Пепельный шелкопряд

Тем временем, демон вернулся к той софе, на которой сидел до этого и занял прежнее место, только теперь усадив себе на колени Илву и тут же вцепившись в неё. Она не особо сопротивлялась, лишь чуть поёрзав, чтобы устроиться удобнее. А потом и вовсе принялась перебирать светлые пряди, отвлекая от наблюдения за залом. Постепенно ярость спутника начала стихать, а внимание вновь оказалось целиком приковано к демонессе.

Он ткнулся носом ей в шею, вдыхая знакомый запах. Его маска была прохладной, в отличие от горячих губ, от мягких касаний которых кожа словно горела. Впрочем, Илва сомневалась, что он действительно мог оставлять ожоги таким способом, да и ощущения больше приятные, нежели болезненные.

Девушка вздохнула, обняв своего спутника, и мягко погладила его по щеке. А потом поцеловала, запуская пальцы в светлые растрёпанные волосы. Он ответил с охотой и нежностью, гладя девушку по спине. Но вскоре нехотя оторвался от её губ и вновь уткнулся носом ей в шею, наслаждаясь происходящим. Получая ласку, он быстро успокаивался, злоба уже вся истаяла.

Илва без интереса окинула помещение взглядом, и чуть нахмурилась, заметив недавнего инкуба. Его присутствие раздражало.

— Тебе здесь не нравится, моя драгоценная нэва? — почти шёпотом спросил Моррак, обдавая кожу горячим дыханием.

— Здесь людно, — ответила она, уткнувшись носом в волосы любовника и жадно вдыхая знакомый запах. От него пахнет чем-то вкусным и свежим, немного огнём и дымом костра.

— Мы можем уйти.

Илва промолчала, лишь чуть куснула его за кончик рога, после чего слезла с его колен, садясь рядом. Отчего-то хотелось завернуться в его мантию и остаться сидеть в ней под тёплым боком Моррака. Он лишь мягко улыбался, смотря на Илву и в очередной раз дивясь их отношениям. Он никогда не думал, что может испытывать хоть к кому-то такие потрясающие чувства, что сможет к кому-то настолько привязаться за не слишком долгий срок. Это казалось ненормальным сладким сном, миражом, который может развеяться в любую минуту, оставив ощущение ноющей пустоты внутри. Это неприемлемо.

— Вот ты меня всё по-разному называешь. Может мне тебе тоже какое прозвище придумать, а?

— Я никогда не говорил, что буду против, если ты меня тоже будешь называть не только по имени.

— Вот как? В таком случае я буду называть тебя вирр’ару, — заявила она. Моррак невольно вздрогнул и вцепился в Илву, прижимая к себе. Словами нельзя разбрасываться, так она говорила? Впрочем, он первый начал, назвав её нэвой.

Нэва. Наречённая. Ей не нравилось одно время, что он её так называл и, в общем, её можно было понять. Он бы тоже возмущался, если бы его вдруг начал кто-то так называть. Однако это казалось ему правильным. Но он никак не думал, что в ответ получит такое. Вирр’ару. Выбранный сердцем. Что ж, раз его нэва так считает, то пусть будет так. Это приятно до сладкой дрожи в теле.

— Как пожелаешь, моя милая, как пожелаешь, — ответил он, мурлыкнув. С трудом подавляя дрожь в теле, он выпустил Илву из объятий и глубоко вздохнул, стараясь вернуть самоконтроль, загоняя внезапно прорезавшуюся похоть поглубже. Потом. Не здесь. Люди и сородичи слишком раздражали, переводя сладострастное вожделение в откровенную жажду крови всех окружающих, исключая Илву. И даже воздух, пропитанный пьяным желанием, не помогал. Интересно, она бы помогла избавиться от остальных или станет лишь наблюдать?

Тихо фыркнув своим мыслям, Моррак нервно выдохнул и перевёл взгляд на демонессу, что сидела рядом. И это её придётся оставить одну? Это милое, хрупкое, местами наивное и доброе создание? Вот глупость же. Моррак поморщился, понимая, что такими темпами он сам себя уговорит затащить Илву в Домен силой. Наверное, так действительно было бы лучше. Но закончится такое скандалом и взаимными обидами, и ему это не нужно. Она далеко не так безобидна, как кажется. Такой же зверь, такой же демон, и от понимания этого становилось только хуже… Или наоборот, лучше.

Наверное, даже хорошо, что демоны влюбляются редко. Иначе творился бы полный бардак и вакханалия. Слишком сильные эмоции, слишком глубокие. А фальшивые эмоции окружающих и временных партнёрш… Какое это теперь имеет значение? Раньше раздражало и вызывало усталость. В какой-то момент Морраку даже думалось, что демоницы не способны испытывать что-то на самом деле, прикрывая эмоциональную сухость фальшивыми чувствами, что вызывало ещё больше скуки. Это понятно, о каких доверительных отношениях может быть речь, если чувств максимум на тёплую симпатию наскрести можно? В конце концов, он сам был тогда таким же лживым зачастую. Потом надоело, наскучило. Сейчас он не ощущал ничего, думая об этом. Это казалось не важным и мелочным. Моррак не любил заводить какие-либо «романтические» отношения со смертными. Их жизнь слишком коротка и он банально не успевал получить даже небольшого удовольствия от этих маленьких интрижек. Да ещё и сдерживаться приходилось постоянно. Слишком сильный укус или резкое движение — и всё, кровотечение, глубокие порезы, а то и переломы, когда барышни были особо хрупкими. И кому, спрашивается, такое удовольствие надо? С демонессами легче. В конце концов, одного вида и с ними куда удобнее заводить отношения. Может, не слишком-то и романтические, но, по крайней мере, вполне удовлетворительные. Но и от них Моррак успел устать, а о своих партнёршах он предпочитал банально не вспоминать. Да и что вспоминать? Они не задерживались надолго в его жизни. Да и было в этих отношениях что-то… обречённое и фальшивое. Никаких чувств, никаких настоящих эмоций. Совсем слабая тень привязанности и ещё более слабая тень дружбы. Ну и секс, конечно. И всё равно он ощущал себя порой как загнанный в ловушку зверь. Хотелось чего-то другого, а не картонных декораций, которые к тому же зачастую ещё и крайне плохо сделаны.

И тут — она, Илва. Другая, чужая, со своими взглядами на жизнь, и до ужаса интересная. Она подобна спасительному глотку свежего воздуха. Живёт по каким-то своим, неведомым правилам, а эмоции её искренние и настоящие, не прикрытые фальшивой картинкой. Он почти физически ощущал идущий от неё запах свободы, от которого сердце на миг замирало. Он завидовал ей, очень сильно. Тоже хотелось быть таким — свободным, независящим ни от кого, отвечать лишь за себя… Да что уж там, ему тоже хотелось приключений, хотелось повидать другие миры. Ощутить это пьянящее чувство собственной Силы. И быть рядом с ней, вместе с ней. Ему чертовски хотелось находиться рядом с ней, отдавшись собственным чувствам к ней. И Моррак чувствовал, что становится почти одержим этой идеей, а мысль о расставании становилась просто неприемлема.

Наверное, именно это вначале его и подкупило: если она раздражена — то раздражена; если злится — то злится; если ей весело, то она веселится. По-настоящему. И это было таким странным в начале, таким ярким, непривычным. И сама Илва казалась странной и непривычной, открытой, но осторожной. Наверное, именно поэтому она не использовала их связь так активно, как это делал сам Моррак, но и не пыталась что-то скрывать, отгораживаясь.

— Ты узнал, что хотел? — спросила она, прерывая мысли мужчины, поглаживая его по щеке.

— Да, — ответил он, прижавшись к ладони. — И мне придётся уйти. Поэтому, Илва, я спрошу снова, пойдёшь ли ты со мной? Не отвечай сейчас, не надо. Обдумай всё.

Девушка тяжело вздохнула и покачала головой.

— Прошу, моя драгоценная нэва, не говори сейчас ничего, — прошептал он, целуя пальцы демонессы. Но она и не собиралась, лишь печально улыбнулась и обняла мужчину. Он слабо улыбнулся, обняв в ответ и вместе с ней заваливаясь на бок. Лежать так он готов если не вечность, то очень близко к ней.

Илва, полежав немного, предпочла сесть. Благо размеры софы позволяли спокойно уместиться двум демонам. Мужчина недовольно хмыкнул, но притягивать обратно не стал, попросту сложив руки на груди и закинув ногу на ногу. Словно всем своим видом говоря, что пускать Илву обратно в толпу не собирается.

Рядом, на незаметном столике, стояло несколько бутылок. Девушка принюхалась, подозрительно глянув на мужчину, но от него не пахло алкоголем. Или этот запах терялся на фоне других. Взяв одну бутылку наугад, она поняла, что та пуста лишь наполовину.