Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II

Н а д я (возмущенно). Вот то-то и есть, что коммунистического… Чего ради рабочий из-за вас должен снижать выработку, плестись в хвосте, позориться да еще терять в зарплате? Вы должны постараться, вы обязаны…

А д а м о в (выступая вперед). Тихо, тихо!.. «Обязаны»?!. Отдел главного механика имеет свои задачи, девушка! Среди прочих и эта канитель — техника безопасности. Среди прочих — понятно? И не шуми. (Малоземову.) Дай-ка схему устройства! И пожалуйте все ко мне!.. Ч-черт, только соберешься куда-нибудь, всегда задержат! (Уходит в кабинет.)

М а л о з е м о в поспешно отыскивает в шкафу нужную папку. Пошел к Адамову. За ним — А н н а Г е о р г и е в н а, Л е о н и д, Н а д я.

Л е о н и д (у дверей, Наде). Ты зачем?

Н а д я. Так всех же!

Л е о н и д. А ты что-нибудь понимаешь в этом? (Перед самым носом Нади закрыл дверь.)

Н а д я (в дверь). Ваш Игорь много понимает, да! Сотворил!.. (Растерянно.) Мне что же, здесь оставаться или уходить? (Ответа нет. Тихонечко приоткрывает дверь, заглядывает. Дверь резко захлопывается.)

Н а д я (испуганно отпрянув). Подумаешь!.. Тоже мне секретное совещание… Наломали дров, а теперь шу-шу-шу, шу-шу-шу — лазейку ищут!.. А вот и не уйду. Сяду и буду ждать. Должны сказать, что предполагают сделать. (Усаживается за стол.)

Пауза.

Телефонный звонок.

Н а д я (неприязненно глядя на дверь кабинета). Пожалуйста, зовут. Поговорить хотят.

Звонки.

(В сторону телефона.) Чего звонить, чего звонить? Только бы от дела отвлечь!

Звонки.

Ну что ты скажешь, не дают людям работать!

Звонки.

(Решительно снимая трубку.) Алло! Да! Нет Ручьева!.. И Малоземова нет!.. И Анны Георгиевны нет!.. У главного механика сидят!.. Ну, кто, кто… Из цеха человек, девушка одна… Иду, товарищ тренер! Иду, иду! (Кладет трубку на стол. Не подымаясь с места, шлепает у мембраны ладонями, имитируя звуки удаляющихся человеческих шагов. Пауза. Такими же шлепками изображает возвращение человека. Берет трубку.) Алло, товарищ Храбрецов! Не может… Никто не может… Серьезный вопрос у них, через час звоните!.. Знаю. Сделали они для пресса защитное устройство, а оно ни к черту. Вот и обсуждают — почему, отчего… (Быстро.) Нет, нет, не звоните главному! Ага, злющий-презлющий. На меня как заорет: «Не отрывайте от важных дел!» — и еще кое-чего добавил. Вам, наверно, больше добавит…

Из кабинета, продолжая разговор, выходят А н н а Г е о р г и е в н а, М а л о з е м о в, А д а м о в и Л е о н и д. Н а д я бросает трубку, вскакивает.

А н н а Г е о р г и е в н а (Малоземову). От факта не уйти: слишком велика потеря времени, накладно рабочему.

А д а м о в (Леониду). Стало быть, поработаешь, возьмешься? В твоей мысли есть резон.

Л е о н и д. Могу. Если Игорь не возражает. Тем более, я скоро буду свободен.

А д а м о в. Не возражает. На тебя возложу задание. Выправлять надо казус, товарищи, выправлять. Неровен час… (Наде.) Вот… Леонид Ручьев на это дело сядет! Конструктор Ручьев. Отличная голова! Совершенно новый, оригинальный подход к решению задачи выдвинул.

Л е о н и д. Я ничего не утверждаю, это только первая мысль… Но, по-моему, «да ист дэр хунд бэграбэн».

А д а м о в. Ищи, найдешь. Уверен. (Почти с отцовской нежностью.) Смотрю я на тебя и думаю: откуда ты такой взялся? Невероятно одарен, как бес одарен!

Л е о н и д. О, да, — вундеркинд! Удивляюсь, почему туш не звучит все время… Игорь, включи радио!

А д а м о в (ласково треплет его по плечу). Значит, решили: за тобой буду числить работу. Свяжись с руководством цеха, пусть оформят заявку… (Наде.) Он такой, он сделает. Талантище! (Ко всем.) Я ушел к директору. (Исчезает за дверью.)

Л е о н и д (после паузы). Ты на меня в обиде, Игорь, я не должен был вмешиваться?

А н н а Г е о р г и е в н а. У вас на редкость все блистательно получается! Мы работаем, работаем, а вы вот так, походя, — поглядел, прищурился…

Л е о н и д. Гений! Феномен! (Обнимая Малоземова.) Не хмурься, дружба: ведь это дело! (Меняя тему разговора, вдруг кричит.) Братцы, она! Будь я проклят, она! (Подскочил к Наде, быстро.) Ты та девушка, что после областных соревнований с победой меня поздравляла, — говори!

Н а д я (смущенно). Узнали? Верно, это я — Надя Калебошина.

А н н а Г е о р г и е в н а (Леониду). Однако вы ее не забыли…

Л е о н и д. Тут забудешь, как же: такое дикое поздравление.

Н а д я. Почему дикое? Ведь это же правда: когда вы на стадионе, стихи вспоминаются!

А н н а Г е о р г и е в н а (улыбаясь). Именно эти? «Его глаза сияют. Лик ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен. Он весь, как божия гроза!»

Н а д я. Именно эти! Конечно, «как божия гроза» не совсем подходящее сравнение.

Л е о н и д. Только-то! А в остальном?

Н а д я. В остальном? В остальном, по-моему, все верно. Ну, что, что за хохот, что особенного я сказала?

Громко и протяжно звучит заводской гудок.

Ой, гудок. Конец дня! Ладно, хватит вам… До свидания! (Леониду) Значит, займетесь нашим делом, да? Я буду наведываться. (Убегает.)

А н н а Г е о р г и е в н а (продолжая смеяться). Милая, чудная девчоночка! Замечательная!

М а л о з е м о в (он хотя и сердит, но тоже не может сдержать смех). Да, простодушие — ехать некуда.

Повторяется заводской гудок.

Кончаем, кончаем, не кричи! (Убирая свой стол.) Вы не идете? Впрочем, и так надоели вы мне за целый день. (Встал, взял свой портфель.) Общий поклон! (Уходит.)

Л е о н и д (после паузы). Похоже, и нам пора! (Собираясь, напевает.)