По следам мистера Волка

«Мокрые котяткиПостучались в дом.Ночью играть в пряткиБыло страшно в гром.

Грозный пёс открыл имИ оскалил пасть:«Деточкам плохимЛучше бы пропасть…»

Кроули, которому не спалось от тревог и волнений, как раз в этот момент проходит у заветной двери и замирает на месте.

Да, Элис не советовала ему злить фэйри, но иного выхода он не видит! Порой риск вполне оправдан, а осторожность сродни глупости…

— Та жидкость, — говорит он, прислонившись к двери, — субстанция, она… Я даже попробовал, никак не пойму… Напоминает… Неважно, — кривится Кроули и продолжает: — Дайте взглянуть на вас, прошу!

Дверь, конечно, заперта, но здесь всё такое хлипкое, что Курт пугается и стискивает зубы, бледнея и дрожа. Элис всё ещё щебечет о чём-то с Бернардом, пока даже не думая сдавать пса, глупая девчонка… Курт срывается с места подслушивания, кидается к двери и шипит, как в прошлый раз.

Но голос Кроули на удивление твёрд:

— Я больше не боюсь! — и он принимается крутить ручку.

— Динь-динь-дон, — тонким голосом поизносит Курт, — проклятье нагрянет в твой дом…

И у Кроули всё же по спине пробегают мурашки.

— Это стоит того, — напоминает он сам себе шёпотом и прикладывается к двери плечом. — Я захожу, — предупреждает и ударяет снова, рискуя либо сбить замок, либо снести дверь с петель.

Курт, дрожа, предпринимает последнюю попытку:

— Увидишь меня и в танец тебя увлеку… вечно-вечно будем плясать, пока не… подохнешь.

Рифму подобрать не удалось.

— Я хорошо танцую! — с ещё большим усердием принимается Кроули выламывать дверь.

— Аааа! — Курт вскрикивает так громко, что это наверняка услышали обитатели первого этажа.

Он чертыхается, отшатывается от двери, оглядывается… Выбора нет, выход лишь один. Пусть здесь и полутьма, едва ли мистер Чокнутый сейчас примет его за фею.

А потому…

Он подлетает к окну и отворяет его с диким скрежетом.

Как раз в этот момент Кроули вламывается в комнату и тут же спешно её обходит, оглядывая все углы.

— Ох, — причитает он со страхом и волнением, — ох… — и выглядывает в окно.

Бернард же, несмотря на все попытки Элис его задержать, оказывается рядом.

— Что здесь происходит, мистер?!

Но Кроули оборачивается к нему с будто бы блестящими от слёз глазами:

— Улетел…

— Сука, — шипит Курт, сумевший зацепиться за сухую лиану и добраться до карниза, на котором едва удерживается теперь.

Наверху какой-то шум. Страж едва ли поверит, что кто-то «улетел», а потому непременно спустится. Чёрт-чёрт-чёрт.

Больше всего на свете Курт боится тюрьмы.

Он спешно спускается и тихо долбится в дверь подвала.

— Открой! П-пёс!

Не сразу, но Герберт недовольно отзывается с той стороны:

— Пошёл отсюда!

— Сдам тебя! — следует скрипящий, отчаянный ответ.

— И сам сядешь! — не сдаётся граф.

Курт начинает скулить и биться лбом о дверь, решив, что он слишком промедлил и убежать теперь не успеет, а значит, с ним всё кончено.

Герберт с другой стороны тоже едва ли не бьётся об дверь, прислонившись к ней лбом и мелко вздрагивая от каждого нового удара Курта.

Он звучно вздыхает, открывает ему и втягивает парнишку за шиворот внутрь, захлопывая дверь так, чтобы та вновь оказалась запертой.

Затем Герберт встряхивает Курта за плечи и отводит подальше от хлипкого, тонкого места в стене, откуда их легко можно было бы услышать.

— Учти, — шипит он, — начнёшь орать, я тебя вырублю. Понял?

Но Курт дёргается и уже открывает рот.

И Герберт, вопреки сказанному, разворачивает его спиной к себе, прижимает к груди и ладонью закрывает Курту рот.

— Тише, — шепчет он, — тише, всё хорошо… Успокойся.

Не бить же его и правда, наверняка Курт и сам не рад своей особенности.

— Дай знать, когда я могу тебя отпустить. Успокойся…

Курт дёргается долго, словно вобла, выброшенная на берег.

Элис в это время не отстаёт от Бернарда Хизара, но виду не подаёт, что беспокоится.

Бернард какое-то время разбирается с Кроули. То, что это их постоялец и учёный человек, его успокаивает не сразу.

— Он точно не представляет для вас угрозы? — сверлит страж Элис внимательным взглядом. — Раз так, я оставляю вас… — в нерешительности отступает он к выходу.

— Постойте, — говорит так ,будто не желает всем сердцем, чтобы он поскорее ушёл. — Так тому стражу что-то будет? Он ведь был… неправ. Я так считаю.

— Выговор ему обеспечен, — кивает Бернард. — И штраф. Не хватало нам ещё, чтобы в столь неспокойное время люди недолюбливали стражей!

— Спасибо, — улыбается Элис. — Вы… лучше чем… они.

Бернарду одновременно льстит и не нравится, как это звучит. Он прощается с ней вежливым кивком и покидает замок.

Точнее, напоследок решает обойти его по кругу (окно ведь, возможно, и правда кто-то выбил, а не вылетело оно от старости и сильного ветра!)

А Герберт всё ещё держит Курта, успев слегка устать от этого нелёгкого занятия.

— Тише же ты… — думал прошипеть он с раздражением, но вышло вдруг даже… ласково. — Бедняга…

Курт, наконец, чувствует прилив спокойствия и всем телом расслабляется.

— Зачем этот чокнутый-то… в замке?!

— Зачем, что? — медленно, будто на пробу, ослабляет Герберт хватку, выпуская Курта.

— Нах… находится, — поднимает он на графа и «хозяина» острые, серые глаза.

— Идея Элис… — пожимает Герберт плечами. — Он неплохо платит за это. А ты, если бы потише был, не привлекал бы его внимание.

Герберт пододвигает к своему креслу хромоногий, но всё ещё более менее устойчивый стул и жестом приглашает Курта присесть.

— Мне что, вечность сидеть на чердаке?! — Курт скалится.

— Не потерпишь немного? — изгибает он бровь. — Всё равно ведь тебе сейчас выходить нежелательно…

Он в ответ стискивает зубы, топает ногой и воровато оглядывается, словно ждёт, что страж услышит и настигнет его.

— Уже был в тюрьме… — морщится, словно кот. — Не хочу… больше.

— Был? Я думал, тебя лишь собираются посадить. Долго длилось заключение, давно вышел?