Певцы Родины

передать образ "лихача", его манеру держать газету, его руки, бороду.

Он остался очень доволен своей работой. "А ведь, по-моему, картина

вышла! Цвет есть, иконность и характеристика извозчиков получилась. Аи да

молодец твой отец!" - заразительно смеясь, он шутя хвалил себя, и я невольно

присоединялся к его веселью".

Говорят, в ленинградских архивах сохранилось пожелтевшее от времени

письмо некоего митрополита. Вот примерно его содержание: "Видно, диавол

водил дерзкой рукой художника Кустодиева, когда он писал свою "Красавицу",

ибо смутил он навек покой мой. Узрел я ее прелесть и ласковость и забыл

посты и бдения. Иду в монастырь, где и буду замаливать грехи свои".

Не берусь утверждать верность каждого слова из этого письма, но нельзя

не удивиться силе кисти художника, вызвавшего такую бурю чувств у

подготовленного к искушениям "святого" старца.

Величава "Красавица". Она вот-вот приветливо улыбнется, и тогда блеснут

жемчужные зубы, еще сильнее зардеются румяные щеки, появится ямочка на

подбородке, засияют лукавые бирюзовые глаза. Красавица только что

проснулась, она привстала на своем ложе, как розовая богиня в белой пене

пуховых белоснежных подушек и кружев.

Сказочна красота ее. И это скрыто не только в облике женщины, но и в

красочной феерии, в соперничающих друг с другом сверкающих, чистых, ярых

цветах. Каких только оттенков красного и розового нет здесь: кумачовые,

пурпурные, коралловые, багряные, рубиновые, алые!.. Не хватает слов, чтобы

описать чудесную радугу кустодиевской палитры. И как великолепно

противоборствуют этим горячим краскам холодные: голубые, лазоревые,

бирюзовые, сапфировые.

Красавица - русская Венера. Она пришла к нам из самоцветных народных

сказов, где текут молочные реки, где бродят добродушные лешие, где все дышит

силой и чистотой.

Вот как рассказывал сын художника о создании полотна:

"В апреле 1915 года мы переехали на Введенскую, где была мастерская с

двумя большими окнами, выходящими на улицу... Вскоре отец принялся здесь за

работу над картиной "Красавица", явившейся своеобразным итогом исканий

собственного стиля, начатых еще в 1912 году. Основой для картины послужил

рисунок карандашом и сангиной, сделанный с натуры (позировала актриса). С

натуры написано и пуховое одеяло, которое мама подарила отцу в день

рождения. Он работал над картиной ежедневно, начинал в шесть-семь часов утра

и работал весь день.

В десятых числах мая моя мать и сестра уехали в "Терем", и мы остались

вдвоем.. Как-та бабушка, жившая в то лето в Петербурге, принесла нам три

гипсовые фигурки, купленные на Сытном рынке. Они отцу очень понравились, и

он вписал их в картину (на ког моде, справа). Дома у нас хранилась чудесная

старинная стенка сундука с росписью по железу - на черном фоне красные розы

в вазе. Отец воспользовался и этим мотивом для узоров на сундуке, хотя цвет

и изменил".

В некоторых монографиях о Кустодиеве авторы приписывают художнику некий

постоянный скепсис. Они ухитряются разглядеть в стиле, почерке живописца,

создавшего своих бессмертных женщин, сатирический оттенок. Им кажется, что

Кустодиев где-то подг смеивается, подтрунивает над своими героинями. А между

тем сам художник, по свидетельству современников, был всегда влюблен в них,

а "Красавицу" считал венцом исканий, воплощением своего стиля. Кстати, эта

картина, как, впрочем, и вообще творчество Кустодиева, нашла высокую оценку

у Горького. Известно, что художник подарил большому русскому писателю ее

повторение.

"Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я

хотел, - любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему русскому - это

было всегда единственным "сюжетом" моих картин", - говорил Кустодиев.

Мало кому столько доставалось от художественной критики и

коллег-живописцев, сколько Кустодиеву.

Футуристы ругали мастера за то, что он никак не может порвать пуповину,

связывающую его с Репиным, я повтому все "оглядывается на передвижников".

Декаденты считали его искусство "безнадежно фотографическим". "Солидные"

критики из большой печати десятых годов называли работы Кустодиева

"лубочными". А в 20-е годы молодые критики, освоившие приемы вульгарной

социологии, повесили на живописца ярлык "последнего певца купеческо-кулапкой

среды".

Кустодиев довольно спокойно относился к подобным выпадам в свой адрес.

Художник работал, невзирая на хулу и брань, хотя читать о себе ежедневно

всякую пакость, наверное, неприятно и досадно. А в двадцатых годах такие

ярлыки, как "певеи купцов", приносили еще и дополнительные неприятности. О

Кустодиеве просто забыли. Как, впрочем, "забыли" Нестерова, В. Васнецова и

других мастеров русской живописи.

Кустодиев мечтал увидеть свои творения в музеях, в Третьяковке, тде они

стали бы достоянием народа. Но их не спешили показывать. Вот любопытный

документ - письмо к художнику в ответ на его запрос о судьбе своих полотен:

"В ответ на Ваше заявление от 16 сего месяца музей художественной

культуры сообщает, что из приобретенных у Вас тов. Штеренбертом двух картин

одна, а именно "Купчиха на балконе", отправлена в Москву в августе 1920 г.,

"Портрет И. Э. Грабаря" находится в настоящее время в музее и не мог быть

выставлен потому, что организованная тов. Альтманом выставка музея имела

целью представить современные течения в искусстве, начиная с импрессионизма