По дорогам Вечности

А ведь ещё сегодня утром Карси была жива...

Саймон присел на краешек кровати, тяжело вздохнул, пытаясь держать себя в руках, и взял её мобильник. Телефон подмигнул ему своим маячком, как будто пытался подбодрить.

– Ты не умрёшь, - прошептал Саймон мобильнику, словно разговаривал с уменьшенной копией Карсилины.
– Я о тебе позабочусь.

Казалось, что в нём осталась какая-то частичка её души, или хотелось, чтобы так было.

Глупые успокаивающие мысли, когда уже ничего нельзя изменить, исправить....

Какая теперь жизнь после всего этого? Так, жалкое существование. Реальность превращается в сплошное серое пятно, в которое Саймон начал погружаться всё глубже и глубже, не пытаясь остаться на плаву.

Раньше он не мог представить себя в такой ситуации, и, наверное, посмеялся бы над тем, как жалко себя ведет. Но тогда у него было, ради чего жить, смеяться, делать хоть что-то!

В слабом свете уличного фонаря он разглядел на тумбочке амулет династии Фротгерт. Эта железка должна была спасти Карси, но даже она не справилась со своим предназначением. Дурацкая побрякушка!

Саймон положил мобильник в карман, со злостью взял эту штучку и собирался запустить в стену, замахнулся для броска, но кинуть не смог.

Этот амулет принадлежал Карсилине Фротгерт, и был ей очень дорог.

Юноша вздрогнул.

– Прости меня. Прости!

Тут он заметил какую-то скомканную бумажку, лежащую на полу, глубоко вздохнув, он подошел ближе и поднял её.

Это была записка от Гадритты. При свете мобильника Саймон смог прочитать, что там было написано. "...Если не явишься ко мне в убежище, я буду думать, что ты струсила!..". Он дочитал записку и убрал её в карман.

Если бы Карсилина проигнорировала это послание, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, то всё бы не кончилось так печально!

– Ты не должна была туда идти.

Нервно, Саймон прошептал эти слова и выбежал из комнаты, сжимая в кулаке амулет. Дверь при этом чуть не слетела с петель.

Как же Карси там, на этом кладбище! Без всякой защиты, в таких потёмках! Она же там совсем одна!..

Саймон бежал по коридору, до тайного прохода за портретом, а в голове вертелись эти мысли. Только, как добраться до фамильного кладбища, спрятанного внизу?

Подождав, пока портрет Гмара исчезнет, Саймон пролез в темноту, и резко двинулся вперёд, чуть не навернувшись, при этом, с лестницы. Но вовремя ухватился за перила.

***

Саймон не помнил, как добрался до дверей фамильного кладбища, украшенных позолоченными фигурками всяких существ. Осторожно приоткрыл тяжелые двери. На кладбище было ещё холоднее, чем в потайном подземном коридоре. Он медленно шёл вдоль длинного ряда плит и надгробий, и юноше казалось, что бронзовые грифоны со стен и потолка наблюдали за ним. Как будто размышляли, можно ли доверять пришедшему. Огромные люстры, свесившиеся с потолка, освещали зал тусклым светом от свечей.

Вот и Карсилина, вся бледная, лежит в белом гробу, который поставили на мраморную плиту, окружив зажжёнными свечками. Её уже успели облачить в чёрное бархатное платье, и надели ей на голову корону с рубинами.

Саймон остановился, не в силах приблизиться. Как же она прекрасна! Даже сейчас. Словно царевна из сказки...

Сделал шаг, потом ещё шаг и всё-таки к ней подошёл.

Опустился на колени возле гроба принцессы и долго-долго смотрел на неё.

Она ведь спит.... Всего-лишь спит....

– - Знаешь, мама мне сказки в детстве рассказывала, там принцессы оживали, от одного поцелуя, - Саймон дотронулся ладонью до её щеки.

Появилось навязчивое желание опробовать этот способ, который пробуждает сказочных принцесс. Но, к сожалению -- это была реальность. И никакие танцы с бубном тут не помогут.

Она такая холодная!

– Почему мы не в сказке? Там не бывает грустных... финалов.

Голос дрогнул. Саймон смотрел на Карси. Ну почему, почему она не просыпается!

Он достал мобильник Карсилины и вложил ей в руку.

– Это на случай, если решу позвонить. Только ты ответь мне, хорошо?..

– Саймон, а я тебя искала, - раздался тихий голос Серебринки за спиной.

Она, наверное, какое-то время стояла сзади, не решаясь о себе заявлять.

Он вздрогнул и обернулся. Обязательно ей было так подкрадываться?

– Что ещё?
– грубо отозвался юноша.

Ему казалось, что он их всех ненавидит, за то, что они живы, а Карси - нет.

– Мы решили не начинать без тебя, - сказала Сильв.

Сегодня она была в серебряной мантии с капюшоном, прямо как волшебница из детской книжки.

– А какое мне дело до того, что вы там решили?
– не понял Саймон, таким убитым голосом, что Серебринка невольно поёжилась.

Плевать! Всё кончено.

– Ты должен присутствовать там...

– Зачем?
– он взглянул на Карсилину. Так не хотелось оставлять её одну, в этом большом и жутком помещении.

Сильв кашлянула и ответила:

– Там люди собрались, они пришли почтить память принцессы...

Услышав это, Саймон разозлился:

– А от меня они чего хотят? Автографов уцелевшего "виновника торжества"?

Даже обидно.

– Ты неправильно меня понял, - смутилась Серебринка.

Юноша промолчал, сдерживая эмоции.

– Саймон, пожалуйста. Ты должен пойти наверх, - она положила руку ему на плечо, стараясь успокоить, - ты не виноват, что Кари...

Сильв не смогла сказать это слово.

– Она просто спит. Спит!
– Саймон резко поднялся.

Серебринка в замешательстве отпрянула, но не растерялась. Она взяла его за руку (за ту, в которой не был зажат амулет Карсилины) и повела к выходу, приговаривая.

– Конечно, она проснётся, просто очень устала. Пойдём, пойдём...

И тон у неё был, как у воспитательницы в детском саду.

Саймон так и не понял, почему, собственно, согласился уйти отсюда...

***

Сильв отвела Саймона в комнату и заставила переодеться. А то он был весь потрепанный, и появление на публике в таком виде могло вызвать много лишних вопросов. По крайней мере, так утверждала Серебринка. Саймону же было всё равно.

Он надел чёрную рубашку, черные брюки, ботинки. Положил в карман амулет Карсилины. И неохотно вышел к Серебринке, караулившей за дверью, даже не взглянув на себя в зеркало.