Первый инженер императора II

В Хмарском жизнь кипела. Ремонтники и кровельщики трудились вовсю, стучали молотки, пахло свежим деревом. Крестьяне занимались своими делами — кто-то чинил инвентарь, кто-то перебирал привезенные запасы. Атмосфера была рабочей, но спокойной.

Оставив Ивана с братом на попечение Иши и Ольги, я, немного поразмыслив, направился прямиком к Скворцову. Маг сидел под своим любимым навесом, который теперь больше походил на летнюю беседку, и медитировал, или просто дремал — по нему не поймешь.

Я подошел ближе.

— Мэтр Скворцов? — негромко позвал я.

Он поднял на меня свои ясные синие глаза.

— Барон. Вернулись? Как поездка?

— Успешно. Лекари подтвердили ваши слова — Мите нужен покой и уход. И еще… особые фрукты.

— Солнечные яблоки? — маг чуть заметно улыбнулся. — Да, вещь ценная. И редкая ныне.

— Будем искать, — сказал я. — Но я к вам по другому вопросу. Помните, я рассказывал, что разбил тот черный кристалл в городе?

— Помню, — спокойно отозвался маг. — И до сих пор искренне радуюсь и не нахожу объяснения тому, как вы выжили и успокоились, не выгорев дотла.

А ведь такая вероятность была и весьма немаленькая. Хорошо, что все обошлось. Хорошо, что артефакт в моей голове, который я все это время считал имплантом, оказался одной из первых рун. И хорошо, что мне хватило воли его обуздать.

Я сжал крепче небольшой камушек в кармане.

И не только его.

— Так вот… — я осторожно извлек тот самый серый конусообразный камеь, который подобрал на месте уничтоженной Дикой Руны. — После него остался вот этот артефакт. Я не знаю, что это, но чувствую… силу. Иную. Не такую темную, как от кристалла.

Я протянул камень Скворцову. Маг взял его кончиками пальцев, поднес к глазам. Его зрачки на мгновение сузились, а затем расширились, в них вспыхнул синий огонек.

— Невероятно… — прошептал он, и я впервые увидел на его лице не просто удивление, а настоящий шок. — Сердце Руны… Очищенное… Но как?..

Он поднял на меня взгляд, полный вопросов, на которые, я был уверен, у меня пока не было ответов.

— Помните вы сказали мне, если станет совсем худо — мне нужно добраться до руны? — спросил я его и постучал себя пальцем по виску.

— Верно, — кивнул маг.

— Я добрался, — повторил я, и на этот раз в моем голосе прозвучала не только усталость, но и нотка триумфа. Я действительно гордился этим. Мэтр тогда сказал мне «научиться зреть». И я научился

Или, может быть, просто констатация невероятного факта.

— Не к той, черной, что стояла на площади. К той, что внутри меня. Тот камень, что я видел на поляне в своем сознании. Я смог прикоснуться к нему, — объяснил я сказанное.

Я видел как Скворцов удовлетворенно улыбнулся, прикрыв глаза, словно понимал, что так будет с самого начала, но он все равно задал вопрос:

— К внутренней руне? — переспросил он спокойно. — Значит, ты все же научился зреть и смог вступить с ней в контакт. Похвально, юноша. Очень похвально.

— Да, — кивнул я. — Кажется… кажется, мне удалось ее… обуздать? Или, по крайней мере, установить некий диалог. Ту силу, что мне подсадили в голову ученые моего времени… они ведь и сами не ведали, что творили, мэтр. Играли с силами, природу которых даже не пытались понять до конца. Они видели лишь инструмент для ускорения мыслительных процессов, а получили… вот это, — я снова ткнул пальцем в висок. — Магию. Руну. Как вы это называете.

Я перевел дух, пытаясь собраться с мыслями, восстановить в памяти хаотичную последовательность событий, которые все еще казались нереальными, словно отголоски лихорадочного сна.

— После того, как я коснулся камня внутри себя все вокруг снова заволокла тьма. Та самая, что была, когда Шепот захватил нас на площади. Я помню происходящее смутно, как в тумане… Словно меня снова затянуло в ту вязкую черноту, но на этот раз я не был один. Я чувствовал ее — ту Дикую Руну, тот черный кристалл. И она чувствовала меня.

Я замолчал, пытаясь подобрать слова, чтобы описать то, что произошло дальше. Это была не физическая битва, не обмен заклинаниями. Это было нечто иное — столкновение воли. Чистое, первобытное противостояние двух сознаний, двух сил, одна из которых стремилась поглотить, подчинить, а другая — выжить, вырваться, защититься и защитить остальных.

— Мне кажется это была борьба. Битва воли, — продолжил я рассуждать всулх. — Она пыталась удержать меня, снова затянуть в тот мрак, из которого нет выхода. А я злился. Злился на себя за ошибку, за то, что подвел людей, злился на эту чертову Руну, на Цепеша, на весь этот безумный мир. Я был на грани. На грани жизни и смерти, в самом отчаянном положении, когда казалось, что выхода уже нет. Я был зол на себя за то, что подвел людей, которые поверили мне и тоже могли сгинуть.

Я снова замолчал, вспоминая то всепоглощающее чувство. Ярость, ставшая топливом. Ответственность, ставшая стержнем. Желание жить и защитить тех, кто доверился мне, ставшее… пламенем.

— И тогда я воспылал, — сказал я тихо. Не потому, что опасался своих людей, нет. А потому, что сейчас им не нужно было знать таких тонкостей. Но Скворцов меня услышал. — Чувство воли… оно стало настолько необъятным, мэтр. Словно плотину прорвало. Я не знаю, как это объяснить. Но я почувствовал, что могу все. Что никакая тьма, никакая Дикая Руна не сможет меня удержать. Эта сила выплеснулась наружу. Сначала я разнес Цепеша, — признание далось нелегко, но скрывать это от Скворцова было бессмысленно, он и так, скорее всего, все понял, — а потом ударил по кристаллу. Просто ударил, вложив в этот удар всю свою ярость, всю волю. И он он рассыпался. А я словно сбросил оковы. Шепот исчез. Тьма отступила. И-и-и… я нашел вот это, — я снова указал на серый камень в руке мага.

Я посмотрел на Скворцова, ожидая его реакции. Осуждения? Неверия? Но в глазах мага читался лишь глубокий, почти научный интерес и… восхищение?

— И у меня возникла теория, мэтр, — продолжил я, чувствуя себя немного увереннее. — Что я не просто уничтожил Дикую Руну. Что в тот момент, когда моя воля оказалась сильнее… когда я смог противостоять ей и сбросить ее оковы я каким-то образом подчинил ее себе. Очистил. И вот это… — я снова кивнул на камень, — это и есть ее суть? Ее сердце? Но это лишь мои догадки, основанные на ощущениях, а не на знаниях. Я верно понимаю, что это Сердце Руны и есть… сама руна?

Скворцов перевел взгляд с камня на меня, и в его глазах все еще плескался отблеск азарта человека, которому попалось нечто, о чем он очень давно мечтал, но не мог получить.

— Верно, барон, — голос его был тих, но тверд. — Абсолютно верно. То, что ты держишь в руке, вернее, то, что держу я, — он бережно повертел камень в пальцах, — это и есть Сердце Руны. Квинтэссенция ее силы. Но… она не просто подчинена. Она… очищена. Лишена той дикой, хаотичной энергии, что порождала Шепот и сводила с ума все живое вокруг. То, что тебе удалось сделать это не просто победа над Дикой Руной. Это прецедент, которого давно не знала история магии. Ты не просто уничтожил угрозу, ты преобразовал ее. Ты создал новый артефакт. Чистую, концентрированную магическую сущность. И теперь она стала еще одним достоянием нашей магии, которое предстоит изучить. Понять, какими свойствами она обладает. На что теперь способна магия, обогащенная новым символом.