По ту сторону синих гор

– Поговори со мной!
– попросил он её - Не молчи, скажи что-нибудь! Ударь меня, накричи, обзови, ужаль своим острым языком, как ты умеешь, только не молчи. Ты меня убиваешь своим молчанием!

– Ты сделал мне больно, - прошептала она, облизав мокрые губы.

Больно? И всё?! Из-за этого столько слёз?

Бьёрн ровным счётом ничего не понимал.

– Говорят, у женщин так всегда в первый раз. Не очень приятно...
– растерянно пробубнил он.
– Я не хотел делать тебе больно. Я просто... Я уже не мог остановиться. Прости...

Она затихла, жуя губу. Взгляд её перестал казаться опустошённым, и Бьерн подумал, что Рейна приняла его извинения.

– Скажи, ты спорил с Гордом на меня?
– внезапно спросила она.
– Спорил на то, что я скоро стану твоей послушной собачонкой и буду есть и пить из твоих рук? Только скажи правду!

Бьёрн растерянно моргнул и сглотнул от ощущения надвигающейся катастрофы.

– Я - нет. Разговор был между Гордом и Альфхилом, но спорили они действительно о нас с тобой. Дерьмо, какое это вообще имеет значение? Я и думать забыл об их идиотском состязании в дурости! Так ты поэтому... Решила, что я действительно принимал в этом участие?

Она молчала, но Бьёрну не нужны были слова. Ответ читался в её глазах. Совершенно несчастных и полных слёз.

– Почему прямо не спросила? Зачем в таком состоянии предложила мне себя? Зачем?

– Понять хотела... Тебе нужна я или наследник.

Бьёрн обмер. Судя по её виду, вывод она сделала не в его ползу. Дурацкий вывод. Ошибочный.

Нужна ли она ему?

Глупый вопрос. Не выражающий сути того, что Бьёрн испытывал к жене сейчас. Он ненавидел себя. За то, что впервые в жизни совершенно потерял контроль, за то, что никогда ещё не чувствовал себя рядом с женщиной таким беспомощным идиотом, потому что плакала Рейна, а больно было ему.

Где-то глубоко в груди ныло и горело огнём. Всё не так, как он хотел. Неправильно. Желанный рассвет так и не пришёл. Вместо него наступил холодный и серый вечер. Один из многих. Таких же серых, как вся его жизнь.

Сжав девушку в своих объятьях, Бьёрн прижался щекой к её макушке, впадая в состояние похожее на транс от ощущения её близости у своего сердца. Словно именно здесь было её место.

– Долгие годы я так боялся опять потерять то, чем дорожу больше всего, что запретил себе любить, - прошептал он.
– Но это не значит, что я перестал верить в существование этого чувства. Если бы я хотел получить только наследника, я взял бы тебя в нашу первую ночь. Неужели ты этого не поняла?

Рейна не ответила. Молчала, но уже не плакала. Бьёрн почувствовал, как тело её расслабилось в его руках, и голова доверчиво прижалась к плечу.

Было что-то будоражащее и необычное в том, что она вот так, свернувшись калачиком, будто маленькая девочка, ютилась у него на груди. Бьёрн боялся пошевелиться, чтобы её не спугнуть.

Спина и подогнутая нога от неудобной позы уже совершенно затекли, когда, чуть наклонив голову, он наконец решился посмотреть Рейне в лицо, и понял, что она спит.

Растерянно моргнув, оэн осторожно переместился вместе с ней по кровати, опираясь спиной о стенку и устраивая девушку у себя на коленях. Плотнее подоткнув вокруг неё тёплое одеяло, Бьёрн долго рассматривал спящую у него на руках жену, а потом тихо и безысходно вздохнул:

– Женщины... Как вас понять?

Мне редко снились красивые и цветные сны. Сегодняшний был особенным. Я стояла в ярком пучке света посреди синего сияющего пространства и наблюдала за тем, как сквозь меня течёт время. Как горы меняют свой рельеф от ветра, снега и дождя; как восходит и заходит солнце, а день сменят ночь; как пересыхают или наполняются водой реки; как рождаются и умирают люди, проходя мимо меня бесплотными тенями и оставляя мне на память о себе часть своих знаний, чувств и воспоминаний.

Я слышала обрывки чужих фраз, шорох падающей листвы и песню вьюги. Я чувствовала дым костров, пряный запах распускающихся почек и сырость земли после сошедших с неё снегов.

Чьи-то ласковые невидимые руки мягко гладили меня по голове, и певучий женский голос, похожий на журчанье горного ручья повторял:

– Смотри, Рейна! Ты часть этого мира! В тебе его кровь и память. В тебе его свет и жизнь. В тебе его магия. В тебе моя сила, девочка! Не забывай об этом...

Я повернула голову, разглядывая место в котором оказалась, с ошеломляющей ясностью понимая, что знаю, где нахожусь. Только теперь, вместо вымораживающего холода я чувствовала лишь благословенное тепло, пронизывающее каждый дюйм моей кожи.

Шорох гравия за спиной заставил обернуться, и я поджала губы, переводя тяжёлый вздох.

Из ультрамаринового сумрака выступил огромный чёрный зверь. Синие глаза неестественно ярко сияли на его лохматой морде. Взгляд у них был точь-в-точь как у побитой собаки, и я отвернулась, не в силах его выдерживать.

Кайген виновато заскулил, бесшумно подкрался ближе, елозя своим мокрым носом мне по ладони.

Я злилась на него, не испытывая никакого желания понимать и жалеть.

Сложив руки на груди, я отступила в сторону, сердито прошептав:

– Уйди.

Зверь снова жалобно заскулил, потоптался на месте и бесцеремонно уткнулся мордой мне в живот, громко сопя и согревая жаром своего дыхания.

Невыносимо. Чувствовать его эмоции и раскаяние было просто невыносимо. Безжалостно его оттолкнув, я припечатала напоследок надоедливого зверюгу холодным взглядом и он вдруг завыл. Душераздирающе. Словно звал и умолял кого-то его услышать и откликнуться.

Его вой проникал до самого нутра, выворачивая меня наизнанку. Я испытывала желание заткнуть уши и завыть в ответ, а когда попыталась это сделать - проснулась.

В сером предрассветном сумраке сонно струился свет из окна. Он сглаживал углы, смягчал цвета и размывал чёткость форм.

Просыпаясь, я всегда зябко куталась в одеяло, чувствуя, как остывший за ночь в комнате воздух пытается отвоевать у меня сохранившееся тепло.

Сейчас что-то было иначе. Меня опутывал жаркий кокон. Живой, мягкий и тихо сопящий.

Поморгав, я поняла, что горячей грелкой служит обнимающее меня тело мужа, в расслабленном состоянии совершенно не кажущееся таким уж жёстким и твёрдым.

Странно, но я совершенно не помнила, как уснула. Зато хорошо помнила всё остальное.

Поморщившись, я чуть поёрзала пятой точкой, пытаясь понять, ощущаю ли прежний дискомфорт, а не почувствовав между ног ни зуда, ни жжения расслабилась и уткнулась взглядом в потолок.

Да уж... И что только некоторые женщины находят в близости с мужчиной? Больно, мокро, липко, дискомфортно. Помнится, фрейлины во дворце, обсуждая эту тему между собой, рассказывали о какой-то вершине блаженства и о размерах мужских достоинств... Притворы!