Перекресток судеб

– Советую обуться, то, что мы оторвались от гончих, не значит, что они не найдут нас. Или ты хочешь по этим камням босая бегать? — Недовольно сказал Сарим и я посмотрела на него как на врага народа. За то время, что мы бегали от гончих, он вел себя так, как будто я съела его любимую собачонку. Он порыкивал на меня, отказывался протянуть мне руку помощи, когда мы перебегали очередной ручей и вообще старался держаться от меня подальше, и это жутко меня раздражало.

Наш Тихоня похлопал в ладоши, привлекая наше внимание, и мы прочли на карточке:

– Нужно подняться повыше и посмотреть, где дорога.

Мы посмотрели на вековые сосны вокруг и Акая, вздохнув, полезла на одну из них, но через минуту с визгом соскользнула вниз и стала стряхивать с себя маленькие серые комочки с глазками, она рухнула на землю и стала кататься так, как будто она горела. Парни накинули на Акаю плащи и стали похлопывать ее по всему телу, а когда с девушки скинули плащи, то я увидела, как ее лицо стало медленно покрываться серой сыпью и слегка синеть.

– Что это? — Пораженно спросила я.

– Литуалы, — чуть не плача, ответила Акая, яростно почесывая копчик и живот. — Эти мерзкие твари вызывают сильнейшую сыпь и синюшность, а еще, если их не убить, и хоть один останется на теле, он может тебя постепенно выпить, как вампир. И чем больше он будет пить кровь жертвы, тем жертве лучше будет становиться, и потому жертва не будет подозревать, что погибает. Единственный способ избавиться от паразита, это как следует помыться в холодной воде.

– Раз Литуалы есть на одном дереве, то и на других должны быть, надо искать ручей, — сказал Сарим и показал на низину впереди. — Там должен быть ручей, Акае обязательно нужно помыться.

– У меня есть лекарство от аллергии, — неуверенно сказала я. — Не уверена, но, может, поможет от этой жуткой сыпи и зуда.

– Хорошо было бы, — прошептала Акая почесывая локти. — Я так всю себя раздеру, если зудеть не перестанет.

– Тогда пошли к воде. — Сказал Захар и протянул мне руку, помогая спуститься с небольшого каменного уступа и подхватывая почёсывающуюся Акаю, которая уже вся была синей в крапинку.

Через десять минут мы вышли к небольшому озеру, спрятанному зарослями камыша и плакучей ивы, вода в озере была ледяной из-за бьющих на дне родников, и Акая с визгом ринулась в воду, не раздеваясь. От ее волос сразу отплыло два серых комочка, и я с облегчением вздохнула. Посмотрев на плакучие ивы, я попыталась там увидеть литуалов, но ничего не увидела.

– Не переживай, — сказал Захар, вставая рядом со мной. — Литуалы живут только на хвойных деревьях, и то не на всех. Чтобы на дереве появились эти пакостные шарики, нужно, чтоб на дереве кто–то повесился. Если их сразу не уничтожают огнем, то они поселяются и на соседних деревьях. Но не распространяются дальше нескольких штук, разве что кто-то еще погибнет в том же месте, тогда они объединяются в одно огромное существо и пускаются по лесу, выпивая кровь у всего живого. Правда, такого давно уже не было, некоторые даже думают, что это сказки.

– Ваш мир меня иногда жутко пугает, и все же он прекрасен, — тихо сказала я, и показала на небольшие светящиеся цветочки возле одной из ив. — Что это за цветы?

– Памятники, — спокойно ответил кузнец, — их обычно девушки вплетают в одежду своих парней, чтоб они в долгом путешествии не забывали о своей девушке и не изменяли ей.

– И что, помогает? — изумленно спросила я.

– Не очень, но они все равно это делают, — широко улыбнувшись, ответил Захар, и я невольно улыбнулась в ответ.

– Мужчины, вы бы пошли дров пособирали, что ли, — выкрикнула из озера уже изрядно замершая Акая и Сарим с Захаром, слегка смутившись, пошли за хворостом, а Бор Бар просто демонстративно сел лицом к огромному камню и, похоже, опять погрузился в медитацию.

Я поспешила помочь подруге раздеться и вытереться сухим куском полотна, которое она предусмотрительно положила в свою сумку. Я достала из своих запасов таблетку от аллергии и протянула ее подруге.

– Не жуй, сразу глотай и запивай, она жутко горькая, но, надеюсь, поможет, — велела я ей и накинула на ее плечи чистую рубашку.

В воздухе чувствовалась перемена в погоде и, похоже, скоро небо должны были затянуть дождевые облака. Акая, лязгая зубами от холода, с трудом проглотила таблетку и, скривившись, сделала большой глоток воды.

— Какая гадость, — простонала она, как только смогла говорить.

— Зато сыпь проходит на глазах, — радостно ответила я ей и показала на ее грудь, обретавшую естественный цвет. Да и сыпь становилась не так заметна.

— Девушки, вы одеты? — Услышали мы ворчливый голос Сарима и Акая, ойкнув, поспешила одеться.

Парни принесли не только хворост, но и немного грибов, ягод и орехов, а Захар еще и огромную ящерицу сумел прибить камнем, и у нас появилась возможность попробовать ее мясо. На вкус она была как курица с привкусом рыбы, к тому же очень жесткая, и я, с трудом прожевав один кусочек, оставшуюся часть ножки отдала Захару, а он отдал мне все свои ягоды, и мы, довольные обменом, уставились на Бор Бара, который крутил в руках небольшую палочку с наростом, и пытался этот нарост разгрызть.

— Что ты делаешь? — Спросил Тихоню кузнец.

— Надо задобрить лешего, иначе мы так и будем плутать по лесу, — появилась надпись на карточке, и тут же сменилась следующей. — Этот нарост — это гнездо долиликов, если смешать их яйца с цветами памятниками и добавить немного чистой крови мужчины и женщины, то я смогу задобрить лешего и, надеюсь, он нас отпустит.

— Я нарву цветы, — тут же сказала я, и встав на ноги, побежала под иву за мелкими цветочками.

— Я дам свою кровь, — предложил Сарим и посмотрел на Акаю.

— Я тоже дам свою кровь, — Ответила она на его взгляд, и парень как будто немного расслабился и мягко улыбнулся ей. Захар помог Тихоне расковырять нарост, и из него удалось достать три перламутрово–радужных шарика с рисинку размером. Бор Бар размял их вместе с цветками у себя в ладони и, перемешав их с несколькими каплями крови нанес, смесь на камень и замычал мелодию своим жутким голосом. В лесу неожиданно заскрипели деревья, и ветер резко подул от камня во все стороны, в лесу как будто кто-то с облегчением вздохнул, и вдруг только теперь мы поняли, что не слышали никаких привычных звуков леса. Птицы заголосили яростно и все сразу, как будто наверстывая все то время, что вынуждены были молчать, а Бор Бар вытер вспотевший лоб и улыбнулся нам мягко и ласково, он кивнул и показал на узенькую тропинку, что появилась у озера и убегала куда-то вглубь низины на запад, туда, где должен был быть тракт.

— Надо до ночи выбраться на дорогу и дойти до площадки отдыха. — Строго сказал Сарим и показывая своим примером, как мы спешим, побежал по тропинке.

В течениие получаса мы бежали без проблем, и казалось, что вот так запросто и выбежим из леса, когда позади нас раздался торжествующий вой, и мы, не сговариваясь, побежали еще быстрее, и все же гончие быстро нагоняли нас. Сарим остановился и встал у обрыва, повернулся к преследовавшим нас тварям и выхватил меч.

— Что ты собираешься делать? — Спросила его Акая, становясь рядом с рыцарем и тоже обнажая меч.