Перстень Агируса
Шрифт:
Марк усадил меня рядом с собой на скамейку у маленького бассейна с голубыми лотосами и подал мне чашку кофе. Все собравшиеся в зимнем саду семь человек казались то ли уставшими, то ли встревоженными.
Профессор погладил сонного ручного попугая — тот сидел на спинке садового стула и задумчиво чесал лапой клюв. Птица была крупная — размером чуть ли не с курицу. Когда профессор уселся на этот же стул, попугай принялся ласково теребить его за ухо. Альфред Мейсен отмахнулся от птичьих нежностей, пересел на другой стул, который стоял возле высокого куста вьющейся розы и сказал:
— Некоторым из вас уже известна новость, касающаяся Евы Фостер.
Он замолчал,
— Это я удачно сел именно здесь. Сказанное под розой считается страшной тайной, которую нельзя никому выдавать. Итак, помните — Sub rosa dictum 61— и слушайте!
У меня для вас есть хорошие новости и плохие. И те, и другие касаются Евы Фостер. Вам известно, что семь дней назад она выпила зараженную воду, которую ей подсунула темная лошадка Эллинор, и превратилась в мамбула. К счастью для Евы, первыми ее жертвами стали овцы, а, как известно, кровь живой овцы является снотворным для всех видов зомби, к тому же она замедляет разрушительные процессы в обреченном зомби-организме.
Мы нашли Еву спящей, перевезли ее в Мейсен Мэнор и немедленно принялись за лечение. Я заменил ужасную мамбульскую кровь на искусственную жидкость, мне помогла в этом Анна, — легкий поклон в мою сторону, — что также позволило затормозить губительные процессы. В тот же день мы ввели в тело бедной женщины наш состав «Спиритус» и лекарство Анны против смертельной лихорадки. Соня, укушенная матерью, получила точно такое же лечение и благополучно превратилась в агируса (как и кот Питкин). Но миссис Фостер оставалась мамбулом.
Разница между этими случаями заключалась во времени. Соня приняла лечение сразу же после заражения, мозг не пострадал — все было сделано быстро и она избежала превращения в мамбула. А Еву мы получили уже в прискорбнейшем состоянии...
Что было делать? Для спасения мозга бедной женщины пришлось погрузить ее в искусственную кому, а я, тем временем, использовал все мыслимые средства, чтобы вернуть пациентку в человеческую сущность.
Но Ева лежала в коме и ничего не помогало, она оставалась мамбулом, а я не собирался сдаваться, решив бороться за нее до конца и призвав на помощь Марка. Нам пришла в голову интересная идея.
Мы заставили мозг Евы воспалиться, надеясь на то, что залечивая его, организм восстановит разрушенные участки. Добиться воспаления мозга у мамбула оказалось трудным делом, что только не пошло в ход! И химические препараты, и воздействие на голову жаром и холодом, и сотрясения...
Я вдруг представила гротескную картину, как ученые делали это: совали голову Евы то в печку, то в холодильник, трясли ее и били по ней деревянным молотком, мне почему-то стало смешно, я не сдержалась и захихикала, отвернувшись и поднеся руки к лицу.
Профессор возмущенно посмотрел на меня — я, содрогаясь от смеха, выдавила из себя:
— Простите, сэр..., — и снова рассмеялась.
Альфред Мейсен, подняв брови, ожидал когда у меня закончится неуместный приступ нервного веселья, а затем, сделав паузу, продолжил:
— ...наконец я добился своего. Но это не привело ни к каким положительным изменениям и я понял, что Ева просто вскоре умрет.
И тогда я решился на крайнее средство — ввел ей кровь вампира, взяв немного из флакона, подаренного Марку Серебряным Старцем.
И вот, под действием вампирской крови, воспаленный мозг Евы начал быстро выздоравливать и восстанавливать утраченные функции. Вскоре процесс успешно завершился, но вместе с этим произошло кое-что другое...
Ева стала вампиром.
Вздох изумления прошелестел по саду, Эми громко вскрикнула, а Соня заплакала:
— Она теперь не моя мама, а кто-то другой, да? Ответьте мне, профессор!
Альфред Мейсен виновато посмотрел на девушку и сказал:
— Я не знаю, Соня, понятия не имею испытывает ли вампир родительские чувства. Но на всякий случай приготовься к... ммм... к плохому развитию событий.
— Я хочу увидеть маму!, — твердо заявила девушка, глотая слезы — она не виновата в том, что с ней случилось, я буду любить и уважать ее, несмотря ни на что.
Марк сказал Соне:
— Придется подождать несколько дней. Сейчас рабочие готовят специальное помещение в старом Мейсенхаузе, где Ева будет жить. Как только они закончат, ты сможешь повидаться с матерью.
Молодой ученый добавил, обращаясь ко всем:
— Это касается не только Сони. Вероятно, многие из вас захотят увидеть настоящего вампира, но знайте, что это существо лукавее самого хитрого человека и очаровательнее любой соблазнительницы. Ева пленит вас, вы можете потерять голову и влюбиться в нее. Мозги выключатся и она заставит вас сделать для нее что угодно — выпустить на свободу, например. Поэтому посещать Еву я позволю только группой в несколько человек — так сила ее воздействия будет уменьшена.
Раздался телефонный звонок, профессор ответил, а затем отошел в сторону, разговаривая с кем-то.
Вернувшись, он сообщил:
— Звонили из штаба. Новости не радуют, ситуация становится все опаснее из-за непредвиденных переносчиков инфекции. Известен один случай заражения людей внутри запертого дома, пока только один, — профессор сделал ударение на слове «пока».
— Как удалось выяснить, в тот дом проникла крыса-мамбул и напала на хозяйку. Срочно был составлен список опасных животных. В него вошли все млекопитающие хищники, приматы, рукокрылые, а также некоторые грызуны, например крысы и мыши.
Безопасными животными являются травоядные копытные, то есть овцы, лошади, коровы, козы и так далее — на них не действует вирус Beefax M. В этот список входят также все рептилии и пресмыкающиеся.
В отношении хищных птиц пока нет полной ясности. А вот все прочие пернатые не представляют угрозы распространения опаснейшего вируса.
Мы очень боялись, что кровососущие насекомые смогут передавать Beefax M, опасения эти были логичными, зная, что укус комара способен заразить человека малярией, тяжелейшими лихорадками... Но, к счастью, комары, москиты, блохи и прочие назойливые насекомые не являются разносчиками данной инфекции.