Сейчас бы какую-нибудь агрессивную музыку – и вообще ништяк. Но наушники в спальне. Не хочу будить Алину.

Херачу на тренажёре в давящей тишине, а в памяти всплывают все эпизоды, когда я видел Алину и Тимофея вместе.

Пиццерия... Этот мудак обнимал её. Потом мы столкнулись, и она втиснулась между нами. Меня снесло адреналином, мы подрались. Набережная... Его кофта на её плечах... Потом та драка, когда я взял Дана и Макса с собой. Вмешались какие-то прохожие, и Алина ушла с ним...

Как обо всём этом не думать?

У них был какой-то свой мир, о котором я нихрена не знаю. Возможно...

Тяжело сглатываю, зажмуриваюсь. Душу рвёт на части... Возможно, он действительно ей подходил больше. С ним не было таких проблем, как со мной. Он не играл с её чувствами, чтобы понять свои. Его друзья – не отморозки. И он такой весь правильный по сравнению со мной...

Стоп!

Но он же ей изменял!

Или нет?

Тёлки возле него вьются – это факт. Переходил ли Тим черту? Тогда, в прошлой жизни, я был уверен, что переходил и не раз. Но сейчас, когда Алина со мной, я даже в бреду не могу представить, что захочу кого-то, кроме неё. Хотел ли он?

Весь взмокший, я торможу и убираю «вёсла». Дыхание тяжёлое, веки тоже потяжелели. Иду в душ. Несколько минут стою под тугими тёплыми струями. Вытираюсь, надеваю шорты. Когда возвращаюсь в гостиную, понимаю, что свет выключен. А на диване...

Подхожу ближе. Алина... Обняв плед руками и ногами, воткнулась в него ещё и носом и, похоже, спит.

Я дал ей свою футболку, которая целомудренно прикрывала её бедра, но сейчас она задралась, оголив попку...

Что делать? Отнести обратно в спальню? Диван не разложен, вдвоём нам будет тесно здесь.

Присаживаюсь на корточки.

– Эй, малышка...

Не открывая глаз, бормочет:

– Ты оставил меня одну... Это обидно...

Улыбаюсь. Моё сердце поёт и несётся вскачь. Ложусь за её спиной, обнимаю за талию. Она разворачивается и, уткнувшись носом в мою шею, вновь бормочет:

– Не оставляй меня, пожалуйста.

– Ни за что, – шепчу в ответ.

– Обещаешь?

– Клянусь.

Через полминуты она вновь дышит размеренно. Уснула... Её рука соскальзывает с меня и замирает где-то слишком близко с пахом.

Ооо... Ну всё, сон опять как рукой сняло.

Бережно обнимаю её за плечи и зажмуриваюсь. Пульс грохочет в горле. Всё же я живой... И у меня есть потребности... А она в этом смысле пока не в доступе.

Хочется побиться затылком о диван.

Невесомо прижимаюсь губами к её лбу. Алина мычит что-то нечленораздельное и теснее ко мне прижимается.

Мне плохо... И чертовски хорошо.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем меня вырубает. Сладкие фантазии и яркие образы преследуют во сне. А слияние наших тел наяву такое крепкое и чувствуется так остро, что я не до конца уверен, где сон, а где явь.

Обжигающий поцелуй в ключицу... прикосновение пальчиками к щеке... Прядка волос скользит по моему плечу... её горячее тело вжимается в меня... Всё это внезапно заставляет проснуться.

– Привет, – жмурясь от яркого солнца, бьющего в окно, тихо говорит Алина.

Наши тела переплетены и будто приклеились друг к другу. Но она не торопится сбежать. Укладывается щекой на мою грудь.

– Как думаешь, сколько сейчас времени?

Самое время принимать контрастный душ. Я заведён до предела. Однако вслух хриплю: