Плохие парни по ваши души. Книга 2

Недавно открывшиеся обстоятельства все усугубляют. Теперь я понимаю слова мальчика о том, что в Тардесе находится нечто важное для Миднайта. Его семья. Ради них он готов пожертвовать многим... моей жизнью и не только, судьбой всего мира. Он убежден, что, возвратив своих близких, они совместными усилиями найдут способ упрятать Исрафила обратно, или создать что-то похоже на Тардес.

Но что произойдет со мной? Каким образом нужно активировать Скрижаль, который я являюсь? Выживу ли я после того, как Миднайт исполнит свою мечту? У него нет ответов на эти вопросы.

Я не обязана помогать ему, не имея гарантий, что это не навредит моей жизни.

Мне плевать, как сильно он будет разочарован, если я сбегу.

А я сбегу, чтобы продлить свои паршивые деньки.

Я решила покинуть это место сразу после того, как Ешэ проведет ритуал. Конечно же, Миднайт ни о чем не узнает. Ночь, которую мы провели вместе, была волшебной и все такое, но я испытываю к нему исключительно физическое влечение. Ничего серьезного. Правда. Я уверена, это обоюдно. В конце концов, между людьми, один из которых использует другого, в априори не могут завязаться романтические отношения.

Я стараюсь не пересекаться с Миднайтом. После бесконечных попыток погрузиться в сон мне так и не удалось отогнать от себя навязчивые мысли, поэтому пришлось покинуть спальню сразу же, как только послышалось сопение парня. И я слонялась, то здесь, то там, продумывая идеальный план побега. Но как подсказывает и показывает опыт: лучше не загадывать наперед, положиться на удачное стечение обстоятельств и не упустить наиболее подходящий момент, потому что всегда, чтобы я ни пыталась предпринять, — каждый раз меня ждал отменный пинок судьбы под зад.

Последние два часа я прогуливаюсь по небольшой оранжерее, пытаясь найти внутренние силы среди экзотических, красивых растений и клумб пестрых, благоухающих цветов. Неожиданно, когда я делаю остановку у маленького, каскадного фонтана, примыкающего к зеленой стене из листьев, чья-то рука ложится на мое плечо.

— Я проснулся и не обнаружил тебя рядом, — звучит сиплый и сонный голос Миднайта. — Почему ты ушла?

Я дергаю плечом, чтобы сбросить руку блондина.

— Не спалось, — говорю, не оборачиваясь, потому что не хочу видеть его лица.

Наверное, может показаться, будто я обижена, или зла на него. Но это не так. Чтобы разочароваться в человеке, сначала нужно поверить ему. Эта песня не обо мне и Миднайте. Я изначально знала, что он бесчестный лжец.

Я разворачиваюсь в другую сторону, чтобы уйти, но меня ловят за запястье.

— Анна...

К нам приближается невысокий мужчина со смуглой кожей и узкими, раскосыми глазами в черной одежде из хлопка — свободной рубашке строгого покроя с воротником-стойкой и широких брюках. Он делает глубокий поклон и сообщает на английском:

— Молодой господин Цзу ожидает госпожу Анну и господина Миднайта в ритуальной комнате. Пожалуйста, следуйте за мной.

Китаец выводит нас из оранжереи другим путем, и мы проходим по той части подземных владений Ешэ, которую я еще не видела, хотя думала, что побывала везде. Я чувствую на своем затылке тяжелый взгляд Миднайта, но сжимаю кулаки, чтобы не ответить тем же.

Невысокий мужчина останавливается у высоких, деревянных дверей, декорированных сусальным золотом, с накладной резьбой в виде огромного, красно-зеленого дракона, кусающего себя за хвост. Сопровождающий распахивает их и уходит в сторону, освобождая нам проход в квадратную, большую комнату, погруженную в темноту, где единственным источником слабого, мерцающего света служат расставленные повсюду свечи. Сложно что-либо разглядеть при отсутствии должного освещения, но я с удивлением обнаруживаю присутствующих здесь людей. Я насчитываю десять. Мужчины и женщины в необычных нарядах неподвижно стоят вдоль стен и пристально смотрят перед собой. А посередине комнаты находится Ешэ у буддийского алтаря с ритуальными предметами, изображениями символов и статуей Будды в самом центре. Мальчик повернут ко мне и Миднайту спиной. На нем только красные, шелковые штаны по щиколотку, верхняя часть тела лишена одежды. Я отмечаю невероятную худобу Ешэ, которая на удивление не отторгает взор, а придает ему мистическую грациозность.

