Песнь Пророка

Он никогда не думал, что умеет так быстро бегать на четвереньках. И так плохо разбирать дорогу, по которой несется. Щит в конце концов соскользнул с предплечья, останавливая его где-то посередине пещеры.

Членистоногая мать замерла в нескольких футах от него, накапливая паутину, чтобы стрельнуть в него очередной раз и обездвижить. У Хоука хватило ума встать на ноги, но он не представлял, что может сделать, не имея на руках никакого оружия. Даже у трупов отбирать что-то было бессмысленно - здесь ломкие лапки были не помощники. Он посмотрел на Бетани, но та была слишком занята тварями, атакующими ее с верхнего уступа стены.

И вдруг сознание прояснилось. Мягкое брюхо матки; меч, пронзивший ее голову; его щит, гравий под ногами…

Позже Гаррет мог поклясться, что все эти мысли были не его. Он любил анализировать, когда раздавал задания другим, но сам никогда не слушался своих советов. Никогда не был предусмотрительным настолько, чтобы продумывать, каким именно способом лучше убить врага, лишь бросался вперед, надеясь на авось. Пока это работало.

Сейчас он оказался без меча.

Голова заработала на износ. Ноги подхватили его, несясь в лобовую на паучиху. Матка замерла, не ожидая от него такого хода. Ступня в сапоге внезапно перекатилась на пятку, тело рухнуло на землю, продолжая по инерции ехать по мелким камням, устилающим землю. Перед лицом пронеслась голова паучихи, правая рука дернула щит с левой, переворачивая на бок.

Хоук словно проснулся. Собрав силы, он толкнул острый угол щита в ее брюхо. Он пронзил мягкие ткани, как теплое масло. Рваный порез прошел почти до конца, пока Гаррет наконец не затормозил, врезавшись в задние лапы. На его голову разом начали валиться черные потроха, топя в своей удушливой вони. Неземных усилий стоило просто отползти в сторону, чтобы тварь не раздавила его своим весом.

Грохот падающей туши прозвенел в воцарившейся тишине. Оставшиеся несколько пауков боязливо прятались в стенах, осознав, что шансов на победу у них не осталось.

Бетани сняла руну, выходя за начерченный круг. Она вся вспотела, руки тряслись, но ее так и омывало счастье от одержанной ими победы. Кордула так же покачивалась от изнеможения, но она упорно притворялась, что совсем не устала. Тем не менее гномке пришлось стащить шлем; все лицо под ним было мокрое и раскрасневшееся. Дэггет, погнавшийся за последним маленьким паучком, удирающим в нору, смотрелся лучше всех. Но он-то знал, что выглядит так постоянно.

Девушки улыбнулись друг другу и хотели уже заговорить, как увидели, что Хоук не поднимается. Они кинулись к нему, обходя тело паучихи. Гаррет лежал на боку, положив голову на камень. Его правая нога была окровавлена, но сильно поврежденной не выглядела. Бетани хотела приблизиться, но ее брат протестующе застонал.

– Уйдите все, - попросил он.

– С тобой все хорошо?
– все же решила уточнить магесса.

– Лучше быть не может, дайте полежать.

Хоука тошнило. Тошнило от всего. От многоногих трупов, лежавших в дюймах от него, от слабости в желудке, охватившей плотным кольцом его змеек, от кишок на его доспехе и в волосах. Сейчас как никогда хотелось оказаться в постели, зарыться затылком в мягкую подушку и никогда-никогда не думать о том, что бывают такие штуки, как Глубинные тропы, пауки и Кусланды.

Муть прошла лишь через несколько минут. Гаррет с трудом поднялся, держась за все, что попадалось под руки.

И Бетани, и Кордула сидели на камне, привалившись к спинам друг друга. Дышали они уже спокойно, но жар от пыла битвы с них еще не сошел. Дэг подошел к нему и лизнул руку в перчатке. На вкус она ему не понравилась, о чем он тут же возвестил, с отвращением высовывая язык.

– Еще минуту, и я буду огурчиком, - сообщил Хоук, потрепав сестру по голове.

Он вернулся к паучихе, пытаясь определить, что из всех этих куч гнилостной плоти было головой. Нашлась она сразу - Гаррет определил ее по блеску рукояти, выскользнувшей наружу после удара о землю. Освободив меч из плена паучьего тела, он вытер его лезвие о штанину. Сильверит засиял.

Хоук с шумом втянул отравленный вонью воздух, чувствуя, как силы возвращаются к нему. Совсем хорошо ему не стало, но ноги уже не подкашивались, а боль в затылке не пульсировала, как раньше.

Пока дамы переводили дух, он решил исследовать паучиное гнездо. Здесь могли оказаться самые разные вещи от еще годных доспехов тех несчастных, которых нелегкая понесла на Глубинные тропы, до каких-нибудь драгоценностей. Натянув на пораненную ногу потерянный сапог, Гаррет первым делом обратил внимание на пару сундуков в поросшем паутиной углу. Они не отличались особым изыском, зато были очень прочны - открыть их с первого раза не получилось. Сразу было видно гномью работу. Хоуку пришлось изрядно повозиться, чтобы разбить замки. Варрик как-то пробовал учить его аккуратно их взламывать, но вскоре бросил неблагодарное дело, потому как у Гаррета не было никаких способностей к этому занятию. Проволока у него в руках гнулась, он не мог попасть в нужный разъем, не говоря уже о том, что у него не хватало терпения дождаться заветного щелчка. Однако внутри его ждало одно разочарование: если в первом сундуке нашлось кольцо, утонувшее в пыли, то во втором не было ничего, кроме дохлого жука. Кольцо тоже не отличалось особенным изыском, на нем даже не было узоров. Он бы такое ни за что в жизни не надел. Не то, чтобы он очень любил кольца, но парочка у него имелась.

Кордуле первой надоело сидеть, она поднялась и тоже пошла бродить по пещере, изредка пиная тела пауков, возникающие на пути. Ей повезло с добычей.

– Хоук, тут парочка хмырей свеженьких, - позвала она в дальний угол. Гаррет без замедления двинулся к ней, насмотревшись на свои сундуки. Бетани не горела желанием любоваться трупами, поэтому осталась на месте.

На земле лежали два тела. Одно было полностью окутано паутиной, походя на варварскую мумию. Второе было совсем бодрым - кожа только-только начала чахнуть. Первое опознать издалека было нельзя, а другое же совсем недавно было мужчиной среднего возраста. В вырезе легкой рубашки поблескивал бронзовый амулет на веревке. Странным было то, что пауки его не тронули после смерти: либо они были сыты, что маловероятно при такой ораве, либо существовала другая причина.

Хоук предположил, что драгоценность должна забрать себе Кордула, но она не торопилась осквернять труп. Ему же это было не впервой. Он присел на корточки и вытащил кинжал, чтобы срезать амулет.

– Ого, да мы многое пропустили! Хоук, тебя нельзя оставлять без присмотра, - прогремел голос Варрика.

Упомянутый выронил веревку из рук, поднимаясь. Гном шествовал первым, ведя за собой Эсмильду и Натаниэля. Гаррет вытянул шею, выглядывая Андерса. Маг брел последним, обреченно понурив голову. В такие депрессивные моменты он казался Хоуку особенно привлекательным. Возникло желание просто побежать ему навстречу и обнять, а потом пожаловаться на больную ножку. Но целитель был зол, и он решил не рисковать: сейчас Андерс мог лишь снова оттолкнуть его и одарить холодным взглядом.

– Что здесь произошло?
– тут же спросила храмовница, оглядывая месиво из паучиных трупов, размазанное по полу стараниями Кордулы.

– Да так, зашли развеяться, - Гаррет обвел пещеру широким жестом.
– Милости просим.

Бетани покачала головой. Она все еще видела образ брата, стонущего на земле: брюки в крови, волосы в черной жиже, нервно трясущаяся рука. Даже сейчас было видно, что ему трудно идти, но он предпочел сделать вид, что они всего-навсего развлекались.

– Что у вас тут?
– гном поспешил вперед, разглядывая тело паучихи.
– Эсме, спорим на пятьдесят серебряков, что это Хоук ее так? У него какие-то комплексы, все время лезет на того, кто в пять раз больше.

– Это правда сделали вы?
– храмовница оказалась рядом с Гарретом быстрее, чем ему хотелось бы.

Поясница ныла, нога зудела, но он все равно принял небрежную позу, упирая руку в бок.

– Ты бы видела, как я седлал дракона!

Андерс отвернулся от них. Хоук предположил, что он сейчас строит стене недовольную гримасу.

– Седлал ты его после того, как он издох, - уточнил Варрик уже из другого угла, проверяя пустые сундуки.
– Я бы тоже на нем поскакал, но не смог залезть. Больно велик был, гад.