По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Секундой позже хлопнула дверь, и Омар Садык, даже не глянув на хрипящего барона, с проворством, которого труд­но было ожидать от его немощного на вид тела, подобрал выпавший из рук цыгана пистолет и бросился к дверям.

На поляне пасся стреноженный конь Феофана. Мирно пощипывал траву осел. А внизу, на тропе с сумасшедшей крутизны, рискуя сломать себе шею, мчалась Рита. Шейх бегом вернулся в башню и, поднявшись по лестнице, скло­нился над ее краем. Выждав, пока цыганка снова покажется из-за выступа, тщательно прицелился и выстрелил.

Мимо. Старик выстрелил еще раз. И еще.

— Проклятая девка! Нечистая девка! — яростно, уже несдерживаясь — не перед кем,— прошептал Садык.

Он понимал, что гнаться за ней бесполезно. Во-первых, пока он распутает и взнуздает лошадь, уйдут драгоценные минуты, а, во-вторых, долгая скачка ему не по силам. Он знал, что цыганка умеет сидеть в седле не хуже любого наездни­ка-мужчины.

Спустившись вниз, он взял из поклажи, которую они привезли с собой, завернутую в грубошерстное одеяло кир­ку и вернулся в башню.

Барон был мертв. На всякий случай Омар пнул труп носком сапога. Голова Феофана неестественно дернулась.

— Собака,— сказал Садык и направился в темный угол, под лестницу. Солнце зашло за тучи, и внутри башни стало сумрачно, как на исходе дня. Снова послышался негромкий металлический скрежет, и старик исчез.

22. В ДЕРБЕНТЕ

Шукаев недоволен. Непонятное исчезновение. Барон не солгал. Брезентовый плащ с капюшоном. Что такое мы­шеловка? Глухонемой. Шукаев примеряет самбо. Катран-тун таниятун. Бриллиант попадает в надежные руки. Шейх приготовился к приему незваных гостей. Мечта Риты Сундуновой. Вместо допроса. В урочище Халкол. Дараев задает вопросы.

В Дербент они прибыли вечером. Над городом стояла июльская духота, даже у моря не чувствовалось никакого движения воздуха. Порт, погруженный во тьму, замер, лишь кое-где вспыхивали сигнальные огоньки.

В самом городе светомаскировка пока соблюдалась без особых строгостей, но участковые уже следили за этим, а в магазинах, кинотеатрах и других работающих допоздна учреж­дениях горели синие лампы, излучающие неприятный мертвен­ный свет.

На вокзале их встретил высокий подтянутый аварец в форме старшего лейтенанта госбезопасности, назвавшийся Анваром Шахтановым. Он ждал их с машиной, новенькой черной «эмкой», присланной по приказанию начальника мест­ного НКВД, предупрежденного Гоголевым о приезде оператив­ной группы Шукаева.

Пока ехали к гостинице, Шахтанов коротко ввел Жунида и его спутников в курс происшедших за последние три дня событий. Наблюдением, организованным по просьбе Черкес­ского управления за домами ювелира Омара Садыка, бывше­го цыганского вайды Феофана третьего и завалюхой на Дер­бентской улице, недавно покинутой хозяевами, было установ­лено следующее.

Времянка на Дербентской принадлежала по документам какой-то одинокой женщине, уехавшей с детьми в Кизляр и сдавшей комнаты высокому цыгану, по-видимому, Будулаеву, которого потом сменил поселившийся здесь Нахов. После отъезда Зубера в Черкесск явился неизвестный со своим ключом, грузный пожилой человек среднего роста, и обосно­вался в доме. Днем он выходил редко — в ларек за продук­тами да в пивную, а по вечерам наведывался в слободку к барону. Тот, в свою очередь, зачастил к ювелиру. Приходил как-то к Омару Садыку горец, тоже немолодой, судя по по­ходке, но всего один раз, и рассмотреть его не удалось.

Люди, которым поручено было по распоряжению управ­ления следить за перемещениями этих подозрительных лич­ностей, детально все фиксировали, но сами ничего не пред­принимали, как было условлено с Виктором Ивановичем Го­голевым.

Казалось, ничто не говорило о том, что ювелир и его окружение так поспешно исчезнут из города как это произош­ло сегодня на рассвете.

В 4.30 к дому Садыка подошла легковая машина. За ру­лем сидел старик в папахе. Было еще темно, и лица его на­блюдавший не видел Затем старый «форд» заезжал в сло­бодку за Феофаном и его сожительницей цыганкой Маргари­той Сундуновой, и вчетвером они отправились на Дербент­скую, 21. Из машины, которую завели во двор, вышли все. И... больше не появлялись. И во времянке на Дербентской, по-видимому, тоже никого нет Машина стоит во дворе до сих пор, а приехавшие на ней люди и одинокий обитатель вре­мянки бесследно исчезли

Шукаев хмуро выслушал отчет Шахтанова

— В дом на Дербентской после их исчезновения из ва­ших людей никто не входил?

— Нет Мы строго придерживались инструкции — ни­чего не предпринимать

— Спасибо. Это лучшее что вы могли сделать. — сказал Жунид.

— Мы где-нибудь допустили ошибку? — забеспокоился старший лейтенант

— Нет — успокоил его Шукаев — Просто досадно Мы постоянно опаздываем Вы не могли знать что подвальные помещения этой хатенки и соседнего большого здания сооб­щаются Они и ушли через подвал. Единственное что ви­димо ваши люди не досмотрели так это

— Что?

— Или кто-нибудь из них себя обнаружил, и потому преступники приняли такие предосторожности, или., или этот ювелир очень уж хитер Хотел бы я знать, где они теперь.

— Мне кажется, мы должны ехать прямо туда,— заме­тил Дараев.

— Ты прав, Вадим,— кивнул Жунид и повернулся к Шахтанову.— Анвар, гостиница подождет. Давайте на Дер­бентскую

* * *

Окраинная мощеная улица. Темно, пусто. Трехэтаж­ное здание, о котором говорил -на допросе Парамон Будула-ев, было единственным и выделялось на темнеющем фоне неба черным прямоугольником. В верхних этажах — квартиры, внизу — продмаг и какие-то конторские помещения — на дверях висело несколько разнокалиберных вывесок.

«Эмка» остановилась за квартал, и они подошли сюда пешком. От стены высокого дома отделилась фигура.

— Ты, Хайдар? — спросил шепотом Анвар Шахтанов.

— Я.

— Ну, что?

— Ничего. Тихо

— Ладно. Мы идем туда

— Мне с вами?

— Да. Это, Хайдар, товарищи из Черкесска

— Здравия желаю! Сержант Латипов.

— Здравствуйте,— протянул ему руку Жунид.— Давай­те попросту Я — майор Шукаев. Это — капитан Дараев, лейтенанты Сугуров и Маремкулов Идемте Ближе познако­мимся завтра Абдул, Арсен, осмотрите-ка здесь подвалы,— он показал рукой на трехэтажное здание — Они должны иметь сообщение с подвалом вон той хибарки. Той, да?

— Да,— подтвердил Шахтанов.

Будулаев не солгал Одно из многочисленных ответвле­ний заброшенного полуподвального помещения в жилом доме рядом с подозрительным обиталищем грузного человека, явив­шегося из Черкесска (Жунид был уверен, что это Буеверов) соединялось узким проходом с погребом времянки Проход был просто завешен мешковиной

Они проникли в домик с двух сторон Жунид, стараясь не производить шума, открыл наружную дверь своей знаме­нитой отмычкой из набора, полученного некогда от Семена Дуденко, а Арсен и Абдул — через подвал

Времянка была пуста.

Короткий обыск (света они не зажигали, посвечивая себе фонариками) сразу обнаружил немаловажную улику Под раскладушкой, стоявшей незастеленной в одной из двух ма­леньких комнатушек домика, валялся скомканный брезенто­вый плащ с капюшоном. Он весь задубел и засох от грязи и был измазан не то известью, не то цементным раствором. В погребе — молодая картошка, полмешка муки, бочонок с вином, так, во всяком случае, заявил Маремкулов, понюхав пробку.

В комнатах — никакой обстановки. Два колченогих сту­ла, матрац на полу, накрытый грубошерстным одеялом, мат­рац на раскладушке и груда пивных и водочных бутылок на кухонном столике-шкафчике возле плиты.