Письма солдат

— Верно. Раньше обрабатывали, но не выращивали. Эта партия с наших плантаций.

— Конго?

— Все верно. Какао у нас тоже теперь отечественный. Не одними ураном, медью и каучуком богата колония.

Царь сам пил крепкий черный чай. Как и его отец, предпочитал с лимоном. Дав гостю немного отдохнуть и взбодриться, Алексей отодвинул поднос и поставил локти на стол.

— Мне нужен совет. Беда у нас. Михаил Александрович отставку просит.

— Адмирал Кедров? — князь поддался вперед.

Император кивнул.

— Понятно. Со здоровьем у него неважно. Давно ожидалось.

— Потому и отпустил. Вчера подписал рапорт. Пенсия, право ношения мундира, придворный чин, дал поручение купить для Александра Михайловича усадьбу где пожелает. Знаешь, все равно грустно. Тяжело без его головы нам будет.

Император поднял глаза на собеседника.

— Как думаешь, может попросить дядю принять адмирала на Кавказе? Не помнишь, они дружат?

— Не знаю. Александр Михайлович был очень дружен с моим покойным папой.

Оба замолчали. Дмитрий кивнул на пепельницу, получив беззвучное разрешение кивком, закурил. Упоминание папы, заставило князя дать себе зарок вырваться и съездить повидать маму. В последние годы Ксения Александровна жила в Крыму во дворце своего старшего брата. Мраморные стены Ливадии стали приютом для старшего поколения Романовых. Впрочем, царю Алексею мама Дмитрия приходилась родной тетей. Сам царь никогда никому не говорил, но именно его папа в свое время посоветовал обратить внимание на молодого родственника в МИДе. Не пожалел.

— Кого по твоему мнению лучше поставить верховным командующим?

— Интересный вопрос. Помнится, я прошлый раз был за Вержбицкого, а ты выдвинул Кедрова, — князь прищурился, глядя на закручивающиеся спирали сигаретного дыма.

— Это было в прошлый раз. Ты все правильно оценил, но не до конца.

— Кого сам Михаил Александрович предлагает?

— Молчит.

— Кто у тебя из молодых грамотных и энергичных?

— Много. Да хоть Калинина из Англии забрать. Не совсем молод, но Францию и Англию со своей армией прошел как нож по маслу.

— Если снова вспомню Григория Афанасьевича?

— Неплох, но тоже сдавать начал. На своем месте очень хорош, — поправился Алексей. — Боюсь, для него это пик, неуверенно рассуждает о морских делах.

— Кедров тоже армейскую изнанку не ведал.

— У меня вся война на море-океане.

Разговор вскоре ушел не туда. Князь с императором обсудили кандидатуры нескольких генералов и адмиралов. Увы, никто на глобального стратега не тянул. Очень удачно Алексею позвонили. Пока сюзерен разговаривал с министром, Дмитрий подошел к окну. Отсюда открывался великолепный вид на правительственный квартал. За зданиями министерств и ведомств в небо упирались три тучереза на Кузнецовской улице.

— Единственное что я могу посоветовать разумного, не спеши, — молвил князь. — Когда Михаила Александровича провожаем?

— Месяц. В середине сентября уходит. Ладно. Через три дня пришли мне список, кто по твоему мнению потянет.

— Нужно ли? Я не военный.

— Первое, ты генерал-лейтенант. Уже обязан разбираться в людях. Второе, кратко расскажи результаты поездки.

Император вошел в свое нормальное рабочее состояние. Негатив как святой водой смыло. Дмитрий поглядывал на часы. Увы, царь все воспринял по-своему. Время обеденное, а отказываться от совместной трапезы с сюзереном не-комильфо.

Уже когда оба собрались идти в обеденный кабинет, император вспомнил одну вещь:

— Дмитрий, ты мне сильно удружил с Иудеей. Патриарх обижается за то, что ты меня сделал наместником аж самого Спасителя.

— Зато небезынтересный ход, хороший шанс навечно узаконить твое и твоих наследников право на эту землю.

— Я не обижаюсь, — глаза Алексея светились весельем.

Сама задумка пришла в голову Дмитрию. Жаботинский отшлифовал. Нет, все даже очень неплохо, но с подковыркой. Царем Иудейским на веки вечные признавался сам Мессия. С чем возникала очаровательная двусмысленность.

Так как для иудеев Спаситель еще не пришел, нагрянет неведомо когда, для христиан уже приходил, а после второго пришествия вопросы власти в Иудее перейдут в разряд несущественных, местоблюстителем или регентом престола призывается император Всероссийский. Естественно у Русского царя и короля Иерусалимского обязанностей своих хватает, за него всю полноту власти принимает премьер-министр. Правитель, избираемый парламентом, а не назначаемый что характерно. Регент обязан благословить выбор народа. Но может и не утверждать, о чем Дмитрий четко прописал в секретных протоколах и неотъемных поправках к Иудейской конституции.

Благодаря ходу с царствованием Мессии, сам собой ушел на задний план вопрос Иерусалима. Господину Жаботинскому и его националистам меньше всего нужно пришествие истинного царя в обозримом будущем. И без того проблем полон рот равно как иные интересные места. Откладывание на бесконечность возвращения Иерусалима и восстановления Храма, исполнения иных пророчеств им на руку. Такая вот логика выгодная многим.

— Через две недели у меня встреча с патриархом.

— Московским?

— Да.

— Прилетает или приезжает?

— У него свой самолет, — нахмурился царь. Алексей искренне полагал, когда идет война и каждая минута дорога, грех в служебные поездки гонять машины или литерные поезда. Есть же аэродромы у каждого губернского и у многих уездных городов!

— Ты мне опять нужен как собеседник и советчик, если не возражаешь возьму на встречу.

— Слушаю, — князь наклонился вперед.

— Как ты знаешь, у нас сейчас целых три православные Патриархии, есть автокефальные дружественные церкви, ведущие свою непрерывную историю чуть ли не со времен до Христовых, с десяток протестантских церквей, католиков много, униаты. Очень влиятельны старообрядцы, — царь поморщился. — Эти господа много не говорят, но уже сейчас у старообрядцев больше трети наших банков и промышленности.

— Ничего нового. Русские протестанты.

— Верно говоришь, водку не пьют, роскошью брезгуют, зато работать умеют. Дмитрий, ты знаешь, что у старообрядцев еще со времен моего дедушки чуть ли не поголовная грамотность?

— Сейчас у всех русских полная грамотность. Твой папа постарался.

— Начальная школа это одно. Я веду речь о том, что старообрядцы одна из самых влиятельных страт в нашем отечестве. Мне подали записку от МВД. Так вот, пусть после уравнивания всех вер в правах кто-то и перешел в церковь Патриарха, да многие остались в расколе. На сегодня у нас старообрядцев двадцать три миллиона человек обоего пола.