Перемена погоды

бродящей фруктозы, арбузов, грибов,

средь мятых контейнеров, мусорной ниши,

средь кошек голодных и бирочных псов.

Шагают с культями, без когтя иль пальца,

порою без лап и с подбитым крылом,

другие грудятся пред самками в танцах,

а трое облиты зелёнкой, вином.

Унылое зрелище птичьих несчастий.

А это ведь души всех бывших людей!

Они тут за грех иль иные участья?

Как крысы и мыши, как части теней…

Уста любимой женщины

Малиновый цвет мандариновых губ

медово-молочного, нужного вкуса

наводит мой дух на живую строку

к поэме, в какой упоённые чувства.

Красивые дольки, с рисунками в них,

приятны на ощупь, на вид и на запах,

достойны не только стиха, а двух книг.

Таких нет у лучших воронежских самок!

Питательный, пухленький образ и стать.

Волшебный изгиб и вся формочка дива.

Фактурная выпуклость, мягкая гладь.

Пьянят, как стаканчики аперитива.

Чудесная мякоть и лакомый шарм.

Отборнейший сорт, розоватая ясность.

Одна совокупность питающих чар.

Люблю собирать их нектар и прекрасность!

Просвириной Маше

Добивания упавших

Полк обезглавлен. Мой дух обездолен.

Мощь обесточена. Смят общий щит.

Мышечный стан навсегда обескровлен.

Рой из свинца надо мною кружит.

Кто-то палит, кто-то лезет в окопы,

кто убегает, всё-всё побросав,

кто-то стал вдруг инвалидом, циклопом,

кто-то пьёт кровь, что течёт по усам…

Жуткое зрелище. Рубище. Бойня.

Жаром гудит вражий край стервецов.

Падают лучшие, гордые воины.

Гаснут лучинки безусых бойцов.

Я же почти ничего уж не чую.

Мне не узнать, чем свершится война.

Вдруг ощущаю горячую пулю -

враг обратил этот выстрел в меня…

Дурак-император

В салоне хмельных, беспринципных девиц,

где смех и бутылки, и аплодисменты,

играются флирты и пьяненький блиц

за свёртком сигары и рюмкой абсента.

Играет бездонная музыка в такт,

в мотив атмосферы бесед, расслабленья,

где курится дым папирос или мак,

где лесть и объятья, и губосплетенья.

Широкий разгул, но с оплатой вперёд.

Дозволенность с первой купюры и дальше.

К девчонкам легко подбирается код.

С любыми возможно и глубже, и чаще.

Вальяжно и пьяно средь комнат и ниш.

Средь разных гетер я почти император!

Но всё же скучаю средь дивных винищ,

улыбок, столов и диванных квадратов.

Хочу я отбросить разврат и весь бред,

с безумьем и ложностью вмиг распрощаться,

желаю вспорхнуть, улететь на твой свет

и больше вовек сюда не возвращаться!

Но ты не моя, и лучишь для иных.

Теперь наши судьбы уже неизменны.

Поэтому я остаюсь средь дурных,

и сам в дурака превращаюсь смиренно…

Просвириной Маше

Черепки – 49

Ты в вечных загонах и займах, заломах,

всегда в предвкушении скуки, беды,

и с запахом пота, в сомненьях, заёбах…

Эй, ты – негативщик. Нам не по пути!

***

Вас двух надо трахнуть! Дочурку и мамку!

А то стали злобны, наглы и резки.

Одной надо вправить обвисшую матку,

второй же – её молодые мозги.

***

Стихи – есть движение слова.

Стихи – рост ума и души.

Стихи – созидание нови.

Стихи – дети мягкой тиши.

***

Ухмылки, кривлянья с кальянною трубкой,

безделье, развод на коньяк и вино,

молчания, еле заметные грудки…

Сегодня в стрип-клубе халявщиц полно!

***

Люблю я соития, акт заводной.

Сегодня я в роли фруктовой и властной.

Уже расчехлив свой банан молодой,

внедряюсь в инжир, обработанный маслом.

***

"Наседки", засев на все пять унитазов,

справляют нужду чернового движка,

смотря передачи, давя кал и газы…