Петербургское действо

Вслдствіе этого, сержантъ имлъ бурное и рзкое объясненіе съ названнымъ дядей. Ихъ горячій споръ кончился полной ссорой. Юноша, отвоевывая свою независимость ради необходимости жить отдльно, неосторожно напомнилъ Квасову объ его происхожденіи и о томъ, что въ сущности, Акимъ Акимычъ ему не настоящій дядя. Какъ это сорвалось у него съ языка, онъ и самъ не понималъ. Помнится, что Квасовъ сказалъ ему, что онъ влюбленъ врно въ какую-нибудь прізжую «иноземку-каналью» и съзжаетъ, чтобы пьянствовать съ ней на свобод, покуда она его не обворуетъ. Теперь совсть его мучила и онъ надялся когда-нибудь, даже скоро, примириться съ Акимомъ Акимычемъ, котораго въ сущности очень любилъ. Но эта ссора будто воспитала юношу, укрпила волю.

Посл этой ссоры, Шепелевъ немедленно нашелъ себ небольшую, но очень красивую и веселенькую квартиру на Невскомъ и зажилъ въ ней своимъ собственнымъ хозяйствомъ. Не прошло и двухъ дней, какъ та же неизвстная рука прислала ему въ квартиру всевозможныя вещи, начиная отъ мебели и кончая бльемъ и платьемъ.

Разумется, часто приходило на умъ юнош, что все это идетъ отъ нея. Такъ какъ подобнаго рода вещи случались въ гвардіи ежедневно, стали обычаемъ въ сред офицеровъ, то, конечно, и Шепелевъ не считалъ предосудительнымъ получать вс эти подарки. Иногда, впрочемъ, онъ въ ужас думалъ и даже говорилъ вслухъ:

— A что если это не она? Если это какая-нибудь старая дурно-рожая баба. И такіе случаи бываютъ часто. И вдругъ явится она предъявлять свои права! И придется все броситъ, бжать и снова перехать къ дяд!

Наконецъ, однажды, во время очистки казармы и перемны порядковъ на новый ладъ, т. е. изгнанія бабъ, женъ и постояльцевъ, на ротномъ двор оказалось открытое неповиновеніе и почти бунтъ. Среди общей сумятицы, смутившей даже офицеровъ, въ казарму совсмъ неожиданно появился принцъ Жоржъ. Принцъ явился, по приказанію государя, отсрочить очистку казармы. Это была особая милость къ преображенцамъ. Принцъ произвелъ смотръ, сдлалъ испытаніе въ экзерциціи и затмъ хотя Шепелевъ велъ себя не лучше другихъ, его вызвали изъ рядовъ. Когда юноша подходилъ, то Жоржъ, глядя на него, въ изумленіи воскликнулъ, обращаясь къ Фленсбургу:

— Aber es ist unser Herr Nicht-micht!

Шепелевъ замтилъ удивленіе принца, невольно замтилъ и сверкающій взоръ, который бросилъ на него адьютантъ Фленсбургъ. Ему показалось во взгляд шлезвигца плохо скрываемыя ненависть и презрніе къ нему.

Принцъ попросилъ адьютанта громко заявить всмъ предстоящимъ рядовымъ изъ дворянъ, что онъ желаетъ доказать имъ свое довольство ихъ успхами въ экзерциціи и на первый разъ, какъ примръ прочимъ, поздравляетъ рядового Шепелева прямо сержантомъ.

Шепелевъ едва устоялъ на ногахъ.

Принцъ ухалъ, но цлый день не прекращались всякіе толки на ротномъ двор.

— Почему-жъ одинъ Шепелевъ, почему-жъ собственно онъ, а не другіе? говорили вс.

— Встимо его выбрали, а не другого! говорилъ только Квасовъ.

Маіоръ Текутьевъ, вліятельное лицо на ротномъ двор, особенно горячился, говоря, что у Жоржа и милость — несправедливость.

— Вотъ у насъ рядовой Державинъ тоже изъ дворянъ. Я его терпть не могу, гршный человкъ, а все-таки скажу: онъ много искуссне въ экзерциціи, чмъ Шепелевъ. Почему-жъ не его?

Разумется, Шепелевъ былъ въ такомъ восторг, что первые дни, дни съ минуты перемны формы, онъ ходилъ, какъ въ туман счастія.

Такимъ образомъ, въ самое короткое время Шепелевъ очутился въ своей собственной квартир, переполненной всякимъ добромъ, жилъ самостоятельной жизнію и былъ уже сержантъ гвардіи, тогда какъ отъ рядового до сержанта приходилось часто служить отъ шести и до десяти лтъ.

Онъ тотчасъ же купилъ себ новую красивую лошадь и, счастливый, скакалъ по городу. По отношенію къ семь Тюфякиныхъ Шепелевъ еще прежде ссоры съ дядей перемнился совсмъ: онъ объявилъ Квасову, что княжна ему просто противна и свадьбы этой никогда не будетъ. Квасовъ, видавшій уже нсколько разъ Настю, поневол мысленно согласился съ племянникомъ. Когда же Квасовъ упомянулъ о Васильк, какъ милой особ, пригодной въ жены хоть бы иному царю, Шепелевъ раскатисто хохоталъ цлый часъ и даже разсердилъ дядю. Затмъ лично князю Тюфякину, который вторично явился къ нему уже на его квартиру, Шепелевъ объявилъ, что и прежде не очень хотлъ соединиться бракомъ съ своей нареченной, а теперь положительно и наотрзъ отказывается. Юноша объявилъ это князю такъ спокойно, но твердо и князь Глбъ нашелъ такую перемну въ молодомъ человк, что даже удивился и не сталъ настаивать. Сержантъ Шепелевъ въ своей красивой квартир совершенно не походилъ на того юношу рядового, который, по мннію князя, былъ и дурковатъ, и медвженокъ.

Между тмъ, время шло, а главная загадка оставалась неразршенною; Шепелева начинало тяготить и заставляло снова мучиться то, что со стороны Маргариты не было, такъ сказать, ни слуху, ни духу.

Юноша нетерпливо ожидалъ влюбленнымъ сердцемъ, что она пришлетъ за нимъ, пригласитъ къ себ или, наконецъ, дастъ возможность встртиться гд-нибудь. Но Маргарита какъ будто не существовала. Онъ предполагалъ, былъ даже увренъ, что все явилось къ нему отъ нея и чрезъ нее, что все, деньги и подарки, даже чинъ, — дло ея рукъ! Но на это не было никакихъ доказательствъ. И съ ужасомъ иногда думалъ онъ, что вдругъ явится дйствительный благодтель въ образ какой-нибудь старухи или добросерднаго вельможи, а Маргарита, чуждая всему, останется въ сторон.

Наконецъ, онъ не выдержалъ и сталъ искать упорно случая встртиться гд-либо съ своей гордой красавицей и прямо объясниться съ ней.

— Этимъ поцлуемъ, говорилъ онъ вн себя, — ты дала мн право требовать встрчи и объясненія, дала даже право прямо явиться въ себ…

Однажды утромъ онъ поднялся посл безсонной ночи и даже боле… ночи, проведенной въ постыдныхъ для сержанта, но искреннихъ и горькихъ слезахъ.

— Поду прямо къ ней! съ отчаяніемъ ршилъ онъ. — Вдь я ея знакомый… Даже боле. Разв простыхъ знакомыхъ цлуютъ такъ?.. Вдь я не ребенокъ, не мальчикъ, котораго всякая женщина можетъ поцловать.

А, между тмъ, именно это и смущало его теперь… Давно ли онъ былъ мальчуганомъ и его цловали такъ пріятельницы матери, иногда и молодыя, красивыя?..

— Да… Но разв такъ цловали?! Разв такъ!! восклицалъ онъ, съ дрожью на сердц вспоминая ея огненный и жадный поцлуй.

Чрезъ часъ Шепелевъ былъ верхомъ у подъзда дома Ванъ-Крукса и, отдавъ лошадь дворнику, вошелъ въ домъ и веллъ лакею доложить о себ.

— Сержантъ Шепелевъ.

Лакей пошелъ, а сержантъ стоялъ, озираясь въ прихожей и горлъ какъ на угольяхъ.

«Это дерзко, это глупо!.. зачмъ я лзу, какъ нахалъ?!» думалъ онъ, а сердце ныло въ немъ и будто оправдыввло его поступокъ.

Въ прихожей, вслдъ за лакеемъ, появилась знакомая еще по ночи въ овраг женская фигурка и еще боле знакомый голосъ сказалъ ему:

— Графиня приказала спросить: что вамъ угодно?

— Быть принятымъ графиней.

— Зачмъ?

И Лотхенъ, оглядывая сержанта, какъ всегда, дерзко ухмылялась.

— Я желаю видть графиню!.. По длу!.. сказалъ Шепелевъ по-нмецки.

— Ахъ, вы теперь выучились! заговорила Лотхенъ тоже по-нмецки.- A по какому же это длу?

— Я только графин одной могу сообщить это.

— Я знаю… разсмялась Лотхенъ звонко и дерзко. — Графиня приказала вамъ сказать, что она не здорова и не можетъ принять васъ. Если же вы являетесь по длу о гадалк, то… вы должны меня понять!.. прибавила Лотхенъ, косясь на понимавшаго по-нмецки лакея. — То, на счетъ гадалки… графини просила васъ оставить это дло… это все оставить безъ послдствій… Понимаете?..