Певцы Родины

Как трагически звучат эти слова из письма Кустодиева к жене Юлии

Евстафьевне, написанные им самим, тяжко, неизлечимо больным! Ведь в ту пору,

когда художник лежал в лечебнице далекого швейцарского курорта Лейзена,

месяцами прикованный к постели, ему было 33 года.

Лишь духовная сила и твердый характер волжанина помогали Кустодиеву.

Мгновения упадка и хандры сменялись днями, полными уверенности и подъема.

В один из таких добрых дней, когда недуг немного отпустил художника,

Кустодиев начинает, несмотря на запреты врачей, писать картину. Этому

полотну было суждено стать вехой на его творческом пути. На чужбине он

особенно остро ощутил красу родной земли.

...Невзирая на большой успех, достигнутый на первых порах творческого

пути, на поток заказов, Кустодиев глубоко переживал бесцельность и вредность

славы модного портретиста.

Сын Волги, он не мог не чувствовать всю фальшь и казенщину официального

Петербурга. Работая с Репиным над знаменитым "Заседанием Государственного

совета", Кустодиев близко узнал элиту государственного аппарата Российской

империи, подлинную цену многому.

"Питер мне опротивел до невозможности, так хочется куда-нибудь в глушь,

в деревню какую, что ли, в степь ли, только подальше от этого большого

туманного Питера с высокими ящиками-домами..."

Суета, бессмысленная, каждодневная, поглощала время, убивала талант

художника. А ведь он отлично знал, какие картины хотел бы создавать. Редко

кто из современников так чувствовал Русь. Но Кустодиев был вынужден писать

парадные портреты.

Тяжелая болезнь прервала эту скучную, мало что дающую работу. Художник

уезжает лечиться в Швейцарию. В Лейзене он часто вспоминал родину - яркую,

радужную, горькую и чарующую. И он пишет свою мечту о России - здоровой,

самоцветной, самобытной:

"...Начал для Нотгафта, то есть, вернее, для никого, потому что, если

очень удачно выйдет, не отдам - жалко, сделаю другое что-нибудь. Стоят такие

купчихи, белотелые, около магазинов, а вдали, за ними - Ки-нешма. Одну из

купчих рисую с Зеленской - она чудесно подходит к этому типу".

И далее, в другом письме, он рассказывает: "Провожу праздники в

совершенном одиночестве, если не считать 4-х "купчих", общество которых

каждый день его скрашивает. Это купчихи на Вашей картине, которую пишу все

эти дни вовсю..."

"Купчихи" были первой в серии кустодиевских картин, созданных

живописцем в период между 1912 и 1927 годами.

Вернувшись из Швейцарии на родину, Кустодиев снова вынужден работать

над заказами петербургского света. Так проходят дни, недели, месяцы. Но-

начало, положенное в Лейзене, не давало покоя, тревожило душу. И среди

каждодневной работы, тревог и забот Кустодиев не забывает о своей мечте:

"Занят сейчас кое-какими картинами, портретом и мечтаю все о большой

работе и, как всегда, когда был здоров, не писал того, что хотел, а вот

теперь смерть как хочется начать большую картину и тоже "купчих": уж очень

меня влечет все это!"

В 1914 году Кустодиев начинает писать ставшую знаменитой и находящуюся

ныне в Русском музее в Ленинграде "Купчиху".

Наконец художник находит себя. Невзирая на новые симптомы временно

притихшего недуга-, он с необыкновенным подъемом создает одну картину за

другой. "Красавица", "Девушка на Волге". Вслед за ними пишет серию

картин-песен "Масленицы", сверкающую панораму русских празднеств, народных

гуляний, калейдоскоп неповторимых по сочности и яркости красочных сочетаний.

Репин, учитель Кустодиева, писал:

"На Кустодиева я возлагаю большие надежды. Он - художник даровитый,

любящий искусство, вдумчивый, серьезный, внимательно изучающий природу.

Отличительные черты его дарования: самостоятельность, оригинальность и

глубоко прочувствованная национальность; они служат залогом крепкого и

прочного его успеха".

И ученик оправдал надежды. Репин был в восторге от его "Маслениц", да и

художественный мир наконец заметил новую красоту, найденную Кустодиевым.

...В 1915 году живописец побывал в Москве. Он бродил по городу, делал

зарисовки. Неизменнин спутником его был известный мхатовский актер В. В.

Луж-ский.

На вербном торгу у Спасской башни стоял трактир, любимое место отдыха

извозчиков. Они пили здесь чай. Кустодиева увлекла идея написать картину.

Так родился "Московский трактир".

Вот что рассказывает сын художника Кирилл, позировавший ему для этой

картины:

"Отец... сперва написал фон, затем приступил к фигурам. При этом он

рассказывал, как истово пили чай извозчики, одетые в синие кафтаны.

Держались чинно, спокойно, подзывали не торопясь полового, а тот бегом

"летел" с чайником. Пили горячий чай помногу - на дворе сильный мороз,

блюдечко держали на вытянутых пальцах. Пили, обжигаясь, дуя на блюдечко с

чаем. Разговор вели так же чинно, не торопясь. Кто-то из них читает газету,

он напился, согрелся, теперь отдыхает.

Отец говорил: "Вот и хочется мне все это передать. Веяло от них чем-то

новгородским - иконой, фреской. Все на новгородский лад - красный фон, лица

красные, почти одного цвета с красными стенами - так их и надо писать, как

на Николае Чудотворце - бликовать. А вот самовар четырехведерный сиять

должен..." Он говорит, а я ему в это время позирую: надев русскую рубаху, в

одном случае с чайником, в другом - заснув у стола, я изображал половых.

Позировал ему еще В. А. Кастальский для старика извозчика. Портретное

сходство, конечно, весьма приблизительное, так как отец старался верно