Победа по очкам

– Прекрасная погода, вам не кажется? – спросил он, услышав прерывистое дыхание Лубовского.

– Она в самом деле прекрасная? – спросил тот.

– Честно говоря, прекрасного мало… Все как обычно.

– Ну, ладно, – облегченно вздохнул Лубовский. – Позвони как-нибудь. У меня в больнице времени много.

– Позвоню, – сказал парень и отключил мобильник.

– Все нормально?

– Пропустить бы по глоточку.

– Это надо.

Когда Пафнутьев пришел в полиграфический салон получать свои визитки, он застал там следственную группу в полном составе. Эксперт ходил и щелкал фотоаппаратом, его вспышка слепила в полумраке салона и, кажется, всех раздражала. Оба убитых лежали в кабинете директора точно в тех же позах, в которых их оставили убийцы. Морозова сидела в приемной за столом секретарши и бездумно смотрела в стену прямо перед собой. У нее было такое выражение лица, будто она ожидала чего-то подобного, но не предполагала, что все произойдет так быстро. Зареванная секретарша пила из горлышка бутылки минеральную воду и время от времени всхлипывала, вытирая лицо мокрым комком носового платка.

Показав удостоверение, Пафнутьев прошел в глубину салона, заглянул в директорский кабинет, убедился, что убиты те самые ребята в клетчатых пиджаках, которые были здесь вчера и которых он видел на месте взрыва.

– Да, Лубовский обещал сам разобраться, – неожиданно проговорил он вслух.

– Что? – спросил следователь, оторвавшись от протокола.

– Да это я так, сам с собой веду беседу.

– Бывает, – без удивления кивнул тот, пытаясь вывести Морозову из оцепенения. – Сколько их было? – в который раз спросил он.

– Да двое, двое их было! – не выдержала секретарша.

– Как выглядели?

– Откуда я знаю! Я в туалете сидела!

– Почему в туалете?

– Потому что они меня там заперли.

– Понятно, – и следователь что-то записал в протокол. – Это были кавказцы?

– Да нет, вроде наши. Светленькие. И говорок такой… Не московский… Будто они из Сибири или с Урала… Не то окают, не то акают…

– Это уже кое-что, – пробормотал следователь.

Пафнутьев еще раз прошел по коридору, заглянул в кабинет директора – эксперты изучали стол, стаканы, дверную ручку – вдруг остались отпечатки. Но по их огорченному виду можно было догадаться – ничего не нашли.

– Послушай, – обратился Пафнутьев к следователю, – скажи мне наконец: что произошло?

– А что произошло, – бойко ответил тот, – ничего не произошло. Обычные бандитские разборки. Пришли двое в обеденный перерыв, ты сам слышал – заперли девочку в туалете, прошли в директорский кабинет – там как раз шло чаепитие. Алкоголя не было, только чай и торт. Торт, кстати, еще остался, и чай не остыл, можешь полакомиться. Если кровью не забрызгало. Вошли уже с пистолетами на изготовку. Пистолеты с глушителями. За стеной аптека – там никто ничего не слышал. Убитые не успели даже торт проглотить. Поэтому и говорю – вошли с пистолетами на изготовку. Выпустили в каждого по нескольку пуль, целились в головы. Спокойно вышли, сели в машину и отъехали. Работа грамотная, надежная, шансов найти их не вижу. Разве что случайно где-нибудь проклюнутся.

– Пистолеты выбросили? – спросил Пафнутьев.

– Нет, не выбросили. Или прохожие подобрали. Нынче прохожий пошел грамотный, бережливый. Не торопится с находками расставаться. Каждый про себя думает – а вдруг самому пригодится. Времена нынче, сам понимаешь…

– У Ирины Александровны точно так же мужа убили, – неожиданно проговорила секретарша. Она уже не рыдала, только промокала глаза салфеткой.

Пафнутьев быстро обернулся к Вале, некоторое время молча ее рассматривал.

– Как убили? – наконец спросил он.

– Пришли двое в кабинет, расстреляли и ушли.

– Здесь же?

– Нет, в Челябинске.

– Давно?

– Да уже года два прошло. Может, больше.

– И тоже полиграфический салон?

– Нет, комбинат железобетонных изделий.

– Большой комбинат?

– Больше тысячи человек работало. Весь Урал снабжали.

– Чем снабжали?

– Изделиями.

– А муж ее кем был? На этом комбинате он кем был?

– Как кем, директором.

– И тоже при вас все произошло?

– Нет, я тогда у них еще не работала. Я в школе училась. Но мне Ирина Александровна рассказывала. После этого она и переехала в Москву.

– Так, – протянул Пафнутьев. – Положение немного проясняется. Все как бы становится на место.

– Ты что-нибудь понял? – спросил у него следователь.

– Сам же говоришь – бандитские разборки. Как бы вроде ничего и не произошло. Надо выяснять, что за люди эти погибшие. Думаю, что здесь возможны неожиданности.

– В каком смысле?

– Во всех.

– Получите, – сказала секретарша, протягивая Пафнутьеву небольшой сверток.

– Что это?

– Визитки. Ирина Александровна сказала вам, что можете утром за ними зайти… Если бы зашли утром, ничего бы не случилось.

– Или же я лежал бы здесь, – усмехнулся Пафнутьев. – Ведь она бы наверняка пригласила меня на чашку чая, как вы думаете?

– Может быть. – Девушка передернула плечами.

Морозова сидела все так же за столом секретарши, уставившись неподвижным взглядом в стену перед собой. У Пафнутьева давно вертелся в голове вопрос, который он хотел задать Морозовой, но все не решался – и состояние у женщины было не самое лучшее, да и вопрос не казался ему уместным. Но наконец решился:

– Ирина Александровна, ответьте, пожалуйста… – Он замолчал, не уверенный в том, что она его слышит.

– Да-да, говорите, – сказала Морозова.

– Вам знакома фамилия «Лубовский»?

– И очень хорошо.

– Вы встречались?

– Лучше сказать – сталкивалась.

– В Челябинске?

– Да, там. Я не могу ничего доказать, но думаю, что он приложил руку к смерти моего мужа. И здесь я чувствую его запах, Лубовского. – Она повела носом, будто и в самом деле могла ощутить какой-то запах.

– Сейчас он в больнице, – сказал Пафнутьев.

– Я слышала об этом.

– Он не всегда вел себя хорошо?

– Он никогда не вел себя хорошо.

– Ирина Александровна, нам бы поговорить с вами подробнее, как вы на это смотрите?

– Отрицательно.

– Почему?

– Загляните в мой кабинет. Там вы найдете все ответы.

– В столе?

– На полу.

– Вы опасаетесь за свою жизнь? – спросил Пафнутьев, хотя уже все понял.

– А вы?

– Немножко есть.

– О чем же мы будем с вами разговаривать, Павел Николаевич? Если даже вы опасаетесь за свою жизнь? Вы защищены гораздо больше, чем я… Моя охрана в кабинете на полу. Я не могу этого не учитывать. И вы тоже.

– Вы произнесли фамилию Лубовского…

– Я?! – усмехнулась Морозова. – Никогда. Вы слышите? Никогда я эту фамилию не произносила. Это вы произнесли пять минут назад. Но не я. Так и запишите в своем протоколе. Я не знаю этого человека. Никогда с ним не встречалась. И не собираюсь это делать в будущем.