— Жутковато, — бормочет Миднайт.

Я вижу краем глаза, как он ровняется со мной и озадаченно буравит взглядом помещение, изучая и оценивая обстановку.

— Ты готова? — спрашивает он, приглушив голос.

Мне хочется ответить колкостью, но я сдерживаюсь и просто киваю. Сделав несколько шагов назад от алтаря, Ешэ обращает к нам внимание и без приветствий подзывает меня к себе жестом руки. Я собираюсь пройти вглубь комнаты, но вновь оказываюсь остановленной Миднайтом.

— Что на этот раз? — угрюмо бросаю я.

И делаю большую ошибку, потому что встречаюсь с его глазами, полными тревожного волнения, и чувствую смертельную тоску по его прикосновениям.

— Ничего, — отвечает он. — Удачи.

Я иду вперед, но с каждым следующим шагом ощущаю возрастающее давление в воздухе. Когда между мной и Ешэ остается пара футов, мне на мгновение чудится, будто комната резко уменьшается в размерах.

— Садись, — просит мальчик.

Я опускаюсь на пол, и Ешэ садится напротив. Его миловидное лицо выражает отнюдь не детскую серьезность. Глаза, кажущиеся огромными и будто бы потемневшими, впиваются в меня всепроникающим, пристальным взглядом. Не сводя его с меня, он обращается на китайском к своим подданным, и те по очереди подносят ему различные компоненты для обряда. Семь глубоких чаш с водой, которые ставят вокруг нас, буддийские, ритуальные предметы самых странных форм и кинжал с рукояткой из серебра. Последний вызывает у меня особое любопытство к его использованию и нехорошее предчувствие. Так же перед Ешэ ставят еще одну чашу, она пуста, но он начинает класть в нее сухие травы, смешивая их в известных только ему пропорциях и при этом бормоча заклинание. Закончив, Ешэ соединяет вместе ладони на уровне груди и низко опускает голову. Я так же замечаю, что присутствующие здесь люди повторяют за ним. Мне следует сделать так же?

Травы, брошенные в чашу, вспыхивают изумрудным пламенем, а затем вокруг нас загорается вода в чашах. Семь столбов янтарного огня возносятся едва ли не до потолка, соединяясь друг с другом и образуя медленно вращающееся кольцо. Но я совсем не ощущаю жара от движущегося круга. Аромат благовоний оказывает благоприятное воздействие, мгновенно снимая напряжение и погружая меня в состояние безмятежного покоя.

Ешэ открывает глаза и протягивает руку тыльной стороной вниз.

— Мне нужна твоя ладонь.

Я выполняю его просьбу, но оказываюсь не подготовленной к дальнейшим действиям юного колдуна. В следующую секунду мальчик берет кинжал и без колебаний проводит острым лезвием по моей руке. Зашипев от боли, я собираюсь прижать к себе кровоточащую ладонь, но Ешэ крепко сжимает ее в своих тонких, сильных пальцах, удерживая на месте, и подставляет чашу, уступающую в размерах другим. Она довольно быстро заполняется моей кровью, и как только набирается достаточное количество жидкости, Ешэ отпускает мою ладонь, чтобы взять эту миску из бронзы. Я заворожено смотрю, как он рисует символы и иероглифы на своем лице.

Его пухлые губы произносят незнакомые слова, а вскоре люди, окружающие нас, начинают петь ритуальную песню, погружающую в транс. Пять мужчин неподвижно стоят на своих местах, отбивая шаманскими бубнами и барабанами завораживающий, хаотичный, лихорадочный ритм. Пять женщин начинают движение по кругу против часовой стрелки, несясь в одном направлении с огненным кольцом, становясь с пламенем единым целым.

Мне хочется попросить всех остановиться, потому что я чувствую сильное головокружение. Тело наполняется слабостью, и я медленно наклоняюсь вправо. И точно бы завалилась, провалившись в сон, если бы не следующее заявление Ешэ: