Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

Кинолог держал собаку за морду, чтобы она не искусала ближайшего к ней кавказца, а опер контролировал дверь.

– Эй, ты!
– громко обратился к Крончеру все тот же малый, выплюнув сигарету изо рта. Физиономия его в ссадинах и синяках- была похожа на лоскутное одеяло.
– Хочешь я тебе глаза выну?

Он соорудил из двух пальцев вилку и поднял их на уровень лба повидимому, не привыкшего к таким номерам израильского полицейского.

– Говори: хочешь? Что молчишь?!

Все в "газике" теперь уставились на него.

Он уже не мог взять свои слова назад. Б а з а р состоялся. А за базар надо платить!

Алекс поколебался. Сказать: "Только попробуй!" - ударит! Смолчать? Трусость его только подстигнет...

Курносый опер, с обветренным лицом рядом с дверцей, попытался что-то сказать. Но малый только отмахнулся:

– А ты молчи, козел...

Он зарвался окончательно. Менты не прощают такое. Опер уже считал последние заснеженные повороты. "Газик" подъезжал к горотделу.

– Ну! Че молчишь?
– Два пальца угрожающе качнулись перед лицом.

Опасность подсказала Крончеру нужную линию поведения. Выиграть время.

Сказал спокойно, глядя в бешенные глаза:

– Да, ладно. Чего заводиться?! Смотри, какой пес здоровый... На нас глядит.

Малый еще дергался, но интерес братвы к нему был уже утерян. "Газик" въехал во двор горотдела. Все смотрели в окошки. Куда поедут? Слевадежурка, с Изолятором временного содержания за выбеленной стеной, забранные железом окошки. Справа - двухэтажное длинное здание: собственно Костромской городской отдел внутренних дел...

Во дворе уже ждали. Дверцу открыли снаружи.

– По одному в дежурку! Руки за голову!..

Курносый опер, приехавший в воронке, сразу же тяжеловато посмотрел на "отмороженного", выступавшего по дороге, и на Крончера, этот был как бы потерпевшей стороной.

Малый мгновенно протрезвел, он все понял. За б а з а р придется платить. Теперь он старался держаться в срединке, между кавказцами.

– Я беру этих двоих к себе...
– опер показал дежурному на обоих.

– Забирай...

– Никуда не пойду. Я вас... Что мне сделаете?

Малый оказался бывалым. С ходу спустил с себя штаны, трусы, скинул пальто, куртку. Стоял голый, в носках и ботинках. Одежда ваялялась рядом.

Женщина, сунувшаяся, было, к дежурному с жалобой то ли на соседа, то ли на мужа, выскочила из кабинета как ошпаренная.

– Ничего, - опер позвал кого-то из коллег.
– Разберемся.

Вдвоем они накинули хулигану на плечи пальто и крепко взяли под руки.

– Я сам. Пусти...- вырывлся тот.

– Ничего, милок, мы поможем...

Они повели его к двери. Крончер двинулся сзади.

– Кстати: про какого там козла ты говорил по дороге?! поинтересовался опер.

На дворе стоял звонкий от тишины, звездный вечер. Полная луна светила в небе куском ослепительного чистого льда. Крончер уже понял: снега в Костроме больше, и тут он значительно чище, чем в Москве. К вечеру морозец окреп.

Двор был безлюден.

Проходя мимо сугроба, курносый опер словно нечаянно поша тнулся, подшиб ногу шагавшего рядом скандалиста. Голой зад- ницей тот плюхнулся в снег.

– Извини, милок, нечаянно. Впрочем тебе полезно чуть поостыть... Опер придержал его, не давая подняться.
– Больно ты горяч...
– Потом внезапно дернул того за руку.
– Ладно, хватит рассиживаться. Пошли...

Известие, что в уголовном розыске горотдела находится детектив израильской полиции произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

Американцы и англичане здесь уже бывали. А вот израильтянин впервые.

Иностранные к о р о ч к и рассматривали, переглядыва- лись, передавали из рук в руки.

– А ты кто по должности?
– спросил курносый блондин с об- ветренным лицом, приехавший вместе с ним в "газике".

Алекс полжал плечами.

– Инспектор...

Курносый развел руками.

– Офицер ?

– Офицер, - кивнул Алекс.
– Но инспектор у нас не обяза тельно офицер. И следователь тоже может быть и сержантом...

Такого рода ответ не удовлетворил.

– Следователь- сержант? Ты всерьез?

– Всерьез.

– А по званию? Ну вот я, скажем, - старший лейтенант, любопытствовал он, - а ты ?

– Капитан. У нас все звания до генеральского, как у вас, только лейтенантов не три, а два: младший и просто. А потом капитан...

– Фью, - присвистнул один из любопытных в капитанских погонах, молод...

На вид тому было лет тридцать пять, и форма сидела на нем довольно неуклюже.

– Да не! Я еще в армии офицером был, - как бы извинил ся Алекс.
– А потом полицейскую школу кончил. Поэтому и быстрее капитана присвоили...

– А что за дела вели ?
– обращаясь на "вы", спросил другой опер молоденький лейтенантик. Он явно гордился своим званием, а манерами напоминал больше студента, чем мента.

– Марихуана, таблетки "экстази", кокаин...

– Наркота, - усмехнулся уже знакомый курносый из "газика".

– А вы ?
– спросил Алекс у лейтенантика.

– Я ?
– несколько стушевался тот.
– У нас линейно- зональный принцип. Территория плюс линия работы. Я, вообще-то, после университета...

Из дежурки позвонили:

– Тут капитан Чернышев из Москвы разыскивает своего друга, его привезли из кафе...

В кабинете посовещались. Дежурному объявили:

– Скажи "отпустили"! Поехал в гостиницу. Пусть встречает.

– А что это мы, собственно, здесь, в отделе?
– вдруг заторопился, захлопотал курносый блондин с обветренным лицом.
– Рабочий день кончился. Еще человек подумает, что мы гостей не умеем принимать. Эй, Федор, кончай...
– оборвал он лейтенанта.
– Тут и замерзнуть можно. Поедем, разогреем ся...

Алекс почувствовал себя, как дома.Он перестал стесняться акцента, неправильных ударений. Все офицеры были в штатском. Если бы не капитан с его формой, можно было представить, что знаешь этих парней долгие годы...