Перекресток судеб

— Черный с синей полосой! — В ужасе сказал трактирщик и рассеянно посмотрел на десятника. — Да что происходит?

— Умертвия в городе! — Жестко сказал десятник и, оглядев собравшуюся толпу вокруг, провел ладонями по лицу, встряхнулся и заорал. — Ну, и чего встали!? Марш по домам и не высовывайтесь, у кого нет магической защиты, ступайте в трактир и чтоб носу на улицу не высовывали! До утра город в осаде!

— Что будем делать? — Спросила я у Акаи.

— Сама слышала, сидеть в трактире и дожидаться утра, — ответила мне подруга, она осмотрела крыши соседних домов и поморщилась. — Если что, мы тут как в колодце будем, особо не побегаешь. Вся надежда на защитную магию трактира.

— Да, место неудачное. — Согласился с подругой рыцарь и пошел в трактир, но, обернувшись, строго сказал:

— Что встали, марш броню одевать и вооружаться, магия магией, а умертвия — это вам не шутка! Особенно если их много, могут полгорода вырезать, пока с ними справятся! Будем защищать всех, кто собирается переночевать в трактире!

Паники не было, обитатели близлежащих домов пришли в трактир с оружием и запасом продуктов, детей отправили на верхние этажи, ставни на окнах не только заперли, но и заколотили досками, в дымоходах подняли решетки, а в подвале не только активировали магию защиты, но и расставили медвежьи капканы. Дверь в гостиный зал заперли на тяжеленый засов, да еще и решетки опустили с потолка. Трактир был готов к обороне, и теперь я поняла почему тут было столько защитной магии, трактир был местом сбора всех, кто не мог себе позволить эту самую магию.

И женщины, и мужчины и даже подростки с пятнадцати лет, все вместе готовились к обороне, столы и стулья были сдвинуты к стенам, пустующие комнаты на втором и третьем этаже заперты и заколочены. Все, кто мог магичить, разработали совместный план обороны, и я поразилась тому, как все были спокойны и уверены в том, что отстоят не только этот квартал, но еще и сумеют поутру найти того, кто натравил на город умертвиев.

А я сидела у запертого и заколоченного окошка и время от времени посматривала на улицу в маленькую щёлочку. Там было темно и тихо, лишь кто-то шаркал ногами и скребся о стену. Я всмотрелась в мрак ночи и вскрикнула, когда увидела мутно-красный глаз, заглянувший в щель и уставившись на меня.

— Они здесь! — пискнула я и отошла от окна.

Глава шестая

Ночь с 22 на 23 июля — трактир «Три поросенка Юлы». Город Осирион. Берег реки Лика

В трактире стояла тишина. Все напряженно вслушивались в то, что происходит на улице. Шаркающие шаги то удалялись, то возвращались, кто-то скребся в дверь, но когда на крыше раздался вой, все разом вздрогнули, и кто-то тихо заплакал, явно зажимая себе рот.

– Главное — не шуметь, — едва слышно прошептал трактирщик, — они нас не найдут, если сидеть тихо.

Мы и сидели, кто на полу, кто на стульях у стены рядом с камином, многие сидели на ступеньках, и все слушали, как кошмар и смерть развлекаются за стенами трактира.

Набат стих в одиннадцать вечера, резко, как будто он тоже боялся нарушить тишину. Но к полуночи из разных концов города стали раздаваться крики и какие-то хлопки. Кто-то все ближе и ближе подходил к трактиру, и я почувствовала откат магического потока. Кто-то уничтожал умертвиев.

Я не знала, откуда я знаю о магическом откате энергии, но я четко представила себе заклинание поглощения черного заговора подъема живых мертвецов, я даже могла назвать все потоковые узлы и специфику заклинания в полнолуние.

Вот энергопоток изменился, и уже те, кто пытался разрушить темное заклинание, вынуждены были защищаться, вот пролилась первая кровь, и умертвия, учуяв ее, стали агрессивнее и ринулись на магов. Бой с монстрами был быстротечным, и маги потеряли троих, им пришлось обезглавить товарищей и сжечь огненным заклятием тела, умертвия тоже сжигали, а потом маги пошли дальше, я вздохнула с облегчением, но неожиданно я почувствовала что-то более кошмарное и более сильное. Оно кралось по переулку к магам и атаковало молниеносно, никто не успел отреагировать вовремя, и маги погибли быстро, а их тела обезглавить и сжечь было некому, и вот уже они поднялись и зашаркали по переулку, ища новые жертвы.

Я сидела в углу у камина и, обхватив себя руками, заставляла себя молчать, не издавать ни звука, а мне хотелось кричать, но я усилием воли держала свой рот закрытым, я даже дышала медленно и глубоко, надеясь, что это поможет мне сдержаться. Бор Бар сел рядом со мной и обнял меня, в его глазах я прочла понимание моего состояния. Он погладил меня по голове и заставил прижаться к нему, от него исходила приятная и какая-то родная энергия, он был как будто частью меня самой, и от его присутствия мне становилось легче.

Тишина была глубокой, но все же она не могла продолжаться вечно, один из мужчин поднялся на ноги и подошел к окну, он выглянул в ту самую щелочку, в которую я выглядывала на улицу, и стал шепотом пересчитывать умертвиев.

— Восемь! — прошептал он. — Всего восемь, у нас тут четыре опытных мага и странствующий рыцарь, его спутники тоже чего-то стоят, а служитель Тишины тем более. Может, все-таки стоит попытаться уничтожить тварей!

— Нет, Филан, нет, — также шепотом ответил этому мужчине трактирщик. — Ты прекрасно знаешь, если мы привлечем внимание хоть одной твари, сюда придут остальные и не успокоятся, пока не прорвутся в трактир. Филан, я все понимаю, ты хочешь отомстить за жену, но подумай об остальных, кто тут прячется. Подумай о своих дочерях, что сейчас сидят наверху.

— Вы все трусы! — прошипел Филан и усевшись на стул у окна снова уставился в щель.

Наверху заплакал грудной ребенок, все встрепенулись и ахнули женщины.

— Детей же должны были напоить сонным зельем!? — выкрикнул кто-то из мужчин, и тишина умерла.

Я почувствовала, как ее защита растаяла и как монстры на улице все обратили свои мутно-красные глаза на трактир.

Три женщины убежали наверх к детям, а остальные стали переглядываться, как будто ища виноватую. Но никого не нашли и я поняла, что сейчас начнется свара базарных хабалок, но тут встала самая пожилая из женщин и сказала:

— Если хоть одна общипанная курица сейчас откроет рот, я лично ей язык вырву и скормлю умертвиям, вы меня знаете!

Женщины тут же как будто сдулись, а некоторые даже предпочли спрятаться за спины мужей и отцов. Старуха осмотрела всех, кто был в зале, и ее взгляд остановился на мне и Бор Баре.

— Что ты там видишь девочка? — спросила она у меня, и я вздрогнула, но Бор Бар крепче прижал меня к себе, и я смогла сдержать крик ужаса.

Я, молча, отрицательно помотала головой, и старушка понимающе вздохнула и ссутулившись опустилась на стул.

— Там одна из тварей тьмы, она не даст покинуть нам этот дом, — сказала старуха, — Я ее чувствую, она прячется в подворотне. Она ждет, когда мы поддадимся страху и накормим ее им. Поэтому мы должны быть сильными и контролировать свой страх. Посмотрите на эту пришлую, она жутко боится и все же сдерживает страх внутри себя, он уже лишил ее голоса, но она продолжает держать его в себе, так и мы должны держать страх и не выпускать его в ночь, иначе тварь нас сожрет.

Старуха ошибалась, я молчала не от страха, я молчала, потому что знала, что тишина защитит меня, я чувствовала её в себе, и она все сильнее и сильнее проникала в меня, сковывая мои голосовые связки